Тобас не знал, с помощью какого именно заклинания Деритон создал своих слуг. В Книге таких было несколько — начиная от «Оживления Гомункулюса» до «Призрачного Фантазма Люгвайлера». Интересно, нельзя ли сотворить что-нибудь более приятное? Юноше не нравилась дурацкая манера слуги хихикать в самые неподходящие моменты. Однажды из-за такого хихиканья Тобас опрокинул ночной горшок. Разозлившись, он приказал слуге немедленно вытереть пел и с ужасом обнаружил, что большую часть грязи существо подлизало. Весьма тошнотворное открытие.
После этого он не просил служку убирать чего бы то ни было.
Некоторое время — Тобас не знал, сколько именно, — он отдыхал, ел, спал и изучал Книгу Деритона.
Кроме того, юноша облазил весь замок. Он очень хорошо помнил картину на гобелене, и у него сложилось впечатление, что внутри это сооружение намного просторнее.
Каранисса пользовалась дюжиной комнат, и все эти помещения выглядели довольно уютно. Слугам она велела следить за тем, чтобы свечи и лампы не затухали, а окна, окрашенные жутким багровым светом, были плотно зашторены. Основные проходы — к воротам, кухне, залу с гобеленом и саду — освещались факелами, которые слуги зажигали по первому требованию. Два факела на воротах горели постоянно. Каранисса объяснила, что она настояла на этом. Горящие факелы должны были служить приветствием Деритону, когда он вернется. Тобас, увидев выражение ее лица, не стал напоминать ей, что Деритон умер и факелы на воротах горят понапрасну.
Прочие части огромного сооружения оставались темными и пустыми, но даже в самом темном закоулке было чисто. Все свободное время слуги занимались тем, что стирали повсюду пыль и снимали паутину. Поскольку они никогда не спали, а Каранисса, наоборот, большую часть времени проводила во сне, порядок в замке был идеальный.
Не обнаружил Тобас в замке и никаких признаков разрушения. Ничто не рассыпалось и не гнило. Просто не верилось, что этому сооружению более четырехсот лет.
Замок был полон всевозможных чудес. Например, коридор, который вел в одну комнату, если идти по центру, и совершенно в другую, если идти вдоль стены. Или окно одной башни, дававшее перевернутое изображение всего остального замка. Тобас так и не понял, что это — шутки Деритона или побочный эффект какого-нибудь заклинания. Каранисса никогда не задумывалась над этим, поэтому ничего вразумительного сказать не могла.
На волшебные замковые сады Тобас наткнулся почти случайно в странном спиралевидном дворике за кухнями. Ему очень понравились цветы, несмотря на их странный неестественный цвет в багровом освещении и несмотря на предупреждение Караниссы держаться подальше от наиболее ядовитых и опасных бутонов. Карликовые яблони, усыпанные полновесными плодами, стебли кукурузы, сами склоняющие головки в протянутые руки... Все это выглядело довольно забавно. Но когда он обнаружил источник обеспечения замка говядиной, ему стало не по себе. Мясные деревья не воспроизводили голову, брюхо или шкуру, но в остальном обладали всеми анатомическими особенностями скотины, которую изображали. Вид бьющихся сердец и дышащих легких на толстых красно-зеленых стеблях, кровь, бегущая по артериям, свисающим наподобие лозы, и запах свежего сырого мяса вызвали у юноши острый приступ тошноты. Особенно «приятно» на это было смотреть при местном пурпурном освещении.
Тобас долго корпел над Книгой, пытаясь найти заклинания, с помощью которых были сотворены эти ужасы, но сильная головная боль, непонятно откуда взявшаяся, заставила его бросить эту затею. В конце концов сад существует, функционирует, и ладно.
Правда, у Караниссы на этот счет было другое мнение. В волшебных садах время постепенно брало свое. Некоторые растения засохли или заболели, и постепенно меню замка стало менее разнообразным. Остались говядина, кукуруза, яблоки, богатый выбор сыров и овощей. Но вот из птицы уцелело лишь одно небольшое куриное дерево, которое практически не плодоносило. Остальные давно погибли. Баранина, ягнятина и свинина стали несъедобными, а пирожные и прочие сласти, которые она так любила, выродились вообще. Еда и питье не из сада давно закончились. Разве что в огромных винных погребах еще сохранилось примерно полдюжины бутылок уже закисшего вина, которые она оставила для особых случаев.
Каранисса надеялась, что, даже если Тобасу не удастся найти дорогу в реальный Мир, он сможет хотя бы восстановить сады в их прежнем великолепии. Иначе рано или поздно возникнет реальная угроза голодной смерти.
Тобас считал чрезмерным и даже несколько пугающим количество магии, использованной в замке. Каранисса объяснила, что Деритон в течение ста лет тратил все свободное время на благоустройство и украшение своего тайного убежища. Да и она сама внесла в обстановку кое-какие штришки. Впрочем, она не достигла больших высот в своем ремесле, к тому же колдовство всегда было менее стойким и могущественным, чем чародейство (признание, несколько смутившее Тобаса), поэтому ее вклад незначителен, а некоторые магические чары Деритона она не сумела поддержать, и они рассеялись.
— Не думал, что чародейство настолько сильнее, — вежливо заметил Тобас. Он давно уже подозревал об этом, но наверняка знать, конечно, не мог.
— Безусловно. И главное, намного опаснее. Дерри как-то сказал, что чародейство напрямую связано с хаосом, царящим под нашей реальностью, поэтому результат произведенного заклинания иногда может оказаться совершенно непредсказуемым. Колдовство — совсем другое дело. Сила колдуньи или колдуна исходит из их тела или мозга. Конечно, она, до определенного предела, не имеет границ ни в пространстве, ни во времени, но все же это человеческая энергия, человеческая сила. Если я попробую сотворить заклинание, для которого требуется больше сил, чем у меня есть, то оно либо не получится, либо убьет меня. Но вы, чародеи, делаете такие вещи постоянно, даже не задумываясь об этом.
— Я не делаю, — буркнул Тобас.
— Но ты можешь. Ты можешь зажечь сотню огней и совсем не устать, верно?
— У меня заболят запястья, — возразил Тобас.
— Ерунда. Вот если я зажгу сотню огней при помощи колдовства, то совершенно выдохнусь. Зажигание огня при помощи колдовства требует примерно столько же усилий, как добыча его трением одной палочки о другую. А зажечь целую сотню таким способом... Ты когда-нибудь пытался добыть огонь трением?
— Нет. Слышал о таком, но никогда не пробовал.
— Это вполне реально, уверяю тебя. Только на это уходит, как правило, минут десять — пятнадцать, и к концу процедуры руки болят и затекают. Колдунья может зажечь огонь мгновенно, но потратит на это столько же энергии и так же устанет, как если бы десять минут крутила палочку. Понял?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
