Тобас некоторое время серьезно обдумывал такую возможность, затем покачал головой:
— Думаю, рисковать не стоит. Во всяком случае, пока. Боюсь, эта штука просто разорвет гобелен в клочья и нам придется делать его заново. А я вряд ли буду на это способен еще очень, очень долго, даже если здесь имеются все необходимые материалы. Что тоже вряд ли. В саду я не заметил ни роз, ни сосен. К тому же, если ты не умолчала о сокровищнице, у нас нет ни золота, ни серебра. Разве что выплавить из гобелена.
— Здесь нет сокровищницы. Мы вообще никогда не хранили тут деньги. Смысла не было. Розы в саду давно погибли, а сосен не было отродясь.
— Я так и думал. Следовательно, сделать новый гобелен мы не сможем в любом случае. Нам нужно заставить работать старый.
— А ты еще не выяснил, что с ним случилось?
— Нет. Я перечитал заклинание раз сто, и все без толку. Обшарил весь гобелен вдоль и поперек. Ни разрывов, ни потертостей. И не распустился он нигде. У меня почему-то такое ощущение, что я должен знать, в чем дело, и что я почувствую себя круглым дураком, когда соображу наконец, что стряслось. Но сейчас мне ничего не приходит в голову.
— Ну, а я так вообще представления не имею. Так что продолжай дальше. Уверена, в конце концов ты вытащишь нас отсюда. — Каранисса встала, затем, подчинившись внезапному импульсу, наклонилась и чмокнула юношу в щеку. — Спасибо тебе за то, что ты пытаешься что-то сделать.
— Эй, я ведь тоже здесь заперт!
— Знаю. И спасибо, что пришел.
Прежде чем Тобас успел что-то сказать, колдунья повернулась и вышла.
Юноша долго смотрел на закрывшуюся дверь, пытаясь разобраться в своих чувствах. Затем достал Книгу и перечитал заклинание «Переносящего гобелена» еще раз.
Глава 23
После этого эпизода Каранисса перестала заходить к Тобасу в кабинет. Они вместе ели, вежливо разговаривали, встречаясь в разных частях замка, но колдунья тщательно избегала кабинет и спальню юноши.
Тобас сразу обратил внимание на ее странное поведение, но долго набирался храбрости, чтобы спросить о причинах этой резкой перемены.
Наконец, через несколько дней, когда они поглощали запеченного цыпленка, сорванного с последнего маленького кустика и приготовленного одним из невидимых слуг Караниссы, но по вкусу ничем не отличавшегося от птицы, выращенной в курятнике и приготовленной простым смертным, Тобас решился:
— Ты меня избегаешь?
Не поднимая глаз, она медленно намазала масло на рулет и только потом ответила:
— Да, пожалуй.
— Но почему? — Более тактичной формулировки юноша не придумал.
— Не знаю. Может быть, боюсь к тебе слишком сильно привязаться.
Примерно такого ответа он и ожидал.
— Но почему, если тебе этого хочется?
— Не знаю, — повторила Каранисса. — Мне кажется, это нечестно. Я жду Дерри. Я не должна... — Колдунья замолчала. Затем, собравшись с мыслями, продолжила: — К тому же по отношению к тебе это тоже нечестно. Я так долго жила одна — четыреста лет, ты сказал, — что, наверное, влюбилась бы в первого встречного мужчину. Как только мы выйдем отсюда, все может закончиться. Сейчас ты кажешься чудесным — смелым, милым и умным, — но я не знаю, действительно ли ты такой, или это просто потому, что ты рядом. К тому же ты совсем еще мальчик.
— Понимаю, — кивнул Тобас. — Ты избегаешь меня, чтобы сильно не увлечься мной, так?
— Совершенно верно.
— Что ж, я не жил в одиночестве четыреста лет, — немного поколебавшись, заговорил Тобас, — и меня нисколько не обеспокоит, если ты позволишь себе увлечься мной. И я заботился бы о тебе, насколько это в моих силах, и во внешнем мире. Но если ты не захочешь рисковать, я пойму.
— Ты действительно очень милый! — воскликнула колдунья. — Иногда ты так напоминаешь мне Дерри!
Тобас не знал, что на это ответить, поэтому, воспользовавшись давешним приемом Караниссы, начал сосредоточенно мазать маслом рулет.
По окончании трапезы слуги начали убирать со стола. Тобас поднялся:
— Я возвращаюсь к работе.
— Я пойду с тобой, если не возражаешь. Люблю смотреть на чародея за работой.
— Буду рад компании, — удивленно улыбнулся юноша.
Обоим показалось совершенно естественным, что он обвил рукой ее талию, когда они шли по коридорам. Похоже, обсуждение причин, почему она его избегает, покончило с самими причинами.
Зайдя в кабинет, Каранисса воскликнула:
— А здесь все стало как-то по-другому!
— Да, немножко.
Тобас переставил кое-какую мебель, освободив место для экспериментов, придвинул то, чем чаще всего пользовался, убрал кучу пустых емкостей, чье содержимое не пережило четырех столетий забвения. От времени, к сожалению, пострадали многие часто использующиеся ингредиенты, и это здорово сузило количество заклинаний, с которыми юноша мог экспериментировать.
— А это что здесь делает? — спросила колдунья, похлопав по голове невероятно страшной статуэтки, стоящей в углу рабочего стола. — По-моему, она из зеленой галереи?
Тобас не успел ничего ответить, потому что фигурина запела. Громко и чуть фальшиво приятный баритон старательно выводил «Печали Сараи Непостоянной».
Смутившись, юноша успел схватить статуэтку прежде, чем она допела вступительные строфы, где в смачных подробностях описывалось строение тела вышеупомянутой Сараи, и перешла непосредственно к песне, повествующей о ночной деятельности этой весьма незакомплексованной особы.
Пение прекратилось, едва он коснулся изваяния. Воцарилось молчание.
— «Галгерово Поющее Заклятие», — робко пояснил юноша. — Оно работает только с застольными песнями.
— Ах, с застольными... — кивнула Каранисса, пряча улыбку. — А это что? — На сей раз она просто указала пальцем. Тобас рассказал ей о полудюжине различных предметов, на которых проводил опыты с последними освоенными заклинаниями.
— В Книге есть много интересного, с чем мне хотелось бы поработать, — добавил он, покончив с разъяснениями. — Но даже когда все необходимые ингредиенты под рукой, я не могу понять, получилось ли у меня что-нибудь или нет. Для некоторых заклинаний нужен живой объект. Вот это, например: «Малое Заклятие Навеянных Снов». Если бы я смог убедиться, что оно работает, с его помощью можно было бы связаться с кем-нибудь во внешнем мире и попросить его прийти нам на помощь.
Каранисса взглянула на краткое описание:
— Ты мог бы попробовать на мне.
— О! — «Вот дурак-то!», — мысленно стукнул себя по лбу Тобас. — Ну, конечно же, мог! Я как-то об этом не подумал, ведь мы с тобой обычно ложимся спать одновременно.
— И все же я не совсем понимаю, какой от этого прок, — пожала плечами Каранисса. — Что можно сделать с той стороны?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
