Некоторые инвестиционно-банковские фирмы владеют значительными пакетами акций торговых и промышленных корпораций. Например, фирма «Аллен энд компани» и ее партнеры владеют 48% акций кампании «Огден корпорейшн» и 20% акций корпорации «Снитекс». 12 крупнейших инвестиционно-банковских фирм посредством владения значительными пакетами акций контролируют 26 промышленных корпораций с общей суммой активов в 11 млрд. долл. Некоторые корпорации находятся под совместным контролем двух или трех инвестиционных фирм. Контроль над корпорацией «Студебеккер» делят «Лимэн бразерс» и «Глор, Форгэн». Равенство этих двух фирм в управлении автомобильной компанией подчеркивается тем, что их представители занимают посты сопредседателей административной комиссии. В 1961 г. они сместили с поста президента профессионального управляющего Г. Черчилля и назначили на его место Ш. Эгберта. В совете директоров «Дженерал дайнэмикс» доминируют представители четырех инвестиционных фирм: «Лимэн бразерс», «Блите энд компани», «Э. Ф. Хаттон энд компани» и «Олворд энд Олворд».
Переплетение связей на высшем уровне. Специфический характер операций инвестиционно-банковских фирм накладывает печать на поведение их партнеров. Эти фирмы— самая активная, подвижная и осведомленная (как в области финансов, так и в сфере политики) часть финансово-промышленного капитала. Контакты, контакты и еще раз контакты — таков девиз инвестиционного банкира. «Успех операций инвестиционно-банковской фирмы, — пишет журнал «Форчун», — больше, чем успех других видов бизнеса, зависит от личных контактов... Среди финансистов Уолл-стрит преимущество— «а стороне того, кто располагает наилучшими контактами»[235]. Инвестиционный банкир обычно «коллекционирует» друзей среди руководителей корпораций, правительственных учреждений и деятелей обеих ведущих партий США.
В поисках полезных контактов каждая инвестиционно-банковская фирма прежде всего старается установить лесные связи с максимальным числом корпораций. Все инвестиционно-банковские фирмы, за исключением «Меррил Линч», стремятся посадить своих партнеров на директорские посты в различных корпорациях. По приблизительным подсчетам, представители инвестиционно-банковских фирм занимают около 15% всех директорских постов 1000 крупнейших корпораций США.
Директор компании имеет доступ к источникам информации, весьма выгодной для финансовых операций инвестиционно-банковской фирмы[236].
Директора из числа партнеров инвестиционно-банковских фирм испытывают соблазн поделиться полученной ими информацией с другими партнерами своей фирмы или с ее клиентами, если эта информация дает основания предвидеть повышение или понижение биржевого курса акций. Соблазн настолько велик, что перед ним не устоял вице-президент моргановского банка Томас Ламонт. В апреле 1964 г., присутствуя на заседании совета директоров «Тексас галф сульфур», он узнал 6 том, что эта компания открыла богатейшие залежи меди, серебра и цинка. Ламонт немедленно сообщил по телефону эту новость своему банку, а его старшие администраторы тотчас дали распоряжение скупить на бирже некоторое количество акций «Тексас галф сульфур» для трестовского отдела банка. Этот скандальный случай, несколько месяцев разбиравшийся в 1964—1965 гг. на заседаниях Комиссии конгресса США по контролю над торговлей ценными бумагами, бросил тень на пресловутую «респектабельность» моргановского банка.
Директорский пост в крупной промышленной корпорации предоставляет инвестиционно-банковским фирмам много и других возможностей для прибыльных операций и финансовых махинаций. «Диллон, Рид энд ком-пани», одна из самых «респектабельных» фирм Уолл-стрит, использовала свои тесные связи с калифорнийской нефтяной компанией «Юнион ойл» для прибыльных операций собственных предприятий. «Диллон, Рид» и ее партнеры приобрели нефтесклады и бензозаправочные станции и сдали их в аренду компании «Юнион ойл» на особенно выгодных условиях. Сделку, выгодную «Диллон, Рид», заключить было нетрудно, поскольку ее президент Фредерик Бранди занимал пост директора «Юнион ойл». В 1961 г. группа мелких акционеров «Юнион ойл» возбудила судебный иск против Бранди и членов его семьи, а также против фирмы «Диллон, Рид» по обвинению их в незаконном извлечении прибыли из своих «особых отношений» с «Юнион ойл». Скомпрометированный Бранди был вынужден поспешно покинуть пост директора «Юнион ойл»[237].
Особое место, занимаемое инвестиционными банкирами в общей финансово-промышленной системе США, делает их наиболее подходящими кандидатами для замещения директорских постов в промышленных и торговых корпорациях. Партнеры инвестиционно-банковских фирм часто занимают директорские посты в качестве доверенных лиц богатых рантье, владеющих крупными пакетами акций каких-нибудь корпораций, но не желающих обременять себя личным надзором за безопасностью своих инвестиций. «Очень часто, — откровенно говорит С. Колеман, партнер фирмы «Е. Ф. Хаттон», — весьма важный клиент нашей фирмы приходит к нам и говорит: Вы, ребята — эксперты в финансово-корпорационных вопросах, и мы хотели бы, чтобы вы представляли наши интересы в совете директоров такой-то компании, крупным пакетом акций которой мы владеем»[238].
Однако большинство директорских постов, занимаемых партнерами инвестиционно-банковских фирм, — естественное следствие эмиссионных операций по выпуску акций и ценных бумаг, осуществляемое ими на денежном рынке для тех или других корпораций. «Когда мы возглавляем синдикат по размещению выпуска ценных бумаг какой-нибудь корпорации, — говорит Альфред Койли, — особенно если эта корпорация впервые продает публике акции, мы желаем продлить и сохранить свои связи с ней с тем, чтобы помогать ее росту и успеху»[239]. Промышленные и торговые корпорации со своей стороны также предпочитают иметь постоянные связи с какой-нибудь одной инвестиционно-банковской фирмой, даже если это означает во многих случаях установление своего рода вассальной зависимости. Для корпорации средних размеров инвестиционно-банковская фирма не только играет роль финансового советника, но и может оказать покровительство в случае угрозы рейда со стороны какой-нибудь группы «пиратов».
Так, в 1962 г. фирма «Гарриман, Рипли», партнер которой Ч. Амброуз входил в состав совета директоров компании «Америкэн хардуэйр» [240] , помогла отразить атаку «пиратской группы» Виктора Муската.
Другая группа «финансовых пиратов», возглавляемая Гербертом Сигелем, в 1965 г. сделала попытку захватить контроль над крупной калифорнийской корпорацией по производству кинофильмов «Парамаунт пикчерс». В состав совета директоров этой корпорации входил Поль Манхейм, партнер «Лимэн бразерс». Благодаря ему и могуществу его фирмы нападение «пиратов» было отбито [241] .
Компания «Дэйко» с давних времен поддерживает связи с фирмой «Лимэн бразерс». В октябре 1966 г. группа мелких финансистов, возглавляемая Б. Клейнером, попыталась захватить контроль над компанией «Дэйко». Герман Каи, партнер фирмы «Лимэн бразерс» и директор компании «Дэйко», помог последней отбить атаку «финансовых пиратов» [242] .
Апофеоз единения собственности и власти. Неразрывное единство капиталистической собственности и экономического господства выступает в инвестиционно-банковских фирмах более явственно, чем в каких-либо других институтах финансового капитала. Независимо от того, имеет ли эта фирма форму партнерства или форму акционерного общества, власть и доходы распределяются в ней соответственно доле партнеров в общем капитале.
Главные партнеры крупных инвестиционно-банковских фирм, как правило, крупные капиталисты. 20 наиболее влиятельных фирм Уолл-стрит продолжают ассоциироваться с именами семей, располагающих состояниями свыше 50 млн. долл.: Морганов, Дюпонов[243], Гарриманов[244], Браунов, Лиманов, Уорбургов, Шифов, Капов, Диллонов, Бельмонтов, Алленов, Рейнольдсов, Лобов, Дрейфусов, Бурденов, Меррилов (Мэговэнов), Батчеров, Беев, Стоунов и Вебстеров. Члены этих семей по-прежнему входят в состав партнеров фирм, созданных в большинстве случаев их предками.
В 40 других крупных фирмах главные партнеры — члены семей, владеющих капиталом свыше 10 млн. долл. Среди них много потомственных (третье и четвертое поколение) инвестиционных банкиров (семьи Грисвольдов, Нойесов, Хорнблауеров, Эдвардсов, Уайтов, Хаттонов и др.).
Рядом с потомственными инвестиционными банкирами в конторах Уолл-стрит все больше партнерских мест начинают занимать наследники разбогатевших промышленников и торговцев (Томас Форд, Джон Хейнс, Питер Гимбелл, Генри Брек, Огден Фиппс, Эвери Рокфеллер, Годфрей Рокфеллер, Джон Пратт, Дж. Пенник и многие другие). Их тяга к инвестиционно-банковскому делу отражает перенос центра тяжести экономической власти в общей финансово-промышленной системе США. По нашим подсчетам, отпрыски около 40 богатейших семейств (с состоянием свыше 50 млн. долл.) состоят на службе в инвестиционно-банковских фирмах. Служба в коммерческих банках и в инвестиционно-банковских фирмах для современного богатого американского буржуа становится такой же почетной, как военная служба для русских, английских и прусских дворян в XIX в.
