— Ну как ты, полегчало? — будто ничего не заметив, спросила Верка. — Садись, сейчас крепкого чаю попьем. У тебя наверняка давление упало. Съешь кусочек шоколада.
— Мне с молоком! — сунув на стол чашку из игрушечного набора, велела Ракушка. — Я тоже хочу шоколадку.
— Держи. Осторожно, прольешь! Нет, пей тут. Потом пойдешь играть. Рая! Я кому сказала? Сядь, не крутись. И так нервы на пределе! Не доставай хоть ты меня.
Привалившись спиной к боку холодильника, я наблюдала за Веркой и молча просила, чтобы чаша сия ее миновала. Уже сейчас я начинала искать в ней странности, вроде тех, что замечала за Либрой. Верка была чем-то обеспокоена, но в сторону книги ни разу не глянула. Кажется, она даже не помнила, что углубилась в чтение, забыв, зачем отправилась на кухню.
— Можно я возьму шоколадку? — спросила Ракушка, допив свой забеленный молоком чай.
Верка кивнула и отправила племяшку играть в зал.
— Что ты хочешь мне сказать?
— Я решила расстаться с Романом, — убитым голосом призналась Верка, ошарашив меня подобной новостью. — Ты во всем была права. Он прекрасный человек, но между нами лежат двадцать пять лет. Я поняла, что не могу похоронить себя заживо под рутиной супружеских будней. Ему хочется домашнего уюта и семейного покоя, так как он уже отгулял свое. К тому же, я не готова посвятить себя подготовительным курсам: «уход за пожилыми людьми». И рожать от него ребенка тоже нецелесообразно. Ко всему прочему, я почувствовала, что продаюсь за возможность жить отдельно от родителей, ездить на работу на машине, получать по праздникам украшения.
— Роман уже знает о твоем решении?
— Я пока не осмелилась сказать ему об этом. Не представляю, как смогу это сделать. Но точно знаю, что лучше полгода-год буду счастлива, как Светка с Сашкой, чем утону в болоте скучных будней.
— Мне нужно было откусить себе язык, — покаялась я, так как уже привыкла к мысли, что Роман и Верка будут вместе. — Зачем я тогда это наговорила?
— Ты открыла мне глаза. Заставила посмотреть на все иначе. Может, однажды я поблагодарю тебя за это. Эй, ты куда-то собираешься уходить? Или просто любуешься часами с интервалами в две минуты?
— Да мы тут с Костей наметили сходить в кафе.
— С Костей? — с легким разочарованием уточнила Верка.
— И с Аликом. Присоединишься?
— К нам сегодня родственники приезжают. Так что, увы. Ладно, не будем задерживать. Ракушка, мы уходим! А что там у тебя с Костей? Романтическое приключение?
— Ничего подобного! — как пристыженная, восстала я.
— Да кому ты врешь! — снисходительно посмотрела на меня Верка, обуваясь в прихожей. — Да по тебе же видно, что ты в него втюрилась. И если бы не Либра…
Неужели у меня все на лбу напечатано? Притом, шрифтом в шестнадцать кеглей. Или Верке, привыкшей копаться в детской психике, не составило труда взломать мои незрелые эмоции? В любом случае, снимаю перед ней бейсболку и аплодирую стоя.
Распрощавшись с ней и Ракушкой, я вытащила платье Либры, одолженное мне в последний раз. Нет, я вовсе не собиралась производить впечатление на Костю. Оборонительно-предупреждающий марафет предназначался для Алика.
Освежившись под холодным душем, я облачилась в серебристый шелк, сделала прическу и обулась. В этот момент позвонил Костя и сказал, что ждет меня у дома. Несколько минут я смотрела на себя в зеркало, пока не поняла, что похожа на воина, готового сразиться с пауком.
Костя с банкой пепси в руках стоял возле подъезда. По его вытянувшейся физии я поняла, что подобной экипировки он от меня не ожидал. Не знаю, о чем он подумал. Может, что я так нарядилась исключительно с целью понравиться ему. Или хочу дистанцироваться, напоминая нам обоим о том злополучном вечере, когда мы потеряли Либру. Не знаю. Меня это волновало меньше всего. Все мысли были нацелены на близящуюся встречу с Аликом.
Мы петляли закоулками, избегая лучей солнца, но вскоре оказались на залитой светом площади, красующейся струями фонтанов. Белые зонты, пластиковые стулья и столики были видны издалека. И греющегося крота, устало поглядывающего на часы, я тоже разглядела, хоть и маячили прохожие.
Когда мы подошли ближе и поднялись на трехступенчатую возвышенность, украшенную клумбами, поняли, что Алик пришел не один. Рядом с ним сидел Ванька. Он первым заметил Костю и привлек внимание крота. Тот повернулся и насторожился, увидев незапланированный довесок в виде меня. Каких трудов мне стоило сохранить на лице эту лопающуюся по швам маску равнодушия!
— Привет, Надек! — поднявшись, заорал Ванька, выдернув из уха «таблетку» наушника, и хлопнул Костю по протянутой руке. — Костян! Как делишки? Как сеструха?
На то, что за кротом увяжется этот болван, мы никак не рассчитывали. Не знали, надо ли устраивать состязание при нем или лучше подождать, когда Ванька уйдет. Пока колебались, я наблюдала за Аликом. Уставилась на него и не моргала, от чего он трепетал, как уховертка, прижатая спичкой. Бросая на меня пытливые, но осторожные взгляды, он уловил: что-то не так. Я тебе скажу, что не так, гад. Просто я смотрю на тебя как на врага. Что занервничал? Опасаешься, что Ванька будет присутствовать при твоем разоблачении и перестанет иметь с тобой дела?
— Что такое, Надя? — не выдержал Алик, нервно облизав губы и покосившись на Костю. — Почему ты так смотришь?
Я разжала кулак и бросила на середину столика ключи Либры, снова с вызовом вперившись в этого нахала.
— Как они оказались в твоем подвале? — тон моего голоса был таким жестким, что даже Ванька перестал брехать.
Алик глянул на парней, переключивших на нас внимание. Усмехнулся и мотнул головой, припав к трубочке, торчавшей в стакане с соком. Понял, откуда ветер дует и в чем причина охлаждения моей симпатии. Меня взбесила его самоуверенная неприступность! Что ж, я промахнулась, лишь немного надорвав его епитрахиль.
— Не считаешь нужным ответить? — спросила я, поняв, что крот ушел в запой. — Хочешь, чтобы я огласила свою версию?
— О чем ты говоришь, Надя? — снисходительно сморщив лоб и часто заморгав, продолжал доводить меня до бешенства Алик.
— О чем? О том, как эти ключи попали в твое дупло!
— Э-э, братцы, а что происходит-то, а? — встрял Ванька, попав под общий обстрел холодных взглядов.
— А то, что наш друг Алик побывал у моей подруги в ночь, когда с ней произошел несчастный случай. О том свидетельствуют эти ключи, которыми он после запер дверь, чтобы все подумали, что она была закрыта изнутри!
— Ох, Надя! — состряпал из себя святошу Алик, посмотрев на меня с жалостью. Еще немного и погладил бы по голове. — Донцовой начиталась?
— Тогда скажи мне, как эта связка оказалась у тебя.
— Да очень просто. Ее у меня забыла сама Либра. Думаю, в тот день, перед помолвкой Верки, когда она оставила мне записку, забрав книгу. Это Ванька, кстати, нашел эти ключи возле компьютера. Когда это было?
— В ту пятницу, — поддакнул Ванька, став похожим на разбуженного петуха. — Я еще хотел снять брелок, он мне показался прикольным.
— А как же она, уходя, закрыла твой подвал?
— Она не потрудилась его закрыть. Если бы я следом не пришел, кто-нибудь вынес бы мой компьютер. Он может и старый, но в рабочем состоянии.
— Почему же она не хватилась ключей и не вернулась?
— Наверное, у нее были запасные.
— Те самые, что остались в замке, когда ты уходил от нее? Ведь это ты подстроил ей несчастный случай? Чтобы она не поведала мне что-то важное.
Алик глядел на меня с такой неподдельной обидой! Неужели я ошиблась? Да и вообще, я ведь не так собиралась вести переговоры. Не с того начать и не тем закончить! Тьфу, что я за человек? Вечно все испорчу, за что бы ни взялась! Позвольте представиться, Дурова Кулёма Тупоумовна к вашим услугам!
— Какой мне резон организовывать Либре несчастный случай? Да и как бы я мог?
— Мне ты тоже не желал зла! — уже не контролировала я себя, резко подавшись вперед. — В гостях у Лешки полвечера смотрел, как кот на мышь! От злости даже банку с пивом сжал так, что от нее остался жалкий ком. А зачем стоял надо мной с подушкой в руках? И пас несколько дней у дома!
— Мне досадно слышать такое, — проворчал крот и отвернулся, начав постукивать ногой по бордюру клумбы. — От тебя я подобного не ожидал.
— Расскажи ей, как все было на самом деле, Ал, — вдруг совершенно спокойно посоветовал Ванька, явно зная больше нас с Костей. — О том, как смотрел на нее у Лешки, отчего сжал банку и почему стоял у кровати.
— Не лезь, — велел Алик, зло посмотрев на приятеля. — Пусть что хочет, то и думает. Играет в детектива и дальше. А я не собираюсь оправдываться. Не в чем!
Отодвинув стакан, Алик поднялся и, не прощаясь, отправился домой. Я остервенело долбанула кулаком по столу, повернулась к Ваньке и дернула его за неприкосновенное — наушники.
