в моих руках. Действительно, не удивительно, что инквизитор смог применить к нему особую магию, а он и не заметил. Мы оба уже ничего не можем заметить, кроме запахов, прикосновений, поцелуев, и это так сладко, что мне не хочется останавливаться. Я хочу ощутить его наслаждение, увидеть его, а быть может даже попробовать его на вкус. Что будет после, я подумаю когда-нибудь потом — не сейчас и не сегодня. Сегодня я хочу попробовать довериться этому пьянящему инстинкту.
*Бес*
Я обещал себе, что буду держать себя в руках. Как бы много эмоций теперь у меня ни было, я в первую очередь Бессмертный, еще и маг. Соблюдать правила и сохранять благоразумие — мой долг. В определенной мере. Неуязвимость и почти неограниченное всесилие, конечно, часто позволяло мне многое, даже слишком многое, но, в отличие от многих других моих братьев, я обычно умел держать себя в руках, если это нужно.
С Мартой это действительно нужно, но контролировать себя, когда она такая, почти невозможно. Я задыхаюсь от ее прикосновений. Пальцы у нее холодные, тонкие, но они обжигают меня. Ее осторожность и нерешительность так волнуют, что голова мгновенно идет кругом.
Она целует меня, а сама кончиками пальцев изучает мой член. Это так много и так при этом мало. Чертовски много от мысли, что она сама этого хочет, сама это делает, не думая о том, что я на нее как-то влияю — без принуждения или страха. Она понимает, что делает! Она этого хочет… От одного этого лично я мог бы сойти с ума, если бы этого не было так мало, чтобы я лишился разума.
Ее прикосновения такие легкие, почти невесомые, что мне даже хочется на них повлиять. Хочется схватить ее за руку, чтобы она хотя бы всей ладонью прикоснулась. Хочется большего.
Терпения не хватает. Оно у меня вообще закончилось вместе с заточением. Как получил свободу, стал нетерпеливым как никогда, но пугать ее было просто нельзя.
Чтобы не вцепиться в нее и не перехватить инициативу, мне приходиться сжать руки в кулаки. Я бы даже стиснул зубы, чтобы только не шевелиться, но она решила меня поцеловать.
О! Это сладкая пытка! Ее нежные губы, которые сами тянутся за лаской — это ведь настоящее приглашение. Она дразнит меня своими поцелуями, а пальцами едва-едва прикасается, то прижимаясь ко мне, то снова отступая. Она трется о мое бедро всем своим телом, а члену достаются только кончики пальцев.
Это сводит меня с ума. Зато, когда она сползает поцелуем на шею и внезапно накрывает член ладонью, я едва не кончаю от острого удовольствия, приходится сдерживаться. Но в стоне я себе не могу отказать, позволяю его и неспешно выдыхаю, глядя в ее любопытные глаза.
— А чего ты так кулаки сжимаешь? — спрашивает Марта, поцеловав меня в плечо и посмотрев на свою руку, что медленно скользила по моему члену.
— Издеваешься? — с трудом спрашиваю я, уже ничего не понимая.
Может, она и правда дразнится?
Хотя нет. Поднимает на меня глаза с поволокой, медленно вздыхает.
— А тебя не нравится?
И лицо такое растерянное, неуверенное, почти обиженное.
— Нравится, но мне так и хочется тобой поуправлять, — признаюсь я. — И вообще, хочется…
— Чего?
— Всего, — честно говорю я, глядя ей в глаза.
Она закусывает губы.
— Тогда подскажи мне, — попросила она, смущенно отводя глаза.
Я выдыхаю, медленно разжимая кулаки. Знать бы еще что подсказывать, куда ее направлять и как не кончить раньше времени от одного такого ее взгляда.
Она, красная, смущенная, смотрит на мой член и рукой по нему водит, покусывая губы. Я осторожно ее обнимаю, мечтая буквально развернуть ее и снова трахнуть, но это еще успеется. Сейчас надо дать ей право сделать все самой.
— Делай, что хочешь, — говорю я ей, — изучай то, чего сама хочешь…
Я шепчу ей это на ушко, а оно вспыхивает, краснея еще сильнее и наполняясь жаром от волнения.
— Я хочу… я не знаю, чего хочу…
Я решаю на это ничего не отвечать, но все равно начинаю свою сладкую месть, изучая ее тело в ответ. Она гладит мой член, а я ее грудь. Я пощипываю ее соски, а она охает и сжимает пальчики сильнее. Так эта игра мне нравилась намного больше.
Я притягиваю ее к себе, прижимаю так, чтобы ее грудь касалась моего торса, чтобы ее рука с членом оказалась зажата между нами, а сам, закусив ей ухо, глажу ее бедра и ягодицы, чтобы она вся начала гореть.
— Ты издеваешься? — вздыхает она.
— Нет, подсказываю, — шепчу я ей в ответ, все же чуть отпуская, чтобы между нами была еще и моя рука.
Я добираюсь пальцами до ее влажного от сока клитора и начинаю его ласкать так, что она стонет, но поддается, улавливая рукой темп. Она быстро скользит пальцами по моему члену, перебирает венки пальцами, будто струны, заставляя меня жмуриться от нетерпения, уронив голову ей на плечи, а сама цепляется в меня второй рукой и охает, поднимаясь на носочки и подаваясь вперед, дразня мои пальцы.
Я понимаю, что еще немного и она начнет просить меня о большем сама, но мне хочется обойтись без проникновений. Я хочу знать получит ли она энергию вот от такой связи?
Тот факт, что я могу думать о подобном рядом с ней, радовал. Ее стоны и запах сводили с ума, а я улыбаюсь, целуя и покусывая ее ухо, шею и плечо.
— О демон, как же ты ужасен, — говорит она сквозь стон, упираясь макушкой мне в плечо. Она дышит так тяжело, что от самого этого дыхания можно сорваться, но я все равно ускоряюсь. Она делает то же самое, словно споря со мной, будто пытаясь победить.
Она кусает губы и стонет, стараясь сдержаться, но все равно кончает вместе со мной, охнув и едва не упав. Я ее подхватываю, помогая удержаться на ослабевших от удовольствия ногах, и осторожно целую куда-то в висок.
— Что бы ты ни говорила, я
