выйду замуж!
— Я знаю, милая… Но сейчас тебе грозит опасность. Вот, видишь?
Я смотрю на нее и вижу за ее спиной дорогу. Эту дорогу я хорошо знаю. И вдруг столь знакомая мне дорога обретает развилку, делится на две дорожки, уходящие в разные стороны. На одном конце цветут сады, освещенные солнцем, шумит листва, и по чистому лазурному небу парят стайки птиц. А на другом… У меня дыхание останавливается, когда я вижу это. Там царит тьма. Все будто потеряло краски. Небо затянуто черными тучами, солнце померкло, повсюду холод и мрак. Что-то черное, похожее на огромную змею, извивается во тьме…
— Что это? Почему так? — не понимаю я.
— Ты все видела. Перед тобой два пути.
Помни, что я говорила раньше, что говорила всегда… Не ошибись, иначе даже я не смогу тебе помочь!
— Что ты говорила? Про врага? Или еще что-то? Не помню! Крестная! — кричу, почти расплакавшись.
Но ответ я не успеваю получить, потому что внезапно просыпаюсь. Я вся дрожу. Что это было? Стараюсь забыть все, что видела. Нет-нет, ничего плохого не должно произойти! Все будет хорошо!
Едва успеваю встать и набросить халат, слышу крик, доносящийся из соседней комнаты. Бегу туда, громко стучу, но никто не отвечает. Дергаю за ручку и вижу спящую Натали. Она кричала во сне.
— Натали, проснись! Что случилось?
Девушка вскакивает, она вся в слезах, а тело пробивает дрожь.
— Она хочет отнять моего ребенка! Змея хочет отнять моего ребенка! — словно в бреду повторяет девушка.
— Натали, ты в замке! Здесь нет никакого ребенка! И змеи тоже нет! Тебе приснилось!
Она испуганно смотрит на меня и тянется к столику, чтобы, взять стакан воды.
— Софи? Я кричала? Напугала тебя? Прости, мне приснился кошмар!
— Ничего страшного. Вставай, скоро позовут завтракать.
Я возвращаюсь в свою комнату, быстро переодеваюсь, привожу себя в порядок и спешу в обеденную.
Подходя к столу, я замечаю, как лучик света касается моей руки. Кольцо словно вспыхивает, светясь золотом. Кольцо! В этой суматохе я забыла его снять! К счастью, рукава у платья длинные, и я, как могу, прикрываю руку.
— Софи, сегодня в соседней деревне будет ярмарка. Хочешь поехать со мной? — предлагает мадам Айрин.
— Да, с удовольствием. — сразу соглашаюсь, ведь мне очень хочется купить несколько отрезов ткани и сшить себе новое платье, а лучше — два.
Завтрак проходит спокойно, но Натали кажется мне неестественно бледной. Я понимаю ее. Они здесь уже не первый день, а ее муженек так и не решился поговорить с отцом.
После завтрака все расходятся, мадам Айрин уходит отдать распоряжения насчет кареты, а я остаюсь, чтобы помочь Симоне убрать со стола. Когда она уходит с горой тарелок в руках, в дверях появляется Александр.
— Софи, Натали забыла здесь свою шаль. Ты ее не видела? — спрашивает он.
Тонкая, почти воздушная, вязаная шаль лежит на стуле.
— Вот, отнесите ей, пожалуйста. — подаю ему шаль и замечаю, что он взглядом впился в мою руку.
— Откуда у тебя это кольцо?! — он буквально краснеет.
— Оно мое. — как можно спокойнее отвечаю на бестактный вопрос.
Я же не украла его! Почему я должна отчитываться?!
— Я спросил! Где! Ты! Взяла! Кольцо! — каждое его слово похоже на удар грома.
— Мне его подарили!
— И кто же подарил прислуге такое дорогое кольцо? Я видел его у ювелира в соседнем городе, но не смог купить. Откуда же оно у тебя? Тебе в жизни на него не заработать!
— Во-первых, я не прислуга! Я гувернантка твоей сестры! — остатки спокойствия улетучиваются, и я чувствую, как во мне закипает обида. Обращаюсь к нему на "ты", хотя, все эти дни говорила "вы". — А во-вторых… Я не обязана перед тобой отчитываться!
— Ты скажешь, откуда оно у тебя, иначе я позову отца.
— Хорошо, зови. Я скажу правду. Это кольцо мне подарил твой старший брат. Я его невеста!
— Что? Так вот почему его так привлекло тогда это кольцо… А потом он уезжал… — Александр на мгновение замолкает. — Так, значит, ты решила, что тебе достанется состояние, если ты за него выйдешь?! Хочешь заполучить наши деньги?
— Кто дал тебе право оскорблять меня? — уже не могу сдержать злости.
— Я позову отца, и он сейчас же вышвырнет тебя из дома!
— Если только он не вышвырнет тебя раньше, узнав, что ты женат!
— Александр, ты женат?! — из коридора доносится голос хозяйки, а затем звук падения.
Мадам Айрин лежит в дверях без сознания.
— Посмотри, что ты натворил! — кричу на Александра.
— Матушка! Матушка, что с вами? Вам плохо? — голос Александра сразу меняется, делается тихим и напуганным. Он берет мачеху на руки.
— Нужно позвать лекаря! — горю ему, помогая усадить мадам в кресло.
— Не нужно! Натали-и-и! — громко кричит он.
Растрепанная рыжеволосая девушка вбегает в комнату.
— Что случилось? Мадам, что с вами?
— Мама упала в обморок. У тебя же есть что-нибудь, чтобы помочь ей? — спрашивает Александр у жены.
Натали кивает в ответ и убегает. Уже через минуту она возвращается с маленькой сумочкой и достает нюхательную соль.
— Это должно помочь. Батюшка дал мне.
Побледневшая мадам Айрин наконец открывает глаза.
— Александр, Натали, это правда? Вы женаты?! — первое, что она говорит, придя в себя.
Натали испуганно смотрит на мужа, но он молчит.
— Да, матушка, правда. — с трудом отвечает он, и тут же добавляет, — А вот эта! Она собралась замуж за Даниэля. Втерлась к вам в доверие и…
— Софи, это правда? Ты невеста Даниэля? И ты от меня скрывала?! — мадам становится еще более бледной, а глаза болезненно блестят.
— Я даже не знала, кто он! — пытаюсь оправдаться, но слезы мешают мне сказать все, что накопилось в душе.
— Матушка, она специально! Она все продумала! Она хочет завладеть нашим богатством! — словно капризный ребенок, визжит Александр.
— Мне не нужны ваши деньги! — не в силах больше выслушивать оскорбления, выскакиваю из комнаты.
Бегу по лестнице вниз и, спустившись на первый этаж, сталкиваюсь с Элизой.
— Мадмуазель София, куда вы? Не ходите, пожалуйста! — кричит девочка мне вслед, но я не останавливаюсь.
Хлопаю дверью, переступая порог этого дома. Бегу, сама не зная, куда.
Обида острой занозой засела в душе. За что они со мной так? Разве я сделала им хоть что-то плохое? Почему?
Александр лучше бы подумал о своей жене! Ему в голову не приходила мысль, что Натали вышла за него из-за денег?! Почему он думает так обо мне?! Если я сама зарабатываю себе на хлеб, значит, по его мнению, меня и за человека можно не считать? Ненавижу его!
