объятия. Уткнувшись лбом мне в плечо, мама рыдает как девочка.
– Прости, – глажу ее по спине.
– Да я бы никогда… Я просила у него развод. И Сэм согласился. Оставалось только поделить имущество. Мне не было смысла…
– Отец хотел жениться на Марине? – пытаюсь выровнять дыхание и заодно разобраться в старой гнусной истории.
– Нет, – мотает головой мать. – Моя сестра за месяц до трагедии получила отставку. Твой отец влюбился в какую-то молодую стерву. И та крутила им, как хотела. Все заставляла развестись…
– О господи, – бурчу как старый дед и добавляю довольно. – Мам, хорошо, что это не ты. А на остальных мне плевать. Вот только я не пойму, почему задержали Андрея? Вы же познакомились уже после взрыва.
– Нет, – отстраняется мать. Отходит к окну и, достав еще одну сигарету из пачки, пытается прикурить. Но язычок зажигалки проскакивает в холеных пальцах. Хочу помочь прикурить, но мама в гневе отбрасывает сигарету.
– Достаточно. Вон, ноготь сломала, – с досадой рассматривает надломанный красный край. Переведя на меня взгляд, решительно признается. – Андрей любил меня со школы. Только твой отец как дурак оголтелый только на мне хотел жениться и пер буром. Со своими дружками подстерегал Андрюшку. Били его несколько раз. А Елецкий мой не сдавался. Все равно за мной бегал. Но разве Сэма кто-нибудь мог переиграть…
– Павел, – роняю с усмешкой и, шагнув к матери, целую ее в лоб. – Теперь у нас другая жизнь, ма. И прошлое нужно забыть. Двигаться дальше…
– Как его забудешь, сынок, если Андрей в СИЗО? И наши адвокаты никак не могут его оттуда вытащить. Раскопали нашу давнюю связь и говорят, что у него был мотив.
– Мне нужно подумать, – прижав мать к себе, целую ее в макушку. – Но тут я потребую взаимную услугу.
– Какую? – устало вздыхает она.
– Ты станешь относиться к моей жене со всем подобающим ей уважением. Люба – моя жена, а не пария и бедная родственница.
– Хорошо, сыночек, – мама смотрит на меня испытующе. – Я сделаю первый шаг, но ты достанешь моего Андрея с нар, чего бы тебе это ни стоило.
«Отличный поворот, – размышляю, возвращаясь к себе в спальню. Осторожно укладываюсь рядом с женой, пытаясь понять, во что это я ввязался. Аккуратно обняв Любушку, притягиваю ее к себе.
И неожиданно понимаю самое главное. На Любу всегда и во всем можно положиться. Я тоже не склонен к изменам. Как дети алкоголиков стараются не пить спиртного, так и мы с женой, хлебнув измен и инсинуаций, стараемся жить по правде.
Люба сонно закидывает на меня ногу.
Так. Бессонная ночь мне точно обеспечена, как и холодный душ утром.
Не шевелюсь, стараясь не побеспокоить любимую, спящую на моем локте. До утра много времени.
– Я люблю тебя, – на автомате шепчет Люба, приоткрывая один глаз.
– Спи, Любовь моя, – вторю ей и чуть не дергаюсь от охватившей догадки. Есть только одна долбаная возможность вытащить Андрея, и я ею воспользуюсь.
Глава 44
Марат
Полгода спустя
Зарешеченное окошко в СИЗО – моя единственная связь с внешним миром. Я, конечно, позвонил отцу при первой возможности. Но старый Гафур в который раз отрекся от меня. Даже не пожелал нанять нормального адвоката. А государственный защитник… Ну что с него взять!
Задумчиво гляжу в окно, за которым наступает самое настоящее лето. Сколько еще мне предстоит куковать здесь, не знаю. Но Манучаров и его адвокаты разошлись по полной программе. Решили вспомнить мне все прегрешения. Мало того, что повесили на меня все драгоценности каким-то странным образом пропавшие из «Алмаза», так еще признали незаконно выданными паспорт, водительские права и разрешение на ношение огнестрельного оружия.
А стало быть, мне на автомате прилетел еще срок. Тру затылок, пытаясь понять, какого гребанного дурака я свалял. Жил при Манучарове, баб меня как перчатки. При деньгах и связях. Зачем только я повелся на уговоры Гуфара. Папаша хренов!
Да он всегда был предателем. Когда оставил мою мать беременную мной. Потом, когда пытался отобрать и использовать меня в своих целях.
А я повелся… Хотя мать предупреждала. Царствие ей небесное.
За спиной щелкает замок. Оборачиваюсь на автомате. Любой неурочный приход охраны равнозначен стихийному бедствию.
Шмон, вызов на допрос и прочие радости.
– На выход с вещами, – кивает мне невысокий коренастый охранник. – За тебя внесли залог. Будешь теперь на домашнем аресте, у жены под боком.
«Нет у меня никакой жены, – хочется заорать во весь голос. – И залог за меня внести некому. Никто не станет связываться с Манучаровыми. Да и денег таких у моих родственников нет. Была бы жива мать, она бы наскребла…
Проглотив горький ком, подхватываю куртку от спортивного костюма. Больше тут ничего моего нет.
Не спорю с вертухаем. Спокойно иду сзади. Если ошибка, вернут обратно. Зато хоть прогуляюсь, разомну ноги.
Но в маленькой комнате для посетителей меня встречают два человека. Мой отец и личный адвокат Рината. Муса, кажется.
Поэтому никакой ошибки нет.
Зачем-то я им снова понадобился.
– Сынок, – старик тянет ко мне руки. Улыбается, изображая великую радость. Вот только глаза остаются безучастно холодными.
– Привет, – киваю я и добавляю, не скрывая сарказма. – Вы решили меня навестить?
– Раньше никак не могли приехать, – всплескивая руками, талдычит Гафур. – Едем, мой дорогой. Разговор есть. Очень серьезный.
В огромном доме на окраине города прислуга торопливо накрывает на стол. А Гафур, взяв меня под локоток, ведет в сад, где цветут деревья, жужжат пчелы и светит солнце. Подставляю лицо под теплые лучи.
Никогда не думать, что буду радоваться таким мелочам. Но я, мать вашу, просто млею от счастья.
– Хорошо на воле, – вздыхает, наблюдая за мной Гуфар. – Тебе повезло. А Ринату нет…
– А что с ним? – спрашиваю с насмешкой и сразу понимаю, что попал в ловушку.
– Этот Янычар – гореть ему синим пламенем – сфабриковал дело против Алимова. Якобы это по приказу Рината взорвали тогда кабинет Сэма.
– Как такое возможно? Следаки тоже не идиоты…
– Долгие годы они искали человека, который заказал ожерелье. Там вся версия строилась на том, что вместо рубинов отец Тимура и его компаньон подсунули заказчику шпинель…
– Я в курсе – усмехаюсь криво. Эту историю я помню еще со школы. – Но каким боком сюда Ринат?
– В семье Алимовых хранится точно такое же украшение. И Дина, собака бешенная, дала ложные показания. Якобы эти цацки Ринат приобрел двадцать лет назад. Да еще представила какой-то старый договор, зараза! На нем самая первая печать «Алмаза» и подпись Сэма.
– Это
