выхожу из палатки, бреду в поисках нужного места. Не нашел, опорожняюсь по-солдатски, где придется. По-солдатски: это как угодно; где угодно; но не на оружие; не на воинское знамя и не на спящего товарища. Слышу как в соседней палатке приятный тенорок напевает:
А где-то даже женщин обнимают,
Которые не стоят ничего
А в Файзабаде по ночам стреляют
И пули пролетают сквозь окно
В надежде стрельнуть покурить, а то и просто поболтать иду в палатку на голос.
Там давешний, раненый в руку разведчик, тоже не спит. В палатке больше никого. Пустые без матрасов койки. А этот сидит себе на коечке напевает и рисует здоровой рукой в альбомчике.
-Ты чего свистишь? - с легкой ухмылочкой спрашиваю и без приглашения присаживаюсь к нему на койку.
Свой пулеметик пристраиваю рядышком на соседнюю койку. Лениво спрашиваю:
-Ну и где тут у вас стреляют?
-Пока наши духов по горам гоняют, тут не стреляют, а вот как закончится операция, так опять каждую ночь постреливать будут.
-Прямо по расположению части? – удивляюсь я.
У нас-то в гарнизоне такого не было. Редко, редко, когда по позициям духи стрельнут.
-Ага, - отвечает парень, - постоянно постреливают, - спрашивает, - А ты чего не спишь?
-Уши пухнут курить охота.
-Возьми в тумбочке, мне ребята принесли.
Достаю из тумбочки сигареты, со смаком закуриваю. Хорошие сигареты «Ростов – на - Дону» крепкие и на вкус ароматные. Киваю на альбом:
-На дембель готовишься?
-Рафика альбом, - не прекращая рисовать, отвечает солдат, - ему обещал сделать, а тут хоть матери его память будет.
-А…
Пролетел тихий ангел, часто он среди нас летал, с горечью мы его встречали и без слез провожали. Здравствуй тихий ангел, ну расскажи-ка нам куда души наших ребят проводил? Тих ангел, он не отвечает, никогда и никому. До свиданья тихий ангел, ты уж наших ребят там не обижай …
-Тебя как зовут? – не глядя на меня и не отрываясь от рисунка спрашивает темноволосый стриженный «под ежик» солдат.
Представляюсь по имени по роду по земле на которой родился.
-Да мы почти земляки, - широко улыбается, глядя на меня солдат, глаза у него карие, а вот ресниц почти нет, - Я с Волгограда, Васёк.
Смотрю на его рисунок. Заштрихованные, чужие не родные нам горы. Идет к ним цепочка солдат. Не видно лиц, только сгорбленные от тяжести амуниции фигуры, только готовое к бою оружие, только усталость в каждой прорисованной линии. Мы все на одно лицо, мы так устали от тяжести, мы хотим домой, но готово к бою оружие, и мы уходим в чужие нам горы …
-Здорово рисуешь! – искренне восхищаюсь я, - Прямо как художник!
-А я и есть художник, - с гордой улыбкой отвечает польщенный Васёк с Волгограда, - я художественное училище закончил, не Верещагин конечно, но …
-У него своя война была, - не отрывая глаз от рисунка, тихо говорю я, - у тебя своя, - и прошу, - ты рисуй нас Васёк, рисуй, пусть память о нас останется. Настоящая память, а не лубочная картинка. Что б как у Верещагина в «Апофеозе войны» получилось, до дрожи, до боли, до …
-Гляди-ка! – негромко смеется Васёк, - да ты и про Верещагина знаешь?
-Я когда до службы в Москве был, то первым делом Третьяковскую галерею посетил, - объясняя злюсь я, - все его картины там просмотрел, даже альбом с репродукциями купил, он меня дома ждет.
-Дома ждет, - грустно повторяет Васек, - вот только далеко отсюда наша Волга, дождется ли?
Меня дождалась, а тебя, а Васёк? Где твои картины? Ты что же теперь только одну рекламу рисуешь, а? Баталист Верещагин погиб на русско-японской войне, броненосец «Петропавловск» его могила, его картины вот ему памятник. А ты? Где ты Васёк с Волгограда? А может твои картины свалены в углу комнаты. Брошенные, запыленные никому не нужные, как и наша память об этой войне. Если так, то не сдавайся боец разведроты 860 отдельного мотострелкового полка, должна же от нас хоть память остаться, а не фальшиво – раскрашенные рекламные картинки. Ты меня слышишь Васёк?
А где-то коньячок и осетринка
И пива запотевшего бокал
А в речке Кокча водится малинка
Костлявей рыбы в жизни не встречал
Негромко продолжает напевать Васёк и снова рисует, а у меня в животе заурчало. Осетринка, пиво, коньячок, как жрать то охота.
-Слышь земляк, а как бы нам выпить да пожрать раздобыть, - отрываю я Васька от искусства.
-Пожрать запросто достану, а вот выпить …
-Пехота, чмо ты и есть чмо, - с оттенком пренебрежения укоряю я Васька за то, что среди ночи он не может раздобыть выпивку.
-Сам ты … - матерится Васёк, защищая честь и славу своего рода войск.
Ранен Васёк в левую руку, это только и спасло его от моего гнева, когда я услышал, какими да еще и разэтакими являются «потешные» десантные войска вообще и я в частности.
-Где у вас фельдшер квартируется? – подавив гнев, интересуюсь я.
