Зачем Мартинес вообще пришел сюда? Искал меня?
Несмотря на сырой воздух, я почувствовала озноб. Я промокла, мне было страшно, и зубы стучали от холода. Я попыталась свернуться калачиком, чтобы согреться. Прошло некоторое время, прежде чем я поняла, что откуда-то справа, из той стороны, куда уходил туннель, явно сквозит.
Это означало, что существовал еще один вход или, что более существенно в данном случае, еще один выход. Я посмотрела в темноту, но ничего не увидела. Я только чувствовала, как холодный воздух обдувает мне лицо.
Повернувшись спиной к представлявшему опасность свету, я начала медленно перемещаться в кромешной тьме. Стены туннеля были очень сырые, а пол — неровный. Много раз я теряла опору под ногами и пару раз ударялась головой о выступы. Я чувствовала соленый пот на губах, или это была кровь, стекавшая по моему лицу.
Время от времени я переходила вброд лужи, вода которых доходила мне до бедер. Мне приходилось ползти на карачках, огибая выступы.
В другой раз я почувствовала, как что-то промелькнуло мимо, легко коснувшись меня, и мне стоило усилий, чтобы не закричать. Я слышала громкие скрипучие звуки вдалеке, видимо, из бокового туннеля, и время от времени зловоние ударяло мне в нос. Летучие мыши!
Когда одна из мышей пролетела мимо, я потеряла равновесие и упала, и несколько минут лежала, задыхаясь.
Я постоянно ощущала на лице дуновение ветра, ставшее для меня дыханием надежды. Я поднялась и продолжила путь.
Продолжая двигаться вперед, я вдруг начала понимать, что именно к этому переходу меня вели события всех последних дней. С первого мгновения моего пребывания на земле майя мне суждено было проделать путь по темному и сырому царству Шибальбы. Я сама стремилась в эту темноту, мои почти ежедневные ночные прогулки предваряли события этой ночи и этот путь во мраке.
Я понимала, что мое болезненное стремление к темноте, боль, которую вызывал дневной свет, были симптомами депрессивного состояния души, которые проявились в последние несколько месяцев моего брака, развода и потери любимого бизнеса, а после обнаружения тела Луиса Валлеспино и смерти моего друга дона Эрнана переродились в мощную и сокрушительную силу.
Это путешествие, пересечение кровавых рек, падение в темную пропасть, борьба в доме тьмы и летучие мыши казались мне моим личным испытанием.
Я задумалась, какие существа способны жить в этой тьме, вдали от живительного света? Я вспомнила, что читала о рыбах, живущих в подземных реках, которые, если следовать логике Дарвина, были рождены безглазыми. Каким же сильным должно быть у этих безглазых рыб стремление жить.
Я понятия не имела, сколько я уже прошла или сколько мне еще предстоит пройти. Но была уверена, что хочу жить, снова увидеть свет, обрести прежнюю жизненную энергию, потерю которой я мучительно переживала. Я хотела снова полюбить, и неважно, чем бы я при этом рисковала.
Я чувствовала, или мне это только казалось, что ветерок усиливается, становясь свежее с каждым шагом. Туннель шел вверх, туда, где безопасно.
А затем я наткнулась на стену. В буквальном смысле. Я шла по пояс в воде и натолкнулась на каменную стену.
Но ветерок не стихал. Я даже слышала его свист. Это был выход. Словно слепая, я ощупала камень.
Неожиданно я поняла, откуда дул ветер. Он дул из трещины размером шесть на пятнадцать дюймов, не больше. С другой стороны была свобода, жизнь и любовь. Но у меня не было шанса туда попасть.
Я вылезла из воды на узкий каменный уступ, уткнулась лбом в щель и заплакала.
Ахау
Я очнулась, мне было холодно, тело сводила судорога, ветер продолжал обдувать лицо. Зато теперь я видела проблеск света через расщелину в камне, манящий отблеск мира, куда мне не было пути.
Я не могла пролезть через эту щель. Я, словно заключенный-смертник, наблюдала, как свет, которого я, видимо, больше не увижу, находился всего в нескольких футах от меня и с каждой минутой становился все ярче. В отчаянии я царапала камень, пока не разбила пальцы в кровь.
Проникавший снаружи свет все ярче освещал мою маленькую тюрьму.
Я огляделась, и в тусклом свете мне показалось, что я вижу выход, что-то вроде ведущего наружу люка. Я вскарабкалась по стволу шахты, но наверху мой путь преграждала каменная плита. Я налегла на нее изо всех сил, но не смогла сдвинуть ее с места.
В отчаянии сидя на уступе, я увидела, как проникавший из трещины луч света упал на противоположную скалу с другой стороны потока. Я жадно посмотрела в сторону источника света, затем обернулась. Солнце высветило небольшую нишу в стене туннеля. Я перепрыгнула через поток и заглянула внутрь.
Как там говорил Эрнесто? Каменный контейнер, запечатанный воском или любым другим веществом, которое предохранит его от сырости. Это был каменный контейнер, да, и на нем я обнаружила следы какого-то материала, возможно кожи или шкуры.
Я попыталась открыть его, но крышка прилегала слишком плотно. Возможно, там находилась драгоценная книга Курящей Лягушки, но ее там могло и не оказаться. Что это меняет? Я задумалась. Я попала в ловушку. Если я вернусь обратной дорогой, меня наверняка убьют. Если я останусь здесь, то умру от голода или от жажды. Вода в потоке была солоноватой на вкус.
Разве люди не сходили с ума от жажды? Быть может, я проведу свои последние часы, пытаясь взломать контейнер, а спустя десятилетия люди найдут мой скелет с ужасным оскалом и костями рук, обхватывающими каменный ящик.
Сидя в своем заточении, я наблюдала, как солнечный луч продолжал освещать мою маленькую тюрьму Я внимательно рассмотрела камень в конце туннеля. Там было что-то вырезано. Похожее изображение, но не идентичное тому, что находилось в другом конце туннеля пещеры. Если я не ошибаюсь, это было изображение, которое должно было находиться внутри царства Шибальбы и указывать путь в мир людей.
Я сидела, наблюдая, как свет коснулся воды небольшого и очень чистого ручья. Я завороженно следила за игрой голубых и зеленых бликов на воде и наблюдала, как крошечные серебристо-серые и голубые рыбки увертывались от потоков воды и друг друга, размышляя, откуда они здесь взялись.
Затем наступило и умственное прозрение. Я сползла в воду и нырнула.
Я увидела впереди что-то яркое и светлое, путь, который проложила себе вода через камни. Он был длиной в несколько ярдов и кое-где угрожающе сужался. Но это был мой единственный шанс. Я всплыла, сделала глубокий вдох и как можно быстрее поплыла, протискиваясь через узкий проход навстречу свету.
Я была свободна.
Задыхаясь, я вынырнула. Я находилась в первобытном мире, в окруженной лесом и вытекавшей из-под земли реке с чистейшей водой. В нескольких футах надо мной к воде с берегов спадали длинные лианы.
Над рекой возвышалось строение, очертаниями напоминавшее пирамиду, высотой по крайней мере сорок или пятьдесят футов, учитывая то обстоятельство, что я смотрела на сооружение с поверхности воды.
Я поплыла к берегу, вылезла по лианам на насыпь, огляделась и, спотыкаясь, пошла к лесу.
Рассвело совсем недавно, и лес был окутан легкой дымкой. Хрупкие лучи солнечного света проникали через кроны деревьев, вдыхая жизнь в просыпающийся мир. Я взглянула на лазурь воды находившейся подо мной речушки, розовато-голубое небо над головой, свежую зелень леса, умытую вчерашним дождем, и мне показалось, что мир, такой сияющий и первозданный, был создан заново, создан для меня.
Я повернулась, чтобы рассмотреть пирамиду, стража этого волшебного места, часового у входа в Шибальбу, ибо для этой цели она и должна была служить. Пирамида была разрушена, ступени, по которым на протяжении веков взбирались майя, теперь превратились в груду камней. Две-три огромные сейбы, священные для майя деревья, проросли сквозь пирамиду, обхватив корнями огромные камни. Хоть и с трудом, но еще можно было различить храм, построенный на вершине, окна и дверной проем были оплетены лианами.
Но даже в таком состоянии он был великолепен, и я переживала те же чувства, что и первооткрыватели, впервые увидевшие руины великих городов Юкатана. Даже в состоянии запустения чувствовалось, что когда-то здесь процветала величественная цивилизация. Я подумала о людях, которые здесь жили, о скульпторах, воинах и королях, писцах и фермерах, ныне забытых, о жизни которых мир, вероятно, мог бы узнать из книги Курящей Лягушки.
От пирамиды и реки вело некое подобие тропинки. Она проходила мимо других сейб и груд камней, по-видимому, служивших угловыми камнями огромной площади. Я шла по узкой тропинке, которая вскоре перешла в более широкую каменную дорожку, а затем и в полноценную дорогу. Я просто шла, не останавливаясь.
День обещал быть очень теплым. Я уже различала мерцание, исходившее от камня, которым была вымощена дорога впереди, и время от времени мне казалось, что я вижу там людей. Но усталость не позволяла мне догнать их, и они уменьшались, уходя все дальше.
