Целью этого проклятия было «силою Господа нашего Иисуса Христа предать [грешника] сатане во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор. 6, 1–5). Обычно проклятие несет за собой различные физические несчастья для проклинаемых, что служит для облегчения грехов.
Следует указать на некоторое сходство состояния одержимости и обычного состояния человека во власти греха.
В первом случае над душой заметна явная власть злого духа, по отвратительным проявлениям воли этого человека.
Во втором случае — при добровольном подчинении злу — эта власть скрытая и не всегда полная, если человек еще не вполне подчинился воле злого духа.
По существу человек, в котором сильно развита какая-либо из страстей, с которой он не в силах уже бороться, также является человеком в какой-то степени одержимым. Для окружающих подобный человек часто может быть более неприятен и опасен, чем явно ненормальный психически, в обращении с которым люди проявляют осторожность.
Как пишет о. Иоанн С:
«Несомненно, что диавол в сердцах весьма многих людей сидит какой-то сердечной вялостью, расслаблением и леностью ко всякому доброму и полезному делу, особенно к делу веры и благочестия, требующему сердечного внимания и трезвения, вообще духовного труда.
Так он поражает сердца вялостью, а ум тупостью во время молитвы; так он поражает сердце вялостью, холодностью и бездействием сердечным тогда, когда нужно сделать добро, например сострадать страждущему, помочь находящемуся в беде, утешить печального, научить невежду, наставить на путь истины заблуждающегося и порочного.
Диавол сидит в наших сердцах еще необыкновенно сильной раздражительностью; мы становимся иногда так больны самолюбием, что не терпим ни малейшего противоречия, препятствия вещественного или духовного, не терпим ни одного слова негладкого, грубого».
А св. Димитрий Ростовский так сказал, обращаясь к народу в храме:
«Простите меня, братья, если я всякого грешника, не думающего о своих грехах, назову бесноватым».
По мнению же схиархимандрита Софрония, даже «когда какой-либо страстный помысел или образ утвердится в душе, тогда человек становится в той или иной степени одержимым».
По его мнению, страсти суть одержимости различной степени напряжения и силы.
Приложение к главе 11-й
Исцеление бесноватых
Типичная картина состояния одержимых и исцеления их подвижниками благочестия дается в жизнеописании духовника Святогорской пустыни иеромонаха Иоанникия, выдержка из которого приводится ниже (Жизнеописание подвижников благочестия. Февраль. С. 147–149).
«Летним временем, после службы церковной, в храме очень часто можно было видеть иеромонаха Иоанникия пред киотом чудотворной иконы святителя Николая, прочитывающим заклинательные молитвы над болящими беснованием, слышать дикие вопли при этом.
Иные жестоко его поносили самыми отвратительными ругательствами, а были и такие, что устремлялись на него с ударами, так что и побои доводилось ему от них претерпевать.
Но кротко и небоязненно переносил он эти неистовые проявления духа тьмы и наступал на него во всеоружии молитвы и поста, которыми обыкновенно приготовлялся к подобного рода борьбе, обычно кончавшейся победой с его стороны: страдальцы умолкали, смирялись, переставали буйствовать, начинали молиться Богу и плакать или же извергали из себя смрадную пену; после чего следовало полное их исцеление.
Однажды приведен был к нему громадного роста мужчина, линейный казак из-за Кубани со зверски искаженным лицом; его с трудом влекли два дюжих казака, его сродники. Бесноватый ревел нечеловеческим голосом: и рев медведя, и вой волка, и хрюканье свиньи попеременно слышались в звуках его голоса, глаза же сверкали невыразимою злобою.
В Святогорской пустыни перед собором, стоящим на возвышении, находится каменная просторная лестница, ведущая на площадку, где стоит собор. Подведя бесноватого к этой лестнице, спутники не могли уже никакими силами вести его далее, о чем один из них и пошел в собор известить отца Иоанникия. Тот вышел сам из собора в епитрахили, с Требником в руке, и небоязненно, подойдя к распростертому на земле больному, готовился читать над ним заклинательные молитвы.
Больной вдруг вскочил и, бросившись на о. Иоанникия, схватил его в охапку и, перебросив через плечо, побежал с ним по лестнице вокруг собора.
Бывшие при этом люди испугались и не знали, что им предпринять. Бросились вслед за бесноватым и увидели: как раз против западных дверей собора бесноватый опять повалился на землю, отец же Иоанникий цел и невредим сидел на нем и держал его за волосы. Сродники бросились, чтобы связать веревкою руки и ноги бесноватому, но о. Иоанникий это им воспретил, говоря: "Не троньте, оставьте его в покое; более он уже не побежит; мы с ним поборолись, и вот видите, чей верх", — причем показал на голову бесноватого, держимую им крепко за волосы.
Потом он встал, прикрыл бесноватого своею епитрахилью и начал читать над ним заклинательные молитвы. Больной лежал тихо, только тяжело дышал, как бы собираясь нечто из себя извергнуть. Наконец с большим усилием извергнул смрадную кровавую пену, столь смрадную, что окружавшие его, не терпя смрада, от него отшатнулись. После этого больной приподнялся, встал, начал класть поклоны по направлению к собору, вошел в самый собор и там усердно молился, а на другой день после исповеди у о. Иоанникия приобщился Святых Таин, к которым прежде около пяти лет не мог приступить.
На исповеди объяснил он, что беснование постигло его в то время, когда он дерзнул нанести побои своей матери, и с тех пор жестоко его мучило. С полною надеждою на выздоровление отправился он из Святых Гор домой на Кубань, получив наставление от о. Иоанникия, как себя вести, чтобы опять не подвергнуться действиям злого духа.
Впоследствии о. Иоанникий говорил, вспоминая этот случай, что когда бесноватый вскинул его себе на плечи и понес по лестнице на площадку вокруг собора, почувствовал он в себе ту необычайную силу, которою без труда поборол бесноватого, мысленно призывая сладчайшее имя Господа Иисуса.
Не только взрослые, но очень часто и дети приводимы были к о. Иоанникию с ясными признаками беснования: говорили разными наречиями, предсказывали будущее, богохульствовали так, что страшно было слушать. Но управляться с ними, по отзыву о. Иоанникия, были гораздо ему легче, чем со взрослыми, не по их малорослости и малосилию, а потому что невинная еще природа детская была гораздо восприимчивее к действию Божией благодати.
Бывали случаи, что все, что о. Иоанникий делал один в своей келии или даже помышлял, бесноватые ему потом рассказывали со всеми подробностями, и всякое излишество в пище или питье обличали в нем с угрозами, говоря, что через это напрасны будут старания его их исцелить.
Имея в виду подобных больных, отец Иоанникий особенно прилежал посту, опытом дознав, что пост и молитва — наилучшие пособники успешного врачевания подобных страдальцев».
Глава 12. Прелесть
Диавол, прельщавший их…
Откр. 20, 10.
Слово «лесть» обозначает обман, и люди, находящиеся в «прелести», — это обманутые люди. Приведенный выше текст указывает на то, что они бывают обмануты темной силой.
Для последней легко обмануть тех, кто лишен благодати, защищающей человеческую душу. Благодати же лишен тот, кто грешит, заражен страстями и не кается.
Из страстей самой страшной является гордость с ее последствиями — самомнением, самочинием, самоуверенностью, непослушанием, отсутствием авторитетов и т. п.
Вот на таких-то людей легко действовать темной силе и прививать им «прелесть» в той или иной форме.
Это случается почти всегда, когда люди в духовном отношении стоят одиноко, не признавая для себя никаких авторитетов и не желая ни у кого иметь ни руководства, ни совета.
Для некоторых из прельстившихся христиан характерно самочинное взятие ими на себя различных аскетических подвигов — усиленных молитв, поста, хождения босыми зимой, всяческого изнурения тела и т. д.
По мере роста подвигов в прельстившихся растут гордость и самомнение. Они начинают считать себя близкими к святости, и тогда переживают особые состояния: они видят видения — образы Христа, святых или ангелов, беседуют с ними или слышат голоса, принимая за дары благодати то, что происходит от обманного действия темных сил.
Если они скрывали эти переживания или не слушали вразумлявших их старцев и духовников, то прельстившихся ожидали беды: часто они гибли в своем ожесточении — кончали сумасшествием или самоубийством.
