— Что это значит?!
— Ой, пожалуйста, не волнуйся, Беа! — Алекс замахал руками. — Я ничего не сделал плохого! Я только принял душ и выпил кофе, чтобы не заснуть.
— Мыырь, — подтвердил кот.
— Как ты вошел в мою квартиру?
— Да у тебя замок — пальцем откроешь. Но я бы ни за что не стал входить без нужды! Но твой кот так плакал…
— С котом все ясно. — Я закрыла дверь. — А подъезд? Тоже пальцем?
— Нет! Подъезд нет. Я просто ждал тебя, а потом с какой-то женщиной вошел в подъезд. А твой кот…
— Мне не ясно только одно: ты-то зачем пришел? Тебе разве не нужно работать?
Он вздохнул и почесал в затылке, случайно заехав локтем по носу Геркулеса. Кот недовольно спрыгнул с его плеча, дернул хвостом, и полосатые лапы затрусили в направлении спальни.
— И вообще, что это такое? Почему на тебе мой халат?
— Беа, не злись. Проходи, выпей кофе. Или поспи, поговорим потом.
— О чем, Алекс? Про Маршана я все уже знаю.
— Про нас с тобой. — Он вдруг наклонился и расстегнул мои босоножки. — Снимай, надоело задирать голову. — И за руку повел меня в гостиную. — Ролан как-нибудь справится один денек без меня. Сгоняет по объектам…
На журнальном столике лежала маленькая бархатная коробочка. Алекс взял ее и протянул мне.
— Кольцо?
— Нравится? Мы выбирали с Гастоном. Я не знал твоего размера, и мы купили по размеру Кларис. Если не подойдет, можно поменять. Ну что ты молчишь? Не нравится?
Все это время я тупо смотрела на камешек в оправе. Он ослепительно переливался всеми цветами радуги.
— Это же бриллиант!
— Бриллиант. Я делаю тебе предложение.
— Тоже идея Гастона?
— Ну и что? Он сказал, что ты хрупкая и уязвимая. О тебе нужно заботиться. Разве не так? Это правильная идея.
— Как и ваше объединение в одну фирму? Это что, условие объединения? Семейный бизнес? Чтобы ты у него на глазах не мог флиртовать с Кларис? Или хочешь сэкономить на сметчике?
— Все? — Он выдержал паузу. — Наш бизнес не имеет к тебе никакого отношения. Мы с Шанте все равно объединились бы рано или поздно. То, что вы родственники, — просто совпадение. А если захочешь работать — пожалуйста! Я буду платить тебе полноценную зарплату. — Он склонил голову набок. — Слушай, хватит препираться, надень кольцо. Или мне уйти?
— Н-нет… Но бриллиант — это безумие, Алекс!
— Ну вот, — протянул он. — Я-то думал, ты обрадуешься, скажешь: «Ах, какая прелесть, Алекс!»
— Ах, какая прелесть, Алекс.
— Теперь говори: «Я согласна!» и бросайся ко мне на шею.
— Да это несерьезно, Алекс! Мы знакомы-то всего два дня и в конце концов…
— Не два, а почти четыре!
— …мы даже еще не целовались толком!
— Ну, это дело поправимое!
Он ловко подхватил меня, и я моментально оказалась на диване, чуть не выронив коробочку.
— Стоп, стоп, стоп! Ты же на этом самом месте несколько часов назад целовал Кларис!
— Ой, Беа. У меня просто не было выхода.
— Что? Думаешь, я не знаю про ваш давний роман?
— Когда это было? И вообще, я не напоминаю тебе про твоих прежних любовников!
— Но она моя сестра!
— И жена моего друга.
— Вот именно. Ты всегда целуешься с женами друзей?
Вместо ответа Алекс усмехнулся, помотал головой и, не обращая внимания на мои попытки противиться, прижал меня к себе и крепко поцеловал. А потом очень осторожно еще несколько раз прикоснулся к моему лицу губами.
— Вот видишь, — наконец прошептал он. — Разве есть другой способ утихомирить взвинченное женское создание?
— Я не создание, я человек, — возразила я, правда, тихо.
— Человек. — Он улыбнулся, поведя глазами. — Иди сюда, человек. — И по одной начал расстегивать пуговицы на моей блузке, попутно целуя мои мешающие ему пальцы.
— Это несерьезно, Алекс, ты торопишь события.
— Ты опять? — И он снова энергично поцеловал меня. — Я должен тебя насиловать? Тебе нравятся буря и натиск?
— Мне нравится сначала постоять под душем.
Нерасстегнутых пуговиц уже не осталось. Руки Алекса ликвидировали бюстгальтер и приступили к поясу юбки, а его губы занялись моей грудью.
— Ты там была утром. — Он поднял ко мне лицо и подмигнул. — У тебя в ванной сплошные мокрые полотенца.
— Эркюль Пуаро!
— Красная Шапочка!
— Кот в сапогах!
— Ах так!..
И его рот что есть силы впился в мои губы, а руки безжалостно сорвали с меня юбку и то, что под ней было. Халат на Алексе распахнулся сам собой, и под ним ничего не было, если не считать обилия темных волос на груди, жара внутри нее и состояния полной боевой готовности в таких же зарослях, но гораздо ниже пояса. Собственно говоря, меховым был он весь — и руки, и плечи, и спина, — что я с изумлением обнаружила, обхватив спину Алекса.
Это открытие почему-то очень воодушевило меня. И вообще было очень приятно чувствовать его тяжесть и силу всеми участками тела — губами, грудью, животом, руками, ногами. И внутри меня тоже было это могучее мужское существо. Я бы закричала от радости, но лишь простонала: губы Алекса ни на секунду не отрывались от моих, и даже его язык с неменьшей энергией, чем вся остальная его по-тигриному литая и невероятно гибкая плоть, которая то медленнее, то быстрее сжимала и сладостно — изнутри и снаружи — поглощала меня, — этот его самостоятельный язык прижимался к моим зубам и к нёбу, совершенно обезумевшим от его действий и от жаркого, прерывистого дыхания Алекса.
Я закрыла глаза и перестала что-либо предпринимать и о чем-либо думать. Я просто послушно вторила всем движениям и изгибам тела Алекса, стремительно забывая о существовании остального мира. Странно, я еще помнила его имя… А потом забыла и это. Ничего не было. Я распалась на молекулы, и то, что некогда было мною, с дикой скоростью летело. Не куда-то, а просто летело, как летят облака, дождь, галактики и отдельные планеты.
А потом вспышка молнии и удар грома!
Или это закричала я? Или закричал Алекс?
Молекулы опять складывались в мое тело. Но они были совсем другими, как если бы их вымыл некий грозовой ливень. И я была я — и вроде бы не я…
— Здорово, — сказала новая я. — А когда это мы свалились с дивана?
— Ты чудо, — сказал Алекс. — Хочешь кофе?
— Потом. Давай еще.
— Ладно, — удивленно согласился Алекс. — Ты чудо. — Легко поднял меня и понес в спальню.
— Я тяжелая, — с опозданием предупредила я.
— Не притворяйся. И вообще, хватит уже со мной спорить. Быстро обними за шею.
Я послушалась и попросила:
— Поцелуй меня…
Он послушался тоже, а потом опять сказал, что я чудо.
