Где-то за домом раздался громкий тоскливый детский крик, и «майор» вздернул голову. Лорд сел и насторожил уши. Крик повторился.
— Дик! Ди-ик!
— Пацан так и не нашел своего пса, — мрачно заметил Вадим Иванович. — С обеда ищет. Сдается мне, что он его уже и не найдет.
— Может, еще прибежит, — сказала Софья Семеновна без особого оптимизма. — Жалко. Симпатичный такой боксерчик, совсем маленький. Наверное, украли. В нашем районе часто собаки пропадают. Постоянно. Особенно щенки. Наверное, собачники орудуют. Украдут песика и продадут…
— Не знаю, не знаю, — Вадим Иванович поднял голову, глядя на пасмурное небо, едва проглядывающее сквозь ветви деревьев. — Уж больно они неразборчивы — всех подряд тащат — и породистых, и дворняг… Вряд ли на продажу, во всяком случае, живыми.
Киру передернуло.
— Господи, неужели правда?!
— Так что, если возьмете себе пса, то приглядывайте за ним, пока не вырастет, — посоветовал он. — И даже когда вырастет, одного не отпускайте. Вы не заметили, что в нашем районе почти нет собак? Бродячих, я имею в виду. Только Пират и Джерка, но они уже совсем дряхлые, — «майор» усмехнулся, — дряхлее, чем я. Может, поэтому на них и не польстились.
Кира покачала головой, потом нахмурилась. И вправду, ей ни разу не попадались здесь бездомные псы, рыщущие в поисках еды или отдыхающие где-нибудь под кустом. Кошек было хоть отбавляй, а вот собаки не встречались — и даже на рынке неподалеку крутились только два пса — те самые Пират и Джерка, которых она несколько раз встречала и во дворах. Действительно странно. В других районах, где ей доводилось бывать, с дворняжьим поголовьем было все в порядке. Казалось, бродячие псы обходят этот район стороной, словно знают о грозящей им опасности.
— Под моим окном пару раз бродила какая-то собака, ночью, — сказала она, катая сигарету в пальцах. — Здоровый такой пес… Вы не знаете, у моей бабушки случайно не было собаки?
— Собаки? Нет, — отрезал Вадим Иванович таким тоном, словно это предположение его глубоко шокировало. Лорд встал и легонько мазнул лапой Софью Семеновну по ноге, потом положил голову ей на колени, умильно помахивая хвостом.
— Похоже, мальчик хочет домой, — пожилая женщина потрепала пса по голове, после чего хвост заработал еще энергичней, отчего с сигареты Киры полетел пепел. — Удивительные они все-таки создания, эти собаки. Я говорю о настоящих псах. Не о шавках, которые продают за клочок мяса, даже если ты их воспитываешь со щенячьих лет. О настоящих. Как мой Лорд. Такие не предадут никогда. У них есть душа, и есть память, и сердца их почище многих человечьих. Они любят раз и навсегда. Знаешь, собаки очень часто сами выбирают себе хозяев. Сами решают, кто достоин быть их хозяином. Другое дело, что их решения не всегда совпадают с нашими. Я вот… хотела маленькую собачку, а зашла как-то в гости к знакомой… а у той как раз овчарка разродилась недавно. Вот Лорд меня и выбрал. Мелкий еще тогда был, толстый… за босоножек зубами уцепился и голосит, не выпускает. Так и не дал уйти. Пришлось сыну звонить, чтоб с деньгами приехал. Так-то.
Кира взглянула в поблескивающие в полумраке глаза Лорда — глаза, скрывавшие в себе, казалось, все тайны мироздания, и вдруг отчего-то всплыл в памяти тот последний визит к покойной бабке, когда они вдрызг разругались. Тогда Кира уже уходила, как к ней вдруг подкатился угольно-черный щенок-подросток — поджарый, длинноногий, с только-только начавшими вставать острыми ушами — самую малость нечистокровный овчаренок. И явно ничей. Он не прыгал, не скулил, не выпрашивал еду, а просто сел перед ней и смотрел на нее, пока она нервно курила в ореховой рощице. Внимательно смотрел, будто ждал чего-то, о чем она сама должна была догадаться. Но Кира докурила сигарету и ушла, а он остался сидеть, и пару раз обернувшись, она видела его укоризненный провожающий взгляд, удивительно четко отпечатавшийся в памяти. Бедный щенок, неужели и его изловили и убили?! А может и нет, может он вырос и бродит себе где-то… Вот было бы забавно, если б это он шебаршился тогда под ее окном!
— Вы обожжетесь, — негромко произнес над ее ухом Вадим Иванович, и Кира недоуменно посмотрела на него, потом на свою руку и отбросила позабытую сигарету, уже дотлевшую до фильтра.
— А вы хорошо знали мою… бабушку?
— Практически нет, — голос «майора» сразу же ощутимо похолодел. Он поднял руку и потер висок. — Знал в лицо… знал, как зовут — и все.
— Мы мало с ней общались, — Софья Семеновна встала. — Видишь ли, твоя бабушка не жила здесь постоянно. Она часто сдавала квартиру, особенно летом.
Кира удивленно приподняла брови, потом вкрадчиво спросила:
— Если же вы мало с ней общались, то откуда же взялась неприязнь к ней таких размеров, что даже на нас со Стасом, ее внуков, смотрят, как на отпрысков Медузы-Горгоны?!
— Это уже давно не так, — мягко сказала Софья Семеновна. — А в первые дни это происходило больше по инерции, да и делали это только те из нас, кто насквозь суеверен. Остальным же было просто любопытно, не более того.
— Я правильно улавливаю? — Кира взглянула на Вадима Ивановича, который сидел, согнувшись и свесив руки между колен. Он пожал плечами и неопределенно покачал головой, потом отвернулся. Ей показалось, что «майор» теперь выглядит подавленным. Расспросы о Вере Леонидовне явно пришлись ему не по душе.
— Видишь ли, Кира, твоя бабушка вела… несколько странный образ жизни, — негромко произнесла пожилая женщина. — Ты можешь возразить, что странность — не порок, но дело не в этом. О мертвых не принято говорить плохо, но твоя бабушка не была хорошим человеком. И дело не в том, что она была излишне склочной или излишне любопытной. Она слишком презирала людей и в то же время слишком ими интересовалась. Это очень плохое сочетание. И неудивительно, что остальные ее невзлюбили.
— Это слишком обтекаемое объяснение, — Кира холодно посмотрела на нее, машинально стягивая на груди куртку. — Честно говоря, это вообще не объяснение. Я хочу знать, что такого она сделала!
— Возможно, она ничего не сделала, — Софья Семеновна коротко вздохнула. — И это-то и плохо.
— Вы говорите непонятно!
— Иногда позволять совершаться чему-то плохому гораздо хуже, чем делать это самому, — глухо сказал Вадим Иванович, после чего содрогнулся всем телом, и у него вырвался хриплый вздох. Он схватился рукой за край скамейки, и Софья Семеновна с удивительным для ее лет проворством метнулась к нему и схватила за плечо.
— Вадик! Что?!
— Ничего, ничего, — пробормотал «майор», выпрямляясь. — Уже прошло. Бывает, прихватывает… верно, дождь завтра будет. Все в порядке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
