— Работаю! Работаю с людьми и книгами… — поправила я.
— Работаете. Я так и сказала, — снова нахмурилась Розалия. — Стало быть, вы должны были хоть немного научиться разбираться и в тех, и других!.. И потом, Люба, в вас чувствуется… как бы это выразиться… способность к состраданию, что ли. А люди любят, когда им сострадают. Так что у вас получится!
— Способность к состраданию? — переспросила я. — У меня что эта способность на лице написана?
— Написана, к сожалению.
— Почему же тогда к сожалению?
Обдумывая ответ, Розалия немного помолчала.
— Да потому, что за всех плакать — слёз всё равно не хватит, Люба! Вот потому — и к сожалению.
Я внимательно посмотрела на Розалию. Впервые за всё время беседы мне почудилось, что в выражении её лица проскользнуло что-то очень доброе, человечное, то, что раньше было наглухо закрыто маской напористой самоуверенной бравады.
На самом деле я не так уж хорошо разбираюсь в книгах и уж тем более людях, большинство из которых сложнее самой сложной книги. Но всё же мне показалось, что настоящая Розалия, без маски, пусть на одну-единственную секунду, но всё же появилась передо мной. И я увидела, что, несмотря на всю свою энергичную властность и жёсткую бескомпромиссность, была она человеком добрым. Ясно почувствовав это, я без видимой связи с последней фразой, произнесла:
— Спасибо за доверие, Розалия. Ваше кафе мне понравилось. Мне бы хотелось попробовать заменить вас на председательском месте…
— «Хотелось бы», «попробую», — явно пытаясь передразнить меня, резко произнесла Розалия. — Ну что это за рефлексия такая? Люба! «Я беру эту работу!» — это всё что вы должны были бы сказать. Четыре слова всего!
И выразительно растопырив четыре пальца правой руки, Розалия энергично потрясла ими у меня перед носом. Её поучительный тон, равно как и этот нелепый жест не произвели на меня особого впечатления. Потому что и тон и жест были лишними — они уже ничего не меняли в моём отношении к ней.
Синий альбом
Потом Розалия предложила мне на выбор чай или кофе, — я всегда предпочитаю чай. В этом наши вкусы совпали. Мы уселись за стол на кухне, Хозяйка Кафе разлила чай в ажурно-украшенные бежевые чашки и положила в прозрачную вазочку несколько вафельных конфет в золотистых обертках.
— Ну, Люба, а для того, чтобы вы могли лучше представить людей, с которыми вам теперь придётся сталкиваться, предлагаю прямо сейчас посмотреть наш альбом. Там все они и представлены — во всей красе. Найдёте полчасика для этого? Или… у вас ведь дома, кажется, котик остался?
— Да, у меня есть кот, но он… в порядке. А… у вас, Розалия, тоже кто-то живёт?.. собачка или… кролик? — осторожно поинтересовалась я.
— Нет, животных не держу. Мороки с ними много!
— Но как же?.. ведь мы познакомились именно на встрече любителей домашних животных… — начала было я.
— Э-э, на ту встречу я совершенно случайно попала. Впрочем, как и вы. Я — из путешественников. Бывших, правда. А раньше, бывало, частенько ходила на собственной яхте под парусом. Меня это очень увлекало. Первый муж очень возражал. Я ведь иногда по полгода и больше отсутствовала. С месяц посижу дома и снова в путь. Не ценила я тогда семью совсем. Вот первый муж и не выдержал однажды… — Розалия вздохнула и нахмурилась. — Ну, а сейчас я — всё!.. — она рубанула рукой воздух, словно отрезала от себя какую-то часть пространства. — Яхты больше нет — и вообще!.. Замуж я, Люба, выхожу. Во второй раз. В Голландию уезжаю. Буду в деревне со своим голландским мужем сидеть, борщ ему варить, носки вязать…
— Но мне кажется, они там в своей Голландии к разным супам, а тем более борщу не очень-то привыкли.
— Ничего, привыкнет! — решительно возразила Розалия. — Но, Люба, что-то мы с вами отвлеклись от темы. — Она нетерпеливо взмахнула своим «хвостом». — Фотографии-то будем смотреть?
— Конечно! Так значит… вы фотографируете своих посетителей? Это что же, обязательно? — с любопытством осведомилась я.
— Ну а как же! У нас ведь часто проводятся мероприятия разные, презентации, круглые столы, чтения и тому подобное. Жизнь-то здесь интересная… временами. Ну, вот и фотографируемся для летописи. А как же!
— Да, это вы хорошо придумали. Давайте посмотрим! — с неподдельным интересом согласилась я.
Розалия принесла и открыла передо мной ярко-синий альбом в бархатной обложке.
— Так, ну это я! — она ткнула пальцем в собственную крупную цветную фотографию на первой странице. — Только у меня тогда прическа была другая. Кстати, как вам?
— М-м… Прическа?
— Да.
— Хорошая… Но сейчас ещё лучше… — быстро поправилась я.
Розалия удовлетворённо кивнула.
— Так, а это вот моя помощница, Тамарочка… а теперь, соответственно, она — ваша помощница.
— Вот как? А вы мне о ней ничего не говорили.
— А что говорить? Тамарочка тихая, спокойная, аккуратная. Работает по совместительству, появляется всего один-два раза в неделю, да и то только во второй половине дня. Если нужно, она вам книги поможет разбирать, сделает рассылки, приведёт в порядок картотеку, даже фотографии, то есть отчеты о событиях, сама в альбом подклеит. И можете быть уверены, она сделает всё именно так как надо.
— Понятно? А с кем ещё мне придётся работать?
— Ещё, разумеется, бухгалтер — Риточка. Но она работает дома и приходит сюда всего два раза в месяц. Заберет все квитанции о взносах, рассчитает.
— Понимаю. А уборщица?
— Уборщицы у нас нет. По крайней мере, до сих пор не было. Но, понятное дело, вы, Люба, сможете нанять уборщицу, если захотите. Только мы с Тамарочкой убирались здесь сами, по очереди. Это совсем не трудно. Зачем же лишнему человеку платить?
— Да. Действительно… — задумчиво согласилась я.
Мы с Розалией на несколько минут отложили синий альбом и выпили ещё по чашечке чая вприкуску с вафельными конфетами. Я машинально взглянула на часы.
— Торопитесь? — участливо спросила Розалия. — Ну, тогда давайте быстренько пролистаем альбом и, пожалуй, хватит на сегодня. На первое время информации у вас, Люба, по-моему предостаточно.
— Да, давайте полистаем альбом, — согласилась я.
Мы отставили в сторону чашки и, усевшись поближе, склонились над альбомом.
На его следующей странице красовалась большая групповая фотография: несколько людей разного возраста, (двое мужчин, остальные — женщины), сгрудились вокруг примечательного круглого стола в Оранжевой комнате. По-моему, этот парадный снимок был не слишком живым: люди, собравшиеся вокруг стола, явно позировали фотографу. Все до одного, уставясь в одну точку, неестественно улыбались.
— Ну вот!.. — с тайным торжеством воскликнула Розалия, с каким-то особенным выражением (покровительственно, что ли?) глядя на снимок. Можно было подумать, что она показывает фото дорогих её сердцу, но непутёвых родственников или непоседливых учеников класса в котором она — классный руководитель.
— Вот — все они тут! Романтики!
Я с изумлением воззрилась на Розалию.
— Романтики?!
— Ну конечно, а кто же ещё! — с хохотком вскричала она.
— В каком смысле — романтики? По натуре? — Я была весьма озадачена. По моему мнению, романтизм, как склад души, гораздо больше подходит подросткам, а на фотографии были люди всё больше солидные, в приличных летах…
— Да нет, по натуре они, как говориться, «кто в лес, кто по дрова», — разные все. Да ведь наше Литературное кафе неофициально называется «Романтика». Кстати, я даже и не помню, кто его так назвал, и почему… Да какая разница?! Лучше полюбуйтесь-ка, Люба! Вот они на фотографии — все как один, собственными персонами. Правда, сейчас их на одного, вернее на одну меньше, чем здесь — всего девятеро осталось.
— А кто же выбыл? — поинтересовалась я.
— Да вот она! — Розалия презрительно ткнула указательным пальцем в одно из лиц на фотографии. — Вот эта, неугомонная… в сером пиджаке. — На миг глаза её недобро блеснули, но через миг их взгляд смягчился, и она уже другим тоном добавила. — Поторопилась! Вас не дождалась! Вы бы с ней поладили!
На этот раз мне отчего-то очень не понравились то ли тон, то ли самоуверенность Розалии.
— Похоже, вы всё про меня знаете! — недовольно возразила я.
— Нет, конечно! Неужели вы обиделись, Люба? Я ведь только так… предположила, — примирительно произнесла она и добавила:
— Ну что? Вернемся к нашим… Романтикам?
Кто есть кто
Я ещё раз внимательно посмотрела на фотографию сгрудившихся вокруг стола разновозрастных женщин и двух мужчин и откровенно призналась Розалии:
— Вы знаете, я не слишком хороший физиономист, поэтому всё равно по этим застывшим лицам с натянутыми улыбками ни за что не пойму, кто есть кто.
