Директриса заспешила к священнику. Юлия усмехнулась. Виктория Карловна не скрывает своего желания выдать ее замуж. У нее даже есть выбор между князем и следователем.
– Спасибо за цветы, – сказала Крестинина. – Они, как всегда, великолепны!
– Ну что вы, – ответил Святогорский. – Мне приятно, что они вам понравились, Юля. К сожалению, сегодня такой мрачный повод…
Крестинина перевела взгляд на алтарь, где покоился дорогой гроб, разумеется, закрытый и затянутый сверху черной материей. Там покоились останки ее прабабки. Единственное, что у нее осталось в качестве воспоминания об Анне, так это брошь в виде дельфина, которую ей преподнес Роман. Вообще-то это было противозаконно, требовалась долгая процедура, заполнение множества бумаг и отменная нервотрепка, чтобы добиться права получить брошь. Однако Виктория Карловна, побеседовав с «милым мальчиком», убедила его, что ничего не произойдет, если правнучка Анны получит в дар брошь, которая и так принадлежит ей как прямой наследнице удушенной актрисы.
Князь продолжил:
– Не будем скрывать, многие думают, что мой дед, который, как это известно, был неравнодушен к красоте вашей прабабки, и был тем самым «цветочным убийцей».
– Я в это не верю, – сказала Юлия. – И мне все равно, что кто-то будет говорить. Вы мой друг, князь!
Святогорский много раз просил называть его по имени, но Юлия никак не могла переломить некий психологический барьер. Князь ей нравился, но в нем было что-то, ее пугающее. Она не могла сказать, что именно. Какая-то затаившаяся в красивых глазах жестокость, что ли. Она не могла точнее сформулировать это.
– И, кроме того, именно вы финансируете эту дорогостоящую церемонию, князь. Вы имеете право присутствовать в храме и на кладбище!
К ним подошел Виталий. Лаврентьев, прибывший со своей женой, завел с князем разговор о насущных проблемах – прокладке подземных коммуникаций. Однако сам то и дело поглядывал на Юлию. Улучив момент, он сказал ей:
– Юля, мне надо все же с тобой поговорить. Позволь мне высказать тебе все! Давай сделаем это после похорон.
– Не самое удачное время, – ответила Крестинина. Супруга Виталия обернулась. Лаврентьев, взяв ее под руку, отошел прочь.
– И все же мне кажется, что вы знакомы, – сказал князь. – Или я ошибаюсь?
К ним присоединился Роман Морозов, который пришел в собор Вознесения вместе со своей матерью, пожилой хрупкой дамой, на плечи которой была накинута шаль. Заметив, что князь непринужденно беседует с Юлией, молодой следователь несколько напрягся. Это не ускользнуло от внимания подоспевшей Виктории Карловны.
– Ага, деточка, я смотрю, из-за вас у нас может состояться дуэль! Я же говорила, что без мужа из Староникольска вы не уедете. И кого вы предпочтете – князя или следователя? Князь богат и родовит, но зато Роман, кажется, искренне вами интересуется. А для Святогорского вы не более чем новая игрушка, ему будет забавно повторить любовную связь, которая уже была между его дедом и покойной Анной. Но я смолкаю, смотрите, отец Василий начинает!
И в самом деле, священник начал службу. Все мгновенно смолкли, разговоры затихли. Юлия, вслушиваясь в красивые слова и перекаты голоса отца Василия, пыталась составить мнение о тех, кто собрался в храме. Что привлекло их на похороны Анны? Никто не заставлял их приходить сюда, это была их личная инициатива. Как сказала Виктория Карловна, люди хотят отдать дань уважения ее прабабке и завершить страшную историю, которая началась в 1916 году. Но так ли это?
Юлия не знала. Она взглянула на князя, который замер рядом с ней. На его холеном лице маска спокойствия, но она, как опытный психолог, видит, что он волнуется. Почему?
Роман Морозов, опустив голову, даже не смотрит на гроб, к которому приковано всеобщее внимание, думает о чем-то своем. О чем?
Масса красиво одетых мужчин и женщин, среди них Алина Потоцкая. Экранная звезда была бледна, это просматривалось даже сквозь толстый слой ее косметики. Она встревожена, но чем?
Юлия не могла найти ответы на многочисленные вопросы. Она увидела Почепцова, который, вытянув шею, с выражением крайнего любопытства на птичьем лице всматривался в гроб. Странная ухмылка, даже страшная, как будто Валерий Афанасьевич что-то знает, но не хочет делиться тайной.
Служба закончилась, началась процедура похорон. Дюжие молодые люди, облаченные в черные фраки, подхватили гроб с останками Анны и вынесли его на улицу. Затем погрузили в карету, запряженную семью лошадьми в черных попонах, и катафалк двинулся по направлению к старому кладбищу. Праздная толпа последовала за повозкой. Юлия шла несколько отдельно ото всех, она чувствовала на себе взгляды публики и слышала голоса, которые доносились до нее:
– Это правнучка, она была здесь, когда нашли кости Анны, представляете!
– А как похожа, она копия Радзивилл…
– Вы слышали, ведь убийство этой студентки так и не раскрыли, на ее теле нашли цветок. Значит, кто-то снова принялся убивать?
– Клары сегодня не было в салоне, вы представляете? Я пыталась звонить ей на сотовый, затем в особняк, но никто не брал трубку. И на похоронах ее нет. На нее так непохоже! Она обещала мне сделать массаж!
– Наверняка укатила в отпуск, она мне говорила, что собирается с Кириллом во Францию…
У Юлии вдруг закружилась голова. Не хватало во второй раз упасть в обморок. Совладав с накатившей слабостью, она оглянулась. Ей стало страшно. Она здесь чужая, в Староникольске она всего лишь правнучка «той самой» Анны. Внезапно у Юлии мелькнула идиотская мысль. Ей показалось, что в толпе она видит человека, облаченного в плащ и с натянутым на лицо капюшоном. Нет, видение, иллюзия, сон… Убийцы Анны, таинственного Садовника, о котором писала Елена Карловна Олянич, никак не может быть среди гостей. Хотя бы потому, что прошло почти девяносто лет с того момента, как умерла Анна. Убийца, будь ему тогда всего лишь восемнадцать или даже пятнадцать лет, давно мертв.
Через полчаса процессия достигла старого кладбища. Для погребения Анны было отведено место около склепа князей Святогорских. Юлия снова услышала шепоток:
– А посмотрите на молодого Сашу, он белее полотна. Представляете, Анна будет лежать около его деда Феликса. Жертва и убийца рядом, вот ужас-то!
Еще несколько минут, напутственное слово отца Василия – и гроб заскользил в могилу. Юлия, подойдя к краю, бросила цветок. Слава богу, что не розу, подумала она. Ведь именно роза была приколота к платью Анны. Приколота ее убийцей.
Могила стала быстро заполняться землей. Толпа не расходилась. Обещались поминки в ресторане, бомонд ждал этого. Внезапно новый слух, как ветер, пронесся среди собравшихся. Юлия снова обернулась. Все о чем-то шептались, с тревогой посматривая на нее. Виктория Карловна, как всегда пронырливая и вездесущая, подошла к Крестининой.
– Юленька, деточка, – сказала она. – Я понимаю, что не самый подходящий момент, но все же… Я думаю, вам нужно знать… Всего полчаса назад в собственном особняке была обнаружена мертвая Клара Оганесян, владелица элитного салона красоты «Царица Савская». Она была убита, задушена шарфом с изображением эдельвейса. И такой же цветок, белоснежный эдельвейс, покоился у нее на груди. Садовник снова срезал новый цветок. Убийства продолжаются!
В особняке супругов Оганесян вовсю кипела работа. Тело жертвы, тщательно сфотографировав, увезли, особняк оцепили, эксперты пытались обнаружить отпечатки пальцев.
Полковник Кичапов, которому о страшной находке сообщили прямо во время службы в храме, расхаживал по гостиной и отдавал приказания:
– Так, шевелимся! Где врач, уехал вместе с трупом в морг? Чтобы сегодня же у меня на столе был отчет.
– Убийца, вероятнее всего, или был впущен в дом самой Оганесян, или находился там, или имел ключ, или…
– Или, или, или! – раскричался Кичапов. – Или ее убили зеленые человечки! Мне нужны не версии, а точная, без единого изъяна и вопроса картина случившегося. Этот сраный «цветочный убийца» продолжает душить женщин. Убийство студентки так и осталось «висяком», а мэр насел на меня, требует скорых результатов. Гриценко была никем, у нее родители то ли врачи, то ли учителя, а вы знаете, кто супруг Клары Оганесян? Одно его слово, и весь Староникольск останется без бензина. Он очень важный человек!
Полковник разозлился не на шутку. Вторая жертва, опять идиотское письмо, как и в случае с Гриценко, опять шарф и цветок. Текст письма – весь, за исключением имени, скопирован буква в букву с письма, которое получила вторая жертва цветочных убийств в 1916 году.
– Найдите мне этого имитатора, он получит пожизненное! – кричал Кичапов. – Жаль, что отменили «вышку», такого надо расстрелять!
– Есть результаты, – доложил полковнику один из подчиненных. – Следы в саду. Хорошо, что ночью шел дождь…
Картина вырисовывалась следующая: некто, облаченный в резиновые сапоги сорок второго размера, проник в сад, а оттуда каким-то образом в дом. Там и совершил убийство. Тело, лежащее на полу в ванной, было обнаружено около половины третьего пополудни сестрой покойной, которая, обеспокоенная тем, что Клара не появилась в салоне и на похоронах, решила навестить ее.
