Что знали об этом человеке в начале 30-х иностранные военные разведчики, которые под прикрытием должностей военных атташе сидели в своих посольствах в Москве? Конечно, они видели Берзина, знали его в лицо, общались с ним достаточно регулярно, тем более что в Управлении существовал 4-й отдел — отдел по связям с иностранными военными атташе, позднее переименованный в отдел внешних сношений Наркомата обороны. Военные атташе обменивались между собою информацией о начальнике военной разведки — это тоже было естественно. Но вот детали его биографии вряд ли были им доступны. Не писали о Берзине газеты и журналы в те годы, и это было естественно. Один раз только проскользнула в открытой печати заметка о нем (возможно, что прозевала цензура). Во втором томе Советской военной энциклопедии, изданной первым изданием в 1933 году, была опубликована небольшая биографическая статья с той самой знаменитой фотографией, которая потом воспроизводилась во всех газетах, журналах и книгах с 1964 года. Статья стоит того, чтобы воспроизвести ее полностью:
«Берзин Ян Карлович (род. 1890 г.), активный участник революций 1905 и 1917 гг. и Гражданской войны. По социальному происхождении рабочий. Член ВКП(б) с 1905 г. Начал революционную работу в нынешней Латвии в качестве бойца и организатора красных партизанских отрядов («Лесных братьев»). Во время столкновения с царской жандармерией был тяжело ранен и арестован. Как активный боевик, был присужден к смертной казни, которая была затем («по малолетию») заменена тюремным заключением. Вторично был судим за принадлежность к РСДРП и сослан в Восточную Сибирь. Из ссылки несколько раз бежал и продолжал революционную работу. Февральская революция застает его в Петрограде на нелегальном положении. С первых же дней революции Берзин становится одним из активных работников Петроградского комитета большевиков. В период гражданской войны занимал ответственные командно-политические должности в РККА. Был начальником политотдела 11-й стрелковой дивизии и Особого отдела 15-й армии на Эстоно-Латвийском и Польском фронтах. За боевые заслуги награжден орденом Красного Знамени. В настоящее время — начальник 4-го Управления Штаба РККА. Активный работник Московской организации ВКП(б)».
Вот такая биографическая справка на рядового партийного функционера и участника Гражданской войны. Таких статей в выпущенных двух томах энциклопедии были десятки, и если бы не последняя фраза о том, какую должность Берзин занимает в настоящее время (в 1933 году), то вряд ли иностранные военные атташе обратили бы на нее внимание. А так получилась достаточно полная справка о начальнике военной разведки.
Информация из Лондона
Очевидно, для начальника Управления было характерным стремление получать информацию из всех источников, которыми можно было воспользоваться. И это в первую очередь касалось тех стран, откуда информация поступала нерегулярно и в небольших количествах. Если проанализировать общий объем рассекреченной агентурной информации за первую половину 30-х годов, то выяснится, что меньше всего такой информации поступало из Англии. Германия, Франция, Польша, Италия — из этих стран информация в «шоколадный домик» поступала регулярно, и обстановка в этих странах была в Москве хорошо известна. А вот с Англией были проблемы. Не случайно Берзин в одном из своих докладов писал, что агентурные возможности в этой стране ничтожны. И, возможно, что для такого утверждения были основания.
В начале 1933 г. из Лондона поступали информационные письма, адресованные Берзину. Если анализировать содержание этих документов, то можно прийти в выводу, что их автором мог быть сотрудник нашего посольства или торгпредства, который договорился непосредственно с Берзиным и снабжал его информацией обо всех своих беседах с иностранными дипломатами. Конечно, ни в одном из писем нет даже намека на фамилию информатора. Только фамилии иностранных дипломатов и содержание бесед с ними. Но и эта информация высоко ценилась в Управлении и сразу же докладывалась начальнику Штаба РККА Егорову. Берзину, естественно, хотелось знать обстановку и настроения в британской столице. Наши дипломаты в начале 30-х наверняка уже в отличие от второй половины 20-х не делились текущей информацией с военными разведчиками. Своих сотрудников, то есть военного атташе и его помощников, там еще не было (военными атташе с англичанами обменялись только в 34-м), общаться с иностранными дипломатами, в том числе и с военными, было некому. А знать обстановку в Лондоне было необходимо для правильного понимания ситуации в этой стране. Поэтому начальник разведки всегда пользовался возможностью получить дополнительную информацию из других источников. Вот только несколько сообщений из этих писем.
В письме от 5 марта сообщалось, что «большой интерес сейчас к флирту французов и поляков с нами, в связи с этим кое-кто договаривается до намечающегося союза нашего с этими государствами. Большая спекуляция и в связи с проникшими в печать сведениями об учреждении постов военных атташе — французского у нас и нашего во Франции. Все это прежде всего рассматривается как акт французской защиты перед нарастающей угрозой со стороны Германии, Италии и Венгрии». В письме от 24 марта лондонский корреспондент Берзина высказывает свое мнение о событиях в Москве, связанных с арестом британских специалистов Тортона и Макдональда (известное дело фирмы «Виккерс») и возможностью разрыва торговых и дипломатических отношений между двумя странами. Он пишет, что московские аресты создали весьма напряженную атмосферу в Лондоне и были с самого начала использованы как наша попытка сделать англичан козлами отпущения за хозяйственные трудности. Мы якобы намеренно произвели аресты, организуем инсценировку суда и этим стараемся отвлечь недовольство населения СССР. Давая свою оценку положения в Европе, лондонский корреспондент отмечал, что Англия готова нажимать на Францию, понуждая ее пойти на уступки Германии. Он отмечал также, что «Польша сейчас еще сильнее Германии (для первых месяцев войны), но если будет принята схема Макдональда и Германии будет разрешено вооружаться, то преимущество, которое Польша сейчас имеет, будет очень скоро утеряно. То же относится и к Малой Антанте. Эти страны поэтому будут нажимать на Францию, восстанавливая ее против Пакта четырех».
Общий вывод, к которому пришел лондонский источник Берзина, был достаточно утешителен, а прогноз дальнейших событий точным. Он считал, что мировая обстановка еще не созрела для интервенции, и поэтому он не ожидал разрыва дипломатических отношений с нами. Англии придется делать усилия, чтобы поднять против нас другие страны и не остаться в одиночестве. Так что ей придется несколько раз проверить — кто пойдет за ними сейчас. Пока что шансов сейчас меньше, чем было в прошлом. Рвать же отношения изолированно от других нет никакого смысла. Таким был взгляд из Лондона на европейские события весной 1933 г.
В двух следующих письмах от 24 апреля и 8 мая, представленных Берзиным Егорову, говорилось (помимо торговых и экономических вопросов) и о взглядах из Лондона на события в Дальневосточном регионе. Лондонский корреспондент в письме от 24 апреля сообщал, что в связи с англо-советским конфликтом (арест Тортона и Макдональда, также введение эмбарго на торговлю с СССР) японцы могут получить поощрение от английского правительства на вооруженное нападение на СССР. Но он считал, что для того, чтобы ввязаться с нами в вооруженный конфликт, необходимо сосредоточить соответствующее количество войск, а для этого нужно время. У него не было информации о начавшемся большом сосредоточении войск, хотя он пристально изучал все вести с Востока, поступавшие в Лондон. Он также считал, что конфликт между СССР и Японией если и возникнет, то не раньше чем через три месяца. В информационном письме от 8 мая лондонский корреспондент сообщил Берзину, что положение дел на Дальнем Востоке вызывает здесь большие опасения. На прошлой неделе в Лондоне ожидали нашей войны с Японией буквально со дня на день. Но за последние дни атмосфера несколько разрядилась в связи с сообщением о созыве в Токио конференции с участием Японии, МЧГ и СССР для обсуждения конфликтных дел по КВЖД и предложения СССР продать КВЖД Японии. Можно не сомневаться, что Берзин и в дальнейшем продолжал получать информационные письма из Лондона, но пока обнаружить их в архиве не удалось.
Сколько «стоит» разведка
Любая разведка любой страны стоит дорого, и дешевой разведки не существует. Эта истина не требует доказательств, и обе наши разведки, военная и политическая, не составляют исключения. Но если просмотреть все опубликованные в России статьи и книги по истории наших разведок в межвоенный период, то в них нет ни одного упоминания о том, в какие суммы обошлось содержание обеих структур за эти двадцать лет. Может быть, у историков руки не дошли до исследования этой проблемы. А может быть, писать об этом скучно и неинтересно. Конечно, писать о какой-либо блестящей операции или о действиях какого-либо великолепного агента гораздо приятнее и интереснее, чем о том, сколько миллионов долларов или фунтов было на это потрачено. А вопрос этот не праздный. Чтобы представить хотя бы приблизительно, сколько сейчас съедают валюты обе наши разведки — военная и политическая, надо попытаться выяснить, а сколько они «кушали» валюты на заре своего существования, в 20-х и 30-х годах, когда на счету был каждый доллар и фунт, а шедевры Эрмитажа продавались за рубеж, чтобы выручить хотя бы немного валюты для развития народного хозяйства.
