– Тут есть проблема, – сказал Ричер. – Муж регулярно бьет жену. Это началось довольно давно. А сегодня он вышел из тюрьмы.
– Она обращалась в полицию?
– Нет, она боится. Шериф – уроженец здешних мест, а она латиноамериканка из Калифорнии.
– Мы ничего не можем сделать, пока она не подаст жалобу.
Ричер посмотрел на второго полицейского, но тот лишь пожал плечами.
– Мы ничего не можем сделать, пока не подана официальная жалоба.
– Я подаю официальную жалобу, – сказал Ричер.
Полицейский покачал головой.
– Жалобу должна подать жертва.
– Садись в машину, – сказал сержант.
– Вы не обязаны так поступать.
– Нет, нас обязывает закон.
– Я должен остаться здесь. Ради женщины.
– Послушай, приятель, нам сообщили, что ты вторгся на чужую территорию. Здесь важен только один вопрос – хотят они тебя здесь видеть или нет. Очевидно, ответ – нет.
– Женщина хочет, чтобы я здесь оставался. В качестве ее телохранителя.
– Она является собственницей дома?
– Нет.
– Она тебя наняла?
Ричер пожал плечами.
– В принципе да.
– Она тебе платит? У тебя есть контракт, который ты можешь показать?
Ричер ничего не ответил.
– Тогда садись в машину.
– Ей грозит опасность.
– Если мы получим вызов, то сразу же приедем.
– Она не сможет позвонить. А если она обратится к шерифу, он не вызовет вас.
– Тогда мы ничего не сможем сделать. Садись в машину.
Ричер ничего не сказал. Сержант распахнул заднюю дверь и немного помолчал.
– Ты можешь вернуться сюда завтра, – негромко сказал он. – Нет такого закона, который запрещал бы тебе вновь наняться на работу.
Ричер еще раз посмотрел на дробовик. Новенькое красивое оружие, в дуло которого можно легко засунуть большой палец. Потом перевел взгляд на пистолет сержанта. «Глок» в кожаной кобуре – чтобы его достать, сержанту потребуется всего несколько мгновений.
– Но сейчас садись в машину.
Шах и мат.
– Ладно, – вздохнул Ричер. – Но меня это очень огорчает.
– Большинство наших пассажиров испытывают аналогичные чувства, – ответил сержант.
Он придержал рукой голову Ричера, когда тот садился на заднее сиденье. В машине было холодно. Перед Ричером высился тяжелый проволочный барьер. С обеих дверей ручки и устройства для опускания стекол были сняты. На их месте стояли алюминиевые квадратики. Сиденье было виниловым. Сильно пахло дезинфицирующими средствами и освежителем воздуха – над ветровым стеклом болтался баллончик в форме сосны. Над приборной доской стоял радар, что-то бубнило переговорное устройство.
Полицейские уселись на два передних сиденья, и машина подкатила к дому. На крыльце собрались все Гриры, кроме Элли. Они выстроились вдоль перил – Расти, Бобби, Слуп и Кармен. Все улыбались. Кроме Кармен. Сержант остановил машину перед крыльцом и опустил стекло.
– Этот парень говорит, что вы должны ему за работу, – сказал сержант.
Секунду все молчали. Слышался только стрекот насекомых.
– Ну так пусть подаст на нас в суд, – сказал Бобби.
Ричер наклонился вперед.
– ¡Carmen! – закричал он. – ¡Si hay un problema, llama directamente a estos hombres!
Сержант повернул голову к Ричеру.
– Что?
– Ничего.
– Что ты намерен предпринять насчет зарплаты? – спросил сержант.
– Забудем об этом, – ответил Ричер.
Сержант поднял стекло, и машина покатила к воротам. Ричер повернулся назад и увидел, что все Гриры смотрят ему вслед, за исключением Кармен, которая стояла совершенно неподвижно, уставившись в точку, где только что находилась машина. Сержант выехал на дорогу, и Ричер увидел, что все возвращаются в дом. Потом сержант нажал на газ и дом скрылся из виду.
– Что ты сказал? – спросил сержант.
Ричер промолчал. За него ответил второй полицейский:
– Он говорил по-испански. Обращался к женщине. Он сказал: «Кармен, если у тебя возникнут проблемы, свяжись с этими парнями напрямую». У него ужасный акцент.
Ричер молчал.
Они проехали шестьдесят миль, которые он уже проезжал (только в другую сторону) на белом «кадиллаке», к тому же перекрестку, где находились школа Элли, бензоколонка и старая закусочная. Всю дорогу стрелка спидометра стояла на неторопливых пятидесяти пяти милях, так что поездка заняла час и пять минут. Когда они оказались на перекрестке, все уже было закрыто. Лишь в двух домах горел свет. Потом они проехали участок дороги, где Кармен преследовала школьный автобус. Все молчали. Ричер откинулся на спинку заднего сиденья и смотрел в темноту. Они еще двадцать минут двигались на север и миновали поворот, где свернула Кармен. Патрульная машина продолжала катить все дальше, к главному шоссе и Пекосу.
Однако им не удалось до него добраться. За милю до границы округа они получили радиовызов. Разговор получился коротким и скучным, статические помехи несколько раз мешали расслышать слова диспетчера.
– Синий-пять, Синий-пять.
Полицейский взял микрофон и включил рацию.
– Синий-пять слушает, – сказал он.
– Вы должны немедленно прибыть на ранчо «Красный дом» в шестидесяти милях к северу от перекрестка дорог Эхо. Нам поступило сообщение о каких-то проблемах. Конец связи.
– В чем суть проблемы? Конец связи.
– Полной ясности нет. Возможно, применение насилия. Конец связи.
– А, дерьмо, – пробормотал сержант.
– Все понял, мы уже в пути, конец связи, – сказал полицейский, отключил рацию и повернулся к Ричеру. – Похоже, она поняла твой испанский. Значит, не такой уж сильный у тебя акцент.
Ричер ничего не сказал. Сержант повернул голову.
– Нужно видеть и хорошую сторону, приятель. Теперь мы сможем вмешаться, – сказал он.
– Я вас предупреждал, – сказал Ричер. – И вам следовало меня послушать. Если она пострадала, вина ляжет на тебя, приятель.
Сержант ударил по тормозам и развернул автомобиль от одной обочины до другой. Теперь они ехали на юг. Сержант сразу же вдавил педаль газа в пол. Стрелка спидометра поползла вверх – на прямой они мчались со скоростью сто миль в час, и лишь на поворотах сержант снижал скорость до девяноста. Он не стал включать мигалку или сирену. И даже не притормаживал на перекрестках. В этом не было никакой необходимости. Шансов встретить другую машину было гораздо меньше, чем выиграть в лотерею.
Они вернулись обратно ровно через два часа и тридцать минут после отъезда. Девяносто пять минут на север и пятьдесят пять минут на юг. Они сразу увидели подержанную машину шерифа, брошенную во дворе с распахнутой дверью и включенной подсветкой приборной доски. Сержант притормозил рядом.
– Проклятье, что он здесь делает? – спросил он. – Сегодня у него выходной.
Вокруг дома было пусто. Полицейские одновременно распахнули двери. Сержант вытащил ключ из зажигания.
– Выпустите меня, – сказал Ричер.
– Без шансов, приятель, – ответил сержант. – Ты останешься здесь.
Они выбрались из машины, подошли к крыльцу и поднялись по ступенькам. Толкнули дверь. Она была не заперта. Они вошли. Дверь за ними закрылась. Ричер ждал. Пять минут. Семь. Десять. В машине стало тепло. Потом жарко. Было тихо, если не считать потрескивания помех в рации и стрекота насекомых.
Полицейский вернулся через двенадцать минут. Он медленно подошел к машине, снял микрофон и включил рацию.
– Она в порядке? – спросил Ричер.
Полицейский мрачно кивнул.
– Она в порядке, – сказал он. – Во всяком случае, в физическом смысле. Однако она в полном дерьме.
– Почему?
– Потому что нас вызвали вовсе не из-за того, что он на нее напал. Все наоборот. Это она в него стреляла. Он мертв. Мы только что ее арестовали.
Глава 10
Полицейский вызвал «скорую помощь». Потом сделал быстрый доклад диспетчеру. Он дважды произнес слова «пулевые ранения» и трижды «убийство».
– Послушай, – вмешался Ричер, – не нужно называть это убийством по рации.
– Почему?
– Потому что это была самозащита. Он ее избивал. Нужно разобраться во всем с самого начала.
– Не мне это решать. И не тебе.
Ричер покачал головой.
– Нет, решать тебе. Потом твои слова будут иметь немалое значение. Люди запомнят, что вы доложили об убийстве, и ей будет очень трудно. Лучше с самого начала прояснить, что это значит.
– У меня нет таких рычагов влияния.
– Нет, есть.
– Откуда тебе об этом знать?
– Потому что в свое время я был тобой. Я был полицейским, в армии. Я делал доклады. И я знаю, как все это происходит.
Полицейский ничего не ответил.
– У нее есть ребенок, – сказал Ричер. – Тебе следует об этом помнить. Так что ей нужен минимальный залог, поскольку она должна выйти на свободу уже сегодня. Ты можешь этого добиться.
