Он не договорил, потому что откуда-то сбоку, словно пушечное ядро выскочил Эдвард и бросился на него. Мерзавец явно не воспринял парня в серьез, а зря. Потому что у того в руке была припрятана маленькая склянка с зельем. Эд не дрался, он просто раздавил пузырек о морду разбойника, размазав зелье, осколка разодрав кожу.
Тот озверел, оттолкнул парня, одним ударом мощного кулака отправил в нокаут. Эдвард рухнул как подкошенный на землю, из сломанного носа ручьем хлестала кровь.
— Вот ублюдок мелкий, дерьмом каким-то меня облил.
Не дерьмом, а судя по запаху мирты, рвотной настойкой.
Секунда, другая и из него полилось фонтаном.
— Какого хрена, Жан! — прорычал Калеб, — нашел время блевать.
Тот мычал, пытался что-то сказать, но не мог. Повалился на колени, держась за живот. Болезненные спазмы выворачивали его наизнанку. Это надолго. Полчаса минимум.
***
Оставался только блондин. Он сверкнул налитыми кровью глазами, достал из кармана складной нож и развернулся к бесчувственному Эдварду, над которым склонилась рыдающая Ванесса.
— Ну что ж, сопляк, ты сам не захотел по-хорошему, — острое лезвие выскочило из рукоятки со звонким щелчком.
Лилу завизжала, Ванесса упала на колени и начала причитать:
— Пожалуйста, пожалуйста! Не трогайте его! Умоляю!
— Прочь с дороги, шавка, — он грубо оттолкнул ее в сторону.
Ванесса ничком упала в грязь, запуталась в длинном сыром платье, пытаясь подняться. Лилу вопила. А между блондином и поверженным Эдвардом никого не было.
Кроме меня.
Я смутно представляла, что вообще делаю. Просто положилась на инстинкты и ринулась вперед. Заскочила Эдварду на спину, шерсть растопырила, пытаясь казаться больше, хвост как свечку подняла.
— И ты здесь, чучело! — Калеб замахнулся на меня.
И тут я сделала то, чего сама от себя не ожидала. Подобралась, прыгнула и полыхающим словно факел хвостом заехала ему по морде. От страха и отчаяния, огонь доступный всем моранам, проснулся и у меня. Я даже испугалась. Не каждый день горящий хвост из зада торчит.
— Вот мразь! — он утер обожжённое лицо и швырнул в меня ледяным комом. Я увернулась, ударила опять хвостом. Во все стороны полетели искры, брызги и ледяные осколки.
Снова удар, и я снова не подпустила его к лежащему без сознания Эдварду. Тогда он окончательно озверел и перекинулся на Винни. Схватил ее за волосы, дернул, вынуждая встать, прикрылся ей как щитом от моего огня.
— Ну что же ты? Жги! Подпорти девке морду, а то уж больно красивая получилась.
Я разрывалась, не знала, что делать, прекрасно понимая, что маленький моран не противник такому верзиле. Один удар и он переломит меня пополам, как сухую палку.
Пожалуйста, кто-нибудь, помогите нам!
И небеса будто услышали мою просьбу. Только выполнили ее совсем не так, как надо. Я почувствовала, как внутри разорвался фейерверк жгучих искр, дыхание выбило из легких, мир закружился, и внезапно стал меньше. Или это я выросла…
Покачнулась, отвыкнув стоять на своих двоих.
— Ни хрена себе, — выдохнул Калеб, отшвыривая Ванессу в сторону, — баба!
Я не могла говорить, почти ничего не видела, давилась своими ощущениями. Беспомощная. Голая. Растерянная.
Как не вовремя девочки нашли кристалл варраита. Очень не вовремя.
— Значит, это ты дрянь, все это устроила? — удивление сменилось яростью, — из-за тебя все пошло псу под хвост?
Он вскинул руку, метнув в меня нож, а я не могла увернуться. Просто стояла, чувствуя, как лезвие вгрызается в нежную плоть.
Пошатнувшись, я упала на колени, прижимая руку к окровавленному боку. Перед глазами сгущалась тьма. Тошнило. Было больно, муторно, плохо. Я слишком долго была мораном и обратное перевоплощение сожгло силы. Почти все.
Наскоро, дрожащими пальцами набросала простейшее плетение защиты и прижала к нему окровавленную руку. Кровь ведьмы сильная штука. И быстрая.
Плетение тут же полыхнуло, радужным пологом накрывая и меня, и девочек, и Эдварда, а Калеб отлетел на пару метров назад, к своему безостановочно давящемуся приятелю.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Дрянь! — проревел он бешеным медведем и ринулся вперед, но тут полыхнуло так, что стало светло как днем. Даже трава зазвенела от того всплеска энергии, что накрыл нас всех.
…А вот и папочка пожаловал. Ура.
Глаза я закрывала с удовлетворенной мыслью, что сделала все, что смогла. Дальше забота Кьярри. Надеюсь, он размажет их тонким слоем по всему парку, а головы насадит на колья перед воротами, чтобы больше никто сунуться не посмел.
Я была в каком-то пограничном состоянии. Не могла провалиться в беспамятство— тревога за близких не пускала, но и в себя придти не получалось. Не было сил. Меня выматывала не столько рана, от которой онемел весь бок, а обратное превращение, перевернувшее мир с ног на голову.
Сквозь пелену пробивались голоса — Честера, Стефана, остальных. Разъярённые крики бандитов, треск кустов, плач крошки Лилу, а потом все стихло.
Я чувствовала на себе чьи-то руки, чувствовала, как меня накрыли какой-то тряпкой. Стало немного теплее.
— Она умрет, — плакала рядом маленькая девочка.
Мне хотелось ее утешить, успокоить, сказать, что все будет хорошо, но не могла произнести и слова. Язык не слушался. Я даже глаза не могла открыть, вяло дрейфуя на остатках сознания.
Потом куда-то провалилась. Пришла в себя от яркой вспышки, пробивающейся даже сквозь смеженные веки. Снова беспамятство. Потом злой голос Честера:
— Очнись! — произнес с угрозой. — Я не лекарь, но кое-что могу,
Бок обожгло острой болью. Резкой, разрывающей, выворачивающей внутренности наизнанку.
Проклятый дознаватель решил прижечь рану. Гад!
Я выгнулась, мысленно завопила и снова начала проваливаться, и он снова выдернул меня на поверхность.
— Э, нет ведьма, от меня так просто не отделаешься, — Кьярри склонился ко мне, к самому лицу, аккуратно убрал растрепанную прядь волос.
Почему-то я решила, что сейчас он меня поцелует. Даже приготовилась к этому, слегка приоткрыв губы, но вместо этого он склонился еще ниже, к моему уху и прошептал, опаляя кожу своим дыханием
— Давно хотел увидеть тебя голой. В принципе, неплохо, хотя…
Ах ты…скотина!
Через силу, превозмогая саму себя, я подняла руку, вцепилась ему в рубашку, сминая ткань пальцами и прошипела, не открывая глаз:
— Не смей на меня пялиться, дознаватель.
Честер тихо засмеялся
— Ведьма, такая ведьма.
— Пап, — захныкала Лилу, — с Пусей все нормально?
— Жить будет, — усмехнулся он и легко поднял меня на руки, — ну, что, пойдем...Пуся.
Ненавижу.
Глава 17
Я шла по коридору, звонко отбивая дробь каблучками. Лучшее платье, безупречная прическа, уверенная улыбка на губах. Ведьминское обаяние на полную. Все попадающиеся навстречу мужчины растекались в улыбке от одного только взгляда, а женщины зеленели от зависти.
Как же приятно. Просто бальзам на душу, после того как проходила больше месяца в шкуре неприметного морана. А вечером бал! И завтра! И послезавтра!
Лидия на радостях оттого, что я вернулась, принялась вовсю строчить мне новые наряды, а у Аниты есть идея как сделать духи, одной капли которых хватит, чтобы влюбить всех вокруг. Ух и оторвусь я. Только надо решить один не очень приятный вопрос с дознавателем и всем этим делом о похищении зверей.
Возле тяжелой двери, украшенной резными вензелями, я на мгновение остановилась. Выдохнула, кивнула сама себе и, гордо вздернув нос, постучала, предупреждая о своем прибытие.
В кабинете у короля было несколько людей. Собственно, сам Даймиан и оба брата Кьярри.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Добрый день, — присела в реверансе перед монархом, а потом отстранённо кивнула остальным.
— Здравствуйте, эйла Фокс. Как ваше самочувствие? Как настроение?
— Все прекрасно, — ответила с ослепительной улыбкой, за что тут же получила подозрительный взгляд от дознавателя.
