Дурак, не успел уклониться, и я снова хлестнула его хвостом, в этот раз задев самым кончиком щеку, на которой тут же остался черный липкий след.
Лилу испуганно прильнула к Ванессе, а Честер продолжал просто сидеть и смотреть на нас, а потом тихо спросил.
— Эд, ты ничего не хочешь рассказать?
— О чем? — парень отскочил в сторону, опасаясь, что я снова начну его лупить.
— О том, почему на самом деле ее не было дома, почему она в таком состоянии. И самое главное почему у нее это, — показал пропуск.
— Да я откуда знаю почему! — взвился наглый щенок, — украла, где-нибудь спрятала. А грязная, потому что бежать пыталась! Из-за вот этой вот, — махнул в сторону Винни, пытаясь переложить вину на сестру.
Я снова зашипела и бросилась на него, но меня придавило к столу. Мягко, но настойчиво.
Честер поднялся с кресла и, не глядя на сына, пошел в сторону кабинета:
— За мной иди, — отвесил на ходу холодный приказ, и сын не посмел ослушаться. Весь побелел, взмок, задышал, как после длительного забега. Попробовал что-то возразить и не смог найти слов. Под удивленными взглядами сестер Эдвард уныло поник и обреченно пошел следом за отцом, а я в изнеможении опустилась на стол.
Все. Сил больше нет. Я даже не хотела идти следом за ним и слушать их разговор. Плевать. Все что могла — я сделала. Дальше пускай Честер сам разбирается со своим великовозрастным дитятей. А я все, не могу больше. Устала.
Меня отмыли, вычесали накормили, даже истертые пятки намазали жирным кремом, холодящим кожу. Сестры возились со мной весь вечер, что-то ласково приговаривая, воркуя надо мной, как две курочки наседки. Если честно я смутно понимала, о чем речь, потому что глаза слипались, и я проваливалась в сон.
Хотелось узнать, как прошел разговор мужчин Кьярри, но даже ведьминское любопытство не могло заставить меня подняться с мягкого дивана и куда-то идти.
Я только надеялась, что теперь дознавателю хватит смекалки разобраться в проблеме. Я и так все ему принесла на блюдечке с золотой каемочкой.
После разговора Эдвард словно побитая собака выскочил из кабинета и умчался в свою комнату, а дознаватель вышел с таким видом, будто его сейчас его рванет и разнесет на взрывоопасные осколки. Наверное, очень неприятно осознавать, что в деле, которое никак не получалось разрешить, оказался замешан родной человек.
И что теперь Честер? Засадишь за решетку собственного сына? Почему-то мне стало не по себе от такой мысли. Парень, конечно, тот еще гаденыш, нарвался по полной, но… я не могла понять, что за «но», и почему так ноет сердце, когда думала о том, что теперь ждет семейство Кьярри.
Честер прошел мимо меня, не удостоив даже взглядом, а потом и вовсе собрался и молча ушел из дома, а я и рада была. Слишком разбита и измотана, чтобы еще с ним разбираться. Да и нечего мне ему сказать, по крайней мере в облике морана. Говорить будем потом, на равных.
И снова в сердце ядовитый укол. Я свое дело сделала. Криво, косо, непонятным путем, но нашла то, чего не мог сделать дознаватель, а это значит, что мне пора.
Пора уходить из этого дома, который стал почти родным. Отпускать крошку Лилу, к которой так привязалась, Ванессу, с которой только-только нашли общий язык. Отпускать Честера….
Самой себе не хотелось признаваться, но я наслаждалась каждой минутой, проведённой рядом с ним. Было и хорошо, и плохо, и ужасно, и весело. Всякое было. И я не жалею ни об одной секунде, проведенной рядом с ним. Однако теперь пора уходить. Возвращаться к привычной жизни стервозной ведьмочки, довольствуясь редкими встречами и словесными пикировками.
Тошно.
Я сжалась в комок, хвостом прикрыла морду и зажмурилась, всеми силами изображая из себя спящего морана.
Сестры Кьярри еще немного посидели рядом, перешёптываясь в полголоса, а потом разбрелись по своим комнатам.
Я осталась одна. В гостиной, на диване, наедине со своими невеселыми странными мыслями и сожалениями. Вроде радоваться надо было, что все закончилось, а вместо этого на грудь давили разочарование и тоска.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Глава 16
Утром я проснулась злая, измученная непонятными сновидениями. По-прежнему голодная. Наверное, после такого марш-броска маленькому морану придется неделю отъедаться, чтобы придти в себя.
Хотя, о чем это я? Нет у меня никакой недели. Все курорт закрыт, отдыхающим просьба покинуть помещение.
Я ни капли не сомневалась, что стоит мне подойти к Честеру и заглянуть в глаза цвета дикого меда, он тут же все поймет. Он и так все понял, просто не мог разобраться, как я это провернула.
Поймет, доставит меня домой, и там дорогие мои ведьмочки Лидия и Анита сделают из меня человека, в прямом смысле слова.
Надо только подойти к нему, прямо сейчас за завтраком, не откладывая в долгий ящик. Но что-то внутри меня противилось такому решению, упиралось, призывая остаться в облике забавного морана. Так глупо, так по-детски наивно.
Бессмысленно.
Что изменит лишний день проведённый в шкурке бестолкового звереныша? Ничего! Я не смогу насытиться общением, ничего не изменю. Это просто попытки потянуть кота за хвост. Хватит.
Ноги не шли. Все во мне упиралось, требовало повременить, побыть здесь еще, с ними. Хоть немного. Всего пару дней.
Я вышла в гостиную и замерла на пороге рассматривая мрачного Честера, сидящего в кресле, как всегда, с газетой и кружкой крепкого утреннего кофе.
Красивый мужчина, даже несмотря на то, что за эту ночь как-то осунулся. От него сердце в груди начинало подпрыгивать и звенеть. Хотелось смотреть, хотелось прикасаться. Подойти сзади, обнять за шею, прижаться своей щекой к его. Мораном я такого сделать не могла, да и в человеческом обличие шансов мало. Мы слишком разные. Камень и вода. Лед и пламя.
Когда я уйду из его дома, то потеряю возможность видеть каждый день. Доводить своим кряканье, пакостить. Ничего не останется, кроме пепла воспоминаний, но так оно лучше, правильнее. Выбора все равно нет. Я хочу снова стать человеком.
Я вздохнула, уныло повесила хвост и сделала первый шаг к дознавателю. В тот же миг меня подхватил ураган по имени Лилу.
— Пуся! — радостно вопила она, прижимая меня к себе, — я так рада что ты вернулась. Вчера мне не разрешили с тобой играть. Но сегодня ведь можно? Ведь можно. Да пап?
Я обреченно висела у нее в руках, не сводя взгляда с Честера. Он посмотрел на нас, усмехнулся и произнес:
— Конечно можно. Если она сама этого хочет.
— Пойдем играть! — Лилу тут же сжала меня еще крепче, — я покажу тебе новую куклу, которую принес дядя Стефан пока тебя не было.
Да. Конечно. Пусть будет кукла.
С Кьярри я могу поговорить чуть позже. Через полчаса. Или через час. Или вечером, когда он вернется с работы.
Мы проиграли до обеда. Эйла Варна буквально силой уволокла Лилу есть, а я была совсем не голодна. Кусок в горло не лез. Снова в голове мысли. Снова пожар, мешающий дышать.
Сразу после обеда меня утащила к себе Ванесса и долго рассказывала про своих новых кавалеров. Спрашивала совета. Я отвечала, как могла, стараясь донести, что кавалеров вокруг много и не стоит бросаться на каждого встречного. Время придет и на горизонте появится тот самый. Единственный и неповторимый…гад. Ради которого забудешь обо всем на свете. И будешь готова на все, на любые жертвы лишь бы быть с ним рядом.
Потом она рассказывала про Роберта. Про то, что его репутация теперь настолько подмочена, что ни одна девушка не хочет с ним общаться. Правильно. Нечего даже разговаривать с мерзавцем, не брезгующем использовать для достижения своих целей запретные зелья.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
И снова ночь на дворе, а я сижу на подоконнике и смотрю на ясное звездное небо. День прошел, а я так и не подошла к Кьярри. Каждый раз что-то останавливало, отвлекало, не давая совершить последний шаг.
Ладно. Завтра точно скажу.
