Это чувство не рассеялось даже тогда, когда они въехали на поле последней битвы. Когда Энглион видел его в прошлый раз, оно было вытоптано, залито кровью и завалено телами убитых; от дыма было трудно дышать. Но дожди смыли кровь и грязь, павших воинов сожгли на кострах и похоронили в братских могилах, а поле зеленело от молодой травы. Из общей картины выбивалась только чёрная приземистая громада замка Мальдена; в лиге от неё путники остановились и разбили лагерь, чтобы наутро отправиться в гости к чёрному колдуну.
* * *
За день до этого к чёрной громаде Замка явилась иная процессия. Группа эльфов, единственным оружием которых были гитара и две флейты. Впрочем, идущий во главе Король в сверкающем венке-короне из искусно кованых серебряных дубовых листиков не пожелал расстаться со своим арбалетом, и нервно сжимал в правой руке пучок тяжёлых острозаточенных болтов. За Королём безмолвной тенью следовал медноволосый Советник. Впрочем – не такой уж и безмолвный: глядя то на молчаливую громаду Замка, то на своего повелителя, он чуть ли не умоляюще прошептал:
– Ваше Величество, прошу Вас, оставьте арбалет!
– Я Король! – последовал надменный ответ. – И я пришёл воевать с Мальденом, а не просить милостыню.
– Я прошу Вас, оставьте…
– Нет! – он с силой оттолкнул своего верного адъютанта и советника, рывком взвёл арбалет и положил кованый болт под пружину фиксатора. Затем, гордо вскинув голову, заорал, обращаясь к громаде стен:
– Мальден! Если ты не трус – выходи биться один на один!
Лишь молчание да вой ветра были ему ответом.
Тогда Король горделиво шагнул под арку входа и угрожающе повёл из стороны в сторону своим грозным оружием, пробивающим навылет рыцарские доспехи со ста шагов.
Никто не успел понять, что случилось. Просто откуда-то из тьмы коридоров вырвался навстречу эльфийскому владыке рваный бело-голубой луч, словно язык пламени. На секунду холодное пламя с головы до ног охватило дерзнувшего потревожить покой чёрного колдуна, и с треском разлетелось в стороны двумя шипящими шаровыми молниями, мячиками заскакавшими среди обломков камней.
На совсем ещё детском лице Короля застыло крайнее удивление. Он словно хотел сказать: «Не понял…» Но – не сказал. Вместо этого ноги владыки эльфов подкосились, и он упал лицом вниз. Звякнув, спустилась от удара о землю тетива, и смертельная стрелка унеслась во тьму прохода. Ни стона, ни звука стали о камень…
А Король вдруг начал таять, словно испарялся. И вскоре на камнях под аркой лежали только корона из дубовых листьев, чёрная, с белыми кружевами, рубашка с коричневым кожаным пояском, ярко-голубые лосины да остроносые сапоги. Да пустая перчатка сжимала разряженный уже арбалет.
С яростью глянул медноволосый на тьму пролома, но не склонился к арбалету, лишь крепче сжал гриф гитары. Да, проходя мимо останков своего Владыки во главе отряда, шепнул:
– Я вернусь!..
* * *
Они предстали пред взором Мальдена – кучка взъерошенных эльфов, все, кто шёл в колдуну. Все – кроме своего Короля. И стоящий впереди медноволосый адъютант ударил по серебряным струнам гитары и выкрикнул, словно выдохнул, прямо в лицо хозяину замка:
– Мальден! Я пришёл петь, как поют менестрели Риадана!!!
И песня сорвалась с его опалённых жаром потери губ:
Я видел созвездия, плавил руду,Рассудок и руки привыкли к труду,И всё-таки места себе не найду:Кому и зачем это надо?
Алхимик смотрел на меня свысока:– Мне тоже знакома такая тоска.Твой путь – в пустоту, и минуют века,А ты не узнаешь отрады.
– А ты?– Доверял золотому лучу.Сейчас квинтэссенцию я получу, -Смотри, вот рецепты! – и мне по плечуОкажется всякое дело.
Мальден со странной какой-то надеждой взглянул на поющего эльфа, вслушиваясь в каждое произнесённое слово. А песня тем временем продолжалась:
Входи, я таить ничего не хочу.Алхимик зажёг восковую свечу,Железных опилок насыпал в мочу,Добавил толчёного мела.
Тела саламандр тигелёк оплели,И музыка сфер зазвучала вдали:«Как ярко, как яростно месяцы шли,Пока ты меня не оставил!Любили в огне, танцевали в огне…»А истина всё же была в стороне,И череп козла на восточной стенеНасмешливо зубы оскалил.
Пока кипятился в реторте сульфид,Я мчался сквозь воздух за роем сильфид:Превыше привычек, превыше обидСвой храм возводила наука.Изящных теорий готический свод,Витражных узоров свинцовый кроссворд…Но как ни прекрасен органный аккорд -Об истине не было звука.
Алхимик огонь в очаге потушил.…А я над собой хохотал от души:Когда-то в деревню бежать я решил,Я думал, что жизнь моя будетПростой и полезной, как хлеб на столе.Всё бросить – и попросту жить на земле…Но не было золота в серой золе,А истины – в серости буден.
Алхимик в котле кипячённой водыПромыл опалённые комья руды.Так горечь ошибок, прозрений следыСмывала холодная Лета.Металл драгоценный явился на дне,Алхимик остался довольным вполне.А истина всё же была в стороне,Как будто к ней подступа нету.
…А жизнь продолжалась – как вечный вопрос,Всё тот же вопрос без ответа.
И эхо переливчатым голосом пересыпало по залу осколки:
– А жизнь продолжалась, как вечный вопрос…Всё тот же вопрос без ответа…
И вновь угас взор Мальдена. И тяжёлые складки морщин легли на чело. И голос, полный боли и скорби, проскрежетал:
– Это – не ответ! Убирайтесь вон!
* * *
Не все покинули замок Мальдена. Навеки остался под аркою входа упокоившийся Король, да адъютант Короля не покинул стен Замка. Гитару его нёс к недалёкому уже лесу черноволосый полуэльф, задумчиво пощипывающий струны небесного серебра…
* * *
– Безопасный путь отмечен красной линией, – наверное, в двадцатый раз за время путешествия сказал Энглион, разворачивая план замка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
