Спокойная ночь6.
Сектанты кончили молитву дружным возгласом: «Цой —жив!».
— Спасибо, братья и сестры, — сказала госпожа. — Спокойная ночь вам всем.
Люди начали разбредаться по углам, укладываться на тряпье. Наконец, у костра остались только я, Марина и Рудольф. Серая все так же сидела в своем кресле, в свете костра ее неподвижное лицо походило на маску.
— Андрей, Марина, — нарушила молчание госпожа. — Нет ли у вас каких —либо вопросов ко мне?
— Никаких, — не задумываясь, ответил я.
Ну вот, начинается —ни одна секта не упустит шанс привлечь новых членов.
— У меня есть к тебе вопрос, — сказала вдруг Марина.
Что-то в ее голосе мне не понравилось…
— Я слушаю.
— Эта молитва, что вы все только что пели, — ведь это не молитва, верно? Ведь это песня, а не молитва?
Чувствуя холодок под сердцем, я увидел, как, ловя каждое слово, привстали со своих постелей цоисты, как напряглось лицо Рудольфа, как вспыхнули его звериные глаза.
— Я не понимаю тебя, женщина, — ледяным тоном отозвалась госпожа.
— Это песня, а не молитва, — упрямо повторила Марина. — Я точно знаю.
Рудольф медленно приподнялся. Я до боли сжал рукоять пистолета.
— Рудольф, оставь! — прикрикнула госпожа, сверкая глазами. — Ты что-то еще хочешь сказать, женщина?
— Мне кажется, что в изначальной песне нет ни слова про Цоя, там идет речь только о ночи…
Серая вдруг рассмеялась: гадко, наигранно, сквозь зубы.
— Ты оскорбляешь Храм, приютивший тебя, — по-змеиному прошипела она. — Кощунствуя, ты выносишь приговор своей душе.
Откровенно сказать, я готов был согласиться с ней.
— Виктор Цой —не бог, — звенящим голосом сказала Марина. — Он —певец, бывший.
Серая вскрикнула, словно ее ударили хлыстом. Рудольф вскочил на ноги, в руке у него блеснула заточка.
— Убей ее! — в вопле госпожи было столько злобы, что хватило бы на целую стаю тварей в Джунглях.
Рудольф перешагнул через костер. Я встал между ним и Мариной, дрожащей, как осиновый лист. Что тебе стоило держать язык за зубами?
— Назад, Рудольф. Знаешь, что это такое?
Цоист бросил взгляд на пистолет и остановился.
— Убей эту суку! — скрежеща зубами, требовала Серая.
— Заткнись, — прикрикнул я. — А не то, я заткну тебе пасть пулей. Слушайте все! Мы уходим, сейчас, сию минуту. Если кто-то последует за нами, — умрет. Ясно?
Сектанты молча смотрели на меня.
— Рудольф, кинь мне свою заточку… Вот так. Мы уходим.
Я подтолкнул Марину к выходу.
— Спасибо за гостеприимство.
Последняя фраза —совершенно искренняя. Я испытывал нечто вроде стыда за Марину. Люди впустили в свой Храм, чем смогли —накормили, а ты?
Рассвело. Снежная муть уже не мешала отдохнувшим собакам чуять дом, и они бежали рысцой. Я молчал, разглядывая развалины. Оказалось, что они совсем не такие мертвые, как я себе представлял: нет-нет и мелькнет в окне чье-то настороженное лицо. В одном из переулков нам навстречу шли двое, по самые лица закутанные в тряпье. Завидев издали упряжку, бросились бежать и исчезли в одном из домов.
За поворотом показалась река.
— Андрей?
— Да?
— Прости меня.
Марина нервно повела плечами:
— Я повела себя, как дура.
Вот и Пустошь. Упряжка въехала на мост. Река разлеглась внизу —широко и вольно.
— Я рад, что ты это поняла, — сказал я. — Я был бы вынужден убить этого Рудольфа, что мне совсем не улыбается…
Марина засмеялась.
— Ты чего?
— Ничего. Просто вспомнила, каким ты был до встречи со мной.
В ее глазах засверкали веселые огоньки. Я не выдержал и тоже засмеялся.
— И все-таки эта Серая —сумасшедшая, — сквозь смех проговорила девушка.
— Да, но в одном она права —быть одиноким путником мучительно…
Марина поцеловала меня:
— Я рада, что ты это понял.
7. Христо
— Где Вислоух?
Марина сообщила, что пса застрелил мародер. Лицо Снегиря из багрово-красного перекрасилось в белый цвет. Тяжело и больно было смотреть на этого, пышущего здоровьем человека, вдруг ставшего меньше ростом.
— Где это произошло?
Голос его звучал глухо, как со дна колодца.
— В Районе Второго Кольца, — сказал я. — На Москве-товарной.
И смутился: не время было демонстрировать, насколько я продвинулся в изучении местности.
— Вислоух спас нас, Снегирь, — тихо произнесла Марина. — От верной смерти спас.
Я подошел к Снегирю, дружески хлопнул по плечу. Он не взглянул на меня, делая вид, что внимательно рассматривает руины кремлевской стены.
— Что привезли-то?
— Взрывчатку.
Похоже, он был удивлен.
— Взрывчатку?
— Ну, да, целый ящик.
— Надо сообщить Христо, думаю, он будет доволен.
То, что «Христо будет доволен», похоже, примирило Снегиря с гибелью Вислоуха. Он усмехнулся, посмотрев на меня:
— Как одёжа-то, солдат?
— Одежда что надо, особенно гриндера.
— Да, таких гриндеров во всей резервации хорошо, если пять пар найдешь, — похвастался Снегирь. — Христо сказал: «Выдай ему», ну я и выдал.
— Спасибо, Снегирь.
— Пошли, Андрей, — Марина засмеялась. — А то Снегирь может часами о барахле болтать.
— Вот как не выдам тебе «барахло», посмотрим, что запоешь, — пригрозил Снегирь и принялся распрягать собак.
«Кабинет» Христо представлял собой такую же келью, как у Марины, с той лишь разницей, что здесь было не так пусто. Широкий стол с зеленой лампой, аккуратная постель, полка с книгами, статуэтка в виде ангела на полу, — соединяясь воедино, все эти вещи создавали некое подобие уюта.
Христо был один. Надев на нос очки с треснувшим стеклышком, он читал.
— Ах, это вы. Входите.
Он захлопнул книгу: я краем глаза заметил название «Николо Макиавелли. Государь». Бережно обернув книгу тряпицей, Христо поднялся из-за стола и поставил ее на полку.
— Как съездили?
Марина кратко описала наше небольшое путешествие. Он выслушал внимательно, не перебивая, лишь изредка кивая своей мальчишеской головой.
— Взрывчатка —это прекрасно, — сказал Христо, когда Марина умолкла. — Взрывчатка —это просто великолепно, она необходима нам, как воздух. Но еще более меня порадовал ты, Андрей.
— Я?
— Ну, да. Ты прошел испытание.
— Испытание?
Я посмотрел на Марину. Она не опустила глаз.
— Ну, испытание, — это я, пожалуй, слишком сильно выразился, — Христо улыбнулся. — Скажем так, это была небольшая проверка.
— И зачем вы меня проверяли? — во мне стало нарастать недовольство.
Христо снял очки, протер стекла рукавом свитера, снова надел.
— Мы должны быть уверены, что ты не уйдешь обратно в Джунгли, не попытаешься сманить туда Марину.
Вот оно что! А ведь такая мысль и вправду однажды пришла мне в голову, там, на Москве-товарной.
— Христо, — я наклонился, глядя ему в глаза. — Ты никогда не бывал в Джунглях? Только сумасшедший по доброй воле может мечтать уйти в Джунгли.
Марина засмеялась.
— А вот это мне нравится, Андрей, — воскликнул Христо. — Ей-богу, нравится! «Только сумасшедший по доброй воле мечтает уйти в Джунгли», — это прямо девиз возрожденчества.
Озорной огонек вспыхнул в глазах Христо —мальчик, шутки ради надевший на нос дедушкины очки, но тут же погас.
— Марина, оставь нас наедине.
— Конечно, Христо, — я уловил в голосе девушки обиду.
Христо дождался, пока скрипнула закрываемая дверь, и поднял глаза. С минуту он просто смотрел на меня, поглаживая узкий подбородок, потом сказал:
— Не знаю, кем ты был до Дня Гнева, но Джунгли явно пошли тебе на пользу. Они изменили тебя в лучшую сторону. Ты —хороший человек, Андрей.
Я не кинулся его разубеждать.
— Да, ты хороший человек и прекрасный боец. Бойцом тебя сделали Джунгли, а человеком тебя сделала Марина. О, не спорь, ведь это очевидно!
— Я и не собирался, Христо.
— Но не всем так повезло, ты знаешь сам. Игроки —в Джунглях, мародеры —в резервациях живут по звериным законам и медленно, но верно, превращаются в зверей.
— К чему ты клонишь?
Христо негромко засмеялся.
— С тобой приятно разговаривать, Андрей, ты во всем стараешься вычленить суть. Это похвально.
Он помолчал, постукивая пальцами по столу.
— Андрей, ты знаешь, кто такой Лорд-Мэр?
— Марина, кажется, упоминала. Правитель резервации?
— Верно, — кивнул Христо, и, наклонившись над столом, сказал, глядя мне в глаза. — Андрей, я привел тебя сюда для того, чтобы ты убил Лорд-Мэра.
Что угодно я ожидал услышать, но только не это.
— Точнее, не я привел тебя, а Марина, — поспешил поправиться Христо.
— Какая разница, кто привел, главное —зачем? С чего вы взяли, что я буду кого-то убивать?
— Андрей, Лорд-мэр —не человек. То есть, он, разумеется, из плоти и крови, но, по сути, Лорд-мэр, — Христо кашлянул, — Лорд —мэр, — это должность, кровавое средоточие драконовских понятий о власти, основание пирамиды под названием «Армия Московской резервации». Ему подчиняются стрелки, по его приказу проводятся зачистки в Джунглях, как скот, истребляются люди. Мне ли тебе рассказывать о зверствах стрелков? Но я могу рассказать тебе о другом. ОСОБЬ —это Особый Отряд Безопасности при Лорд-мэре, занимающийся так называемой «борьбой с инакомыслием». То есть с теми, кто не желает быть частью этой системы. Так вот, однажды в лапы особистов угодила Марина…
