похожа – и то хлеб».
– Вы предпочтете на своей машине или на моей? – заботливо спросила она.
– Пожалуйста, на вашей.
Она искренне обрадовалась:
– Очень хорошо! Задний привод вас устроит?
Мария вопросительно глянула на мужа, тот пожал плечами: наверное, да.
– Спрашиваю потому, что других свободных машин сейчас нет, все расписаны. Моя же к вашим услугам. Прошу.
Гуров с некоторым удивлением и не без уважения разглядывал видавший виды «Мерседес». Казалось, что и этот баварский старик взирал на него оценивающе, прищурив продолговатые фары: посмотрим, чего вы тут стоите, на моем стадионе.
«Однако это все лирика, а вот капот-то выправленный. И фара с трещиной. И как раз справа. Вот те раз».
Милая Майя снова осведомилась, по-прежнему ласково, участливо:
– Вы с нами поедете? Или предпочтете тут в палатке кофейку попить?
– Благодарю вас, это излишне. Я в сторонке постою, – пообещал Гуров, – полюбуюсь.
Снова вспыхнула улыбка – такая, как будто он осчастливил инструктора Ли на всю оставшуюся жизнь. Деликатно придерживая Марию за локоток («Осторожно, тут скользковато…»), усадила на водительское место.
Гуров несколько беспокоился: по Марииному лицу читалось, что она, изначально собиравшаяся ломать комедию, изображая богатенькую хозяйку всего на свете, круто изменила парадигму. По всему судя, она-то уже совершенно уверилась в том, что эта улыбчивая гражданка Ли ни на что гадкое не способна. И тем более на то, чтобы сбивать кого бы то ни было, пусть и бывшего мужа.
И все-таки договоренности Мария соблюдала: первые минуты прошли как нельзя лучше. Она путала передачи, тормозя, наступала на сцепление и творила массу иных вещей.
Пара кругов прошла идеально. Потом настало время изображать прозрение – и с этим она справлялась блестяще. Глядя на тырканье по площадке, и не скажешь, что эта дамочка за рулем без дублеров исполняет «волчки» и на пятерки проходит «лосиные тесты», выбирается из парковочных ловушек и производит прочие пижонские трюки, после которых приходится менять резину.
Наконец, примерно после сорока минут «разминки», они взобрались на горку по пологой дороге, чуть помешкали наверху. «Мерседес» ринулся вниз – и тотчас ушел в занос.
Взбирались снова по пологой горке, поехали вниз. Мария, талантливо включив режим тупости, на середине пути ударила по газам – у Гурова заледенели внутренности: вроде и не твоя машина, а все равно жалко – и едва избежала столкновения с отбойником. Машина, выкрутившись на триста шестьдесят градусов, подкатила к стоящему Гурову, чуть не проехав по ботинку.
«Вот хулиганка! Ну не может без трюков», – обозначив испуг, отскочил, для полноты картины снабдил действо соответствующими заклинаниями на нецензурном.
– Девушки, ну что ж вы…
– Ничего страшного, – по-прежнему улыбаясь, заявила Майя, – сейчас я покажу порядок действий – и Машенька быстро все поймет.
«Машенька», сокрушенно покачивая головой, быстро глянула на мужа.
«Что за глазища, так и пляшут чертики!» – он незаметно показал большой палец.
Майя, усевшись на водительское место, сначала продемонстрировала безукоризненный подъем, причем не задним ходом, развернула автомобиль наверху – и вдруг он ухнул вниз так, что из-под колес брызнула снежная крошка. Секунды не прошло, и «мерс», войдя в поворот практически под прямым углом, неторопливо и солидно подкатил обратно к окаменевшему полковнику.
– Невозможно, – вырвалось у него.
– Что вы, все получится, – заверила Майя с воодушевлением, – давайте попробуем еще раз.
Мария, белая как мел, села за руль. Взобраться-то она взбиралась, и не раз, но, сколько ни старалась, такого поворота, как у улыбчивой гражданки Ли, так и не вышло. Тут как раз и время истекло. Искренне огорченная Майя буквально упрашивала попробовать еще раз, но «Машенька» была непреклонна.
– Я пойду кофейку глотну, – сказала она и, следуя неестественно прямо, по линеечке, отправилась в палатку.
Тогда Гуров, повинуясь импульсу, поднял руку:
– Можно мне?
Та чуть в ладошки не захлопала:
– Конечно, конечно!
«Чего ж не побуянить на чужой машине?»
Майя села рядом, Гуров принялся подниматься в гору – что-то получалось, что-то не очень. Однако инструктор Ли, к ее чести, не дергала по мелочам, а вовремя, кратко и очень по делу подсказывала единственно нужные вещи. Взобрались, развернулись, и Майя, по-прежнему улыбаясь, попросила вполне серьезно:
– Повнимательнее, пожалуйста. Только машину починила.
Начали спуск, «мерс» начал ускоряться, Гуров намертво давил желание притормаживать и цепляться за руль, все более и более подгазовывая, препятствуя срыву в юз. Откуда это отбойник прямо перед носом?! Руль вдруг вырвался из рук, крутанулся, нога вдавила педаль газа, «мерс», всхрапнув, развернулся и, выпустив из-под колес фонтан снежных брызг, остановился.
– Для первого раза – совершенно неплохо, – как ни в чем не бывало похвалила Майя, убирая свою ногу с Гуровской ступни, – конечно, в повседневной жизни вам вряд ли стоит спускаться с горы со скоростью шестьдесят километров в час. Это опасно для вас и окружающих.
– Еще как, – вздохнул он, – и для машины, надо полагать.
– И для машины, – виновато подтвердила Майя.
– Неужели на полигоне побились? – с участием спросил он.
– Ну что вы, нет, конечно. Одолжила знакомой доехать, а вернула она мне ее уже битой. Нет, я не в претензии, – пояснила Ли, – мы съездили сразу же на сервис, оценили, она без звука все возместила.
– Как же так, без оформления, без протокола и ГИБДД?
– Запаниковала девушка. Влетела в чужой забор, ну не сажать же ее за это…
Гуров решился.
– Майя Александровна, давайте поговорим. – И показал удостоверение.
Она согласилась с готовностью, без тени опаски и замешательства:
– Конечно. А что случилось?
– Дело в том, что на вашей машине сбили человека.
Улыбка чуть померкла:
– Какой ужас. Когда?
– Двадцать первого ноября, около восьми вечера.
– Кого же?
– Ситдикова Михаила Юрьевича. Помните такого?
Все-таки нервы у нее прямо-таки профессиональные.
– Вы ошибаетесь, – с вежливым сожалением заметила она, – мы развелись двадцать пятого ноября, вот же решение. Я вам покажу сейчас…
Майя полезла в карман за телефоном. Было видно, что до
