— Черт, — сорвалось с языка, да так громко, что посетители кафе дружно повернулись в мою сторону.
— Знакомая девушка? — хмыкнул Берсеньев.
— Вроде того, — ответила я. Копна ярко-рыжих волос, очки на кончике носа, но, главное, походка. Такую не забудешь. Девушка точно летела над землей, не касаясь ее ногами. — Я видела ее в офисе Багрянского-младшего. Она работает у него несколько месяцев.
— Интересное совпадение, правда?
— Чем интересное? Ну да, работает у Багрянского, а любовь крутит с Юдиным. Может, с Багрянским тоже. Ну и что?
— С прискорбием сообщаю, что сыщика из тебя не выйдет, — хохотнул Берсеньев.
— Это еще почему?
— Надо развивать наблюдательность. А ты дальше своего носа не видишь.
— Что я должна увидеть? — спросила я с намеком на обиду, не понимая, что он имеет в виду.
Девушка между тем села в машину и успела тронуться с места.
— Идем, дитя неразумное, — Берсеньев поднялся, подал мне пальто, а потом намотал мне шарф на шею, точно я в самом деле была несмышленым чадом, за которым нужно приглядывать.
— Не увлекайся, — сказала я. — Для отеческих чувств разница в возрасте у нас незначительная.
— Это если по годам судить. А по разуму? В своем развитии ты достигла уровня половозрелого подростка, не бог весть что, но все-таки прогресс. Может, мне повезет, и я увижу тебя взрослой девушкой.
— Может, ты заткнешься? — в свою очередь предложила я.
— Ладно, не злись. Обделенные умом стареют куда медленнее, до гробовой доски сохраняя детскую непосредственность. Во всем надо видеть положительные стороны.
— Если окажется, что проглядела я какую-нибудь фигню, тебе придется признать, что ты дешевый выпендрежник.
— Дешевый вовсе не то слово, которое легко со мной ассоциируется.
— Хорошо, брат. Будешь дорогим выпендрежником.
К тому моменту мы уже покинули торговый центр и направились к парковке, Берсеньев обнял меня за плечи, а я поспешно сбросила его руку.
— Чего ты шарахаешься? — удивился он. — Я влюблен в твою сестру, а вовсе не в тебя.
Мы приехали в офис Берсеньева, по дороге я гадала, что ему там понадобилось, но с вопросами не лезла, чтобы лишний раз его не радовать. Оказавшись в офисе, сразу же прошли в его кабинет, Сергей Львович бросил секретарше «я занят» и тщательно прикрыл за собой дверь. Выложил мобильный на стол, снял куртку, швырнул ее на спинку кресла и принялся шарить в ящиках стола. Извлек шнур и подсоединил его к компьютеру, а потом к мобильному телефону. На мониторе через несколько мгновений возникло лицо Головановой.
— Ты ее сфотографировал? — сказала я, поражаясь чужим способностям.
— А для чего, по-твоему, я вел с ней непринужденную беседу, да еще телефончик выпрашивал?
Заработал принтер, и вскоре на столе оказался лист бумаги с распечатанной фотографией.
— Ну? — спросил Берсеньев нетерпеливо.
— Что «ну»? — разозлилась я. Он взял черный маркер и провел линию прямо над бровями девушки. Рыжие волосы постепенно исчезали, и на смену им появились черные, со стрижкой каре. Он еще не успел закончить, а я уже досадливо выругалась. — Официантка в «Слободе», — сказала тихо, хотя надобности в этом не было.
— Точно, — кивнул Берсеньев.
— Я даже до половозрелого подростка не дотягиваю, — пришлось признать мне. — Все дело в ее голосе. В ресторане она хрипела, в доме Юдина визжала, а на работе звенела колокольчиком в морозную ночь.
— Прирожденная актриса, — пожал он плечами.
Я села в кресло, обхватила голову руками и задумалась. Мысли мои были далеки от артистической девицы и носили в основном философский характер. Человечество в целом в тот момент моей симпатии не вызывало.
— Не могу поверить, что он убил собственную мать, — сказала я с печалью.
— Не он, его подружка.
— Вряд ли она сама до этого додумалась.
— Конечно, провернуть подобное в одиночку — большая глупость. Рискованно во всех смыслах. Парень мог сорваться с крючка, да и неизвестно, как бы повел себя, если бы узнал, кто отравил мамашу.
— Хорошо. Предположим, они придумали это на пару. Но к нам он зачем явился?
— Это мы уже проходили. Если б повезло, заодно мог и от папаши избавиться. Девица крутила любовь с Юдиным, но, когда подвернулся вариант получше, дала ему отставку. А он взял да и укокошил жену.
— Это придется доказать.
— Я просто излагаю свою версию. Девица, встретившись с ним на даче, заявляет, что между ними все кончено. И тут появляемся мы. Он в панике звонит ей. Если менты узнают об их связи, Юдин станет подозреваемым номер один. О том, что мы видели ее машину, рыжая не знала и вполне могла быть уверена: убийство с ней не свяжут.
— Допустим, вот только зачем ей убивать Юдина?
— Тут действительно не все ясно. Избавиться от него было необходимо только в том случае, если она боялась огласки их романа. То есть Багрянский-младший ничего о ее шашнях на стороне не знал, и она очень не хотела, чтобы это произошло.
— Ну, узнал бы, и что? Если Аврору она отравила с его подачи, парень вряд ли сорвется с крючка.
— Но у него будет предлог избежать женитьбы, а скорее всего, именно этого девушка и добивается. Ей нужны не разовые подачки, ей нужно состояние Багрянского. Почувствуй разницу. Ради этого вслед за мамашей и Юдина отравить не грех.
— У нее должен быть сообщник. Стрелял в Агатку мужчина, — подумав, сказала я.
Берсеньев пожал плечами.
— Почему нет?
— Это не Багрянский, Агатка бы узнала школьного друга, нацепи он хоть пять бейсболок. Я его тоже видела, ничего общего с Сергеем. А если был сообщник, значит, она, скорее всего, проделала это без ведома Багрянского.
— Расчищает ему путь к богатству? Выйдет за него замуж, потом муженек попадет под машину или еще какая напасть приключится, девушка станет вдовой и соединит свою судьбу с тем, кто все это время прятался в тени? Мне нравится твоя мысль. Тогда и причина, по которой она отравила Юдина, абсолютно понятна.
Я слушала его с очень странным чувством. Подобную картину не так давно рисовал Ломакин, только с другими действующими лицами: Стас, богатая наследница Настя и я.
Берсеньев насмешливо улыбался, наблюдая за мной, а я спросила:
— Этим типом в тени ты случайно быть не можешь?
Он закатил глаза.
— И твоя сестра меня не узнала?
— Парень ты умный, мог найти идиота, который выполнит за тебя грязную работу.
— Хочешь сделать хорошо — сделай сам. В моем случае рисковать глупо. У меня своего бабла немерено. Единственное, в чем я нуждаюсь, так это в отсутствии ко мне интереса каких-либо граждан. Юных прелестниц и красавиц до тридцати пяти в расчет не берем. Но ты, конечно, можешь подозревать меня сколько душе угодно. Это куда приятней, чем считать убийцей школьного друга.
— Он мне не друг, — сказала я, сгребла листок с фотографией со стола и сунула в карман. А потом направилась к двери.
— Ты куда? — насмешливо поинтересовался Берсеньев.
— Настало время побеседовать с клиентом.
— Хорошо. Поехали.
Он взял куртку, а я сказала, ткнув в него пальцем:
— Не лезь. Теперь я обойдусь без тебя.
Вернув куртку на место, он сел за стол и лучезарно улыбнулся.
— Хочешь пари? Мы еще побегаем по этому городу вместе.
— Главное, чтоб не друг за другом, — ответила я и поспешно покинула кабинет.
По дороге к стоянке такси я позвонила Багрянскому-младшему.
— Надо встретиться.
— Давай завтра. Сегодня все расписано…
— Через двадцать минут я буду у тебя в офисе, — отрезала я.
— Хорошо, — помедлив немного, согласился он.
Я села в такси и назвала адрес.
Мне снова пришлось ждать в приемной, когда Багрянский освободится. Секретарша, которая сегодня была в сиреневой блузке и брюках клеш, предложила мне кофе. Только я сделала несколько глотков, как в приемную вошла Анна. Джинсы, тонкий свитер, золотой ключик на цепочке и задорный девичий взгляд.
— Здравствуйте, — приветствовала она меня. — Лера, Сергей Федорович занят? Я тогда попозже зайду. Приятно было увидеть вас снова, — сказала она, вновь обращаясь ко мне. По-моему, ей очень нравилось меня дурачить.
Я улыбнулась в ответ.
— Сегодня мы уже встречались, в торговом центре на Советской, правда, вы не обратили на меня внимания.
Девушка приложила палец к губам и кивнула в сторону кабинета Багрянского.
— В обеденный перерыв я люблю иногда пройтись по магазинам.
— Я тоже. Но мой работодатель этого не одобряет.
— Все они такие, — подмигнула девушка и удалилась. А мне наконец-то было позволено войти в кабинет.
Сергей, плечом прижимая трубку к уху, разговаривал по телефону, одновременно подписывая какие-то бумаги. Увидев меня, кивнул на кресло и продолжил разговор. Через пару минут положил трубку, бумаги отодвинул и перевел взгляд на меня.
