— Доверишься? — повторил вопрос блондин.
Неуверенно кивнула, но так, на всякий случай, покрепче вцепилась в широкие плечи мужчины. Кир усмехнулся и двинулся к середине озера. Дно, судя по всему, было очень ровным и пологим. Аше-ар шагал уверенно, не поскальзываясь и не оступаясь. Теплая, чуть густоватая, словно очень жидкий черничный кисель, вода ласково обнимала все выше и выше, а свет «солнца», распластанного по центру каменного купола, становился все ярче.
Кир остановился, когда вода достигла моего подбородка, и начал медленно поворачиваться. Я запрокинула голову. Распустившаяся коса веером распласталась по водной глади. Мужчина двигался все быстрее, и золотой узор потолка закружился перед глазами, сливаясь в сплошной светящийся поток. В одну сторону, остановка… потом в другую. Озеро даровало невесомость, руки стража — безопасность и, поддавшись волшебству момента, я доверилась ему. Отпустила, легла на воду, закрыла глаза.
Это было сродни полету… головокружительно, волшебно, незабываемо. Я наслаждалась движением, легкостью и какой-то безумной свободой. Словно птица в небе, которую ласкают потоки воздуха, вернее рыбка в озере, взлелеянная темной водой с золотым узором. Даже сомкнутые веки не давали ощущения темноты. Свет… вокруг было так много яркого чистого света! Вкусного, наверное.
— Опять проголодалась, моя Тьма? — насмешливо проговорил Кир-Кули.
— А? — Ресницы взметнулись вверх, и я настороженно уставилась на него. Неужели вслух о вкусовых пристрастиях проговорилась? Вот же… балда!
— Вы так и будете на месте топтаться? — пропитанный недовольством вопрос и громкий всплеск прервали неловкий момент. Но сказать, что это было кстати, язык не поворачивался.
Я попыталась принять вертикальное положение да чуть не ушла с головой под воду. И ушла бы, не поддержи меня страж, вовремя ухватив за плечи.
Моэра же, шустро загребая своими «пластилиновыми» конечностями, совершала круг почета. Вероятно, уже не первый.
«Как акула, круги нарезает, — неожиданно зло подумала я. — Вон, и грудь для полноты сходства, прямо как плавник над поверхностью торчит. И зубов много в широком оскале видно. Да что там зубы? При таком плаванье на спине на показ выставляется абсолютно все».
— Кир-Кули, а ты хорошо плаваешь? Бросай эту немощь бледную на мелководье! Давай пари заключим на желание, кто быстрее на тот берег, тот и…
Меня взгребло. Решительно обняв мужчину за шею, холодно сказала:
— Ырли, дорогая… а пойди-ка ты поплавай где-нибудь… в другой части озера. У нас тут разговор. Личный.
Девчонка явно вознамерилась возмутиться, но, поймав красноречивый взгляд аше-ара, поджала губы, плеснула в нас водой и ретировалась. А я, отплевавшись от ее прощального подарочка, вытерла ладонью лицо и спросила:
— Ты сказал, что я тьма? Почему?
— Просто так? — вопросом на вопрос ответил блондин, снова беря меня на руки и начиная кружить.
— Врешь ты все! — фыркнула я. — Ты видел ее… тьму. Она появилась, когда настала ночь, да?
— Ум-м-м, — мужчина мечтательно прищурился, глядя куда-то в сторону, а потом тихо повторил: — Ночь, — и сколько ж всего было в этом слове… интимного, волнующего… порочного! Как вообще этот тип умудрился вложить такой спектр эмоций в несчастные четыре буквы?
— Черт, — вырвалось у меня, и новый огонь смущения опалил лицо.
— Точно, — оживился Кир, тут же сменив выражение лица с задумчиво-мечтательного на крайне заинтересованное, — ты так и не рассказала мне, что это за зверь такой… черт?
Ну… я и рассказала. И про черта, и про лешего и про то, что мне не нравится, когда меня усыпляют после ужина, а потом неизвестно что делают со мной в постели.
— А когда известно что — нравится? — вкрадчиво уточнил блондин.
Я промолчала, покраснела еще больше, сама себе плеснула воды в лицо и, стараясь не смотреть на довольную белую физиономию, заявила, что он, то есть его свет, конечно, очень вкусный, сытный и все прочее, но хотелось бы, чтоб процесс моей энергетической подпитки происходил, когда я в сознании. Потому что иначе возникают некоторые вопросы, подозрения и прочие малоприятные эмоции, которые плохо сказываются на душевном здоровье его беременной сестрицы. Последние слова выделила интонацией и только потом отважилась взглянуть на аше-ара.
— Будешь моей любовницей? — снова огорошил тот.
Если б его ладони не поддерживали меня под спину, я б точно воды нахлебалась. А так только пару раз открыла и закрыла рот, словно выброшенная на берег рыбка, потом нахмурилась и раздраженно сказала:
— Да!
— Точно? — глаза блондина пытливо сузились.
— Нет, — пробормотала, выворачиваясь из его рук.
Отпустил. Поплыла к берегу, а вслед полетело тихое и уверенное:
— Будешь.
Выйдя на берег, я подошла к Сэн, остановилась напротив и, глядя в упор на мага, проговорила:
— У меня к тебе один вопрос и две просьбы.
— Излагай, — милостиво предложил он, продолжая сидеть, подтянув к груди колени и подперев кулаком щеку.
— Высуши меня, пожалуйста, — попросила я и тише добавила: — Если можешь.
— Ну, спасибо, малышка! — мужчина криво усмехнулся, отчего его бледное лицо в обрамлении неровно обстриженных волос, приобрело какой-то бандитский вид. Ему б повязку на глаз да бандану с подходящим костюмом — и был бы самый настоящий киношный пират. А так… всего лишь главгад из одной затянувшейся сказки… моей сказки!
— За что? — уточнила едва ли не шепотом.
— За «доверие» к моим магическим способностям, — пояснил хозяин Неронга. — Естественно, могу высушить! Я ведь говорил тебе как-то… здесь я всесилен.
Наверное, на мне плохо отразилась выходка Ырли, или странное поведение Кир-Кули, или… не знаю, что из всего произошедшего за этот день было тому виной, но вместо того, чтобы скромно промолчать, я сказала:
— Это мне сверхъестественное существо с подсветкой говорило, а не живой и реальный ты, — и даже взгляд не отвела, продолжая смотреть в необычные глаза собеседника. Зрачки его сейчас были похожи на черные точки, и оттого граница между двух разных по тону колец радужки казалась особенно четкой.
— А живой и реальный я, — мужчина склонил голову к плечу, отчего его темно-зеленые до черноты волосы качнулись, играя изумрудными бликами в отблесках света, — нравлюсь больше?
— Гораздо.
Сэн расхохотался. Искренне так. И пока он веселился, вокруг меня закручивался теплый вихрь. Он согревал, не причиняя неудобств. Бережно, ласково… быстро. Когда из воды вышел Кир-Кули, я уже была абсолютно сухая.
