Леппринсе и Макс вышли из автомобиля, и француз дернул за рукоять, торчавшую из отверстия в притолоке. Внутри сразу же зазвонил колокольчик, послышалось шарканье шлепанцев и хриплый голос: «Иду, иду, иду». Щеколда отодвинулась, стеклянная дверь приоткрылась ровно настолько, насколько позволяла цепочка, и в щелке показалась половина заспанного лица; кто-то разглядывал их. Леппринсе и Макс насмешливо переглянулись.
— Что угодно сеньорам? — последовал вопрос.
— Я — месье Леппринсе. Вы меня помните?
Полузакрытый глаз мгновенно приобрел нормальную величину.
— А, месье Леппринсе, прошу прощения, я не узнал вас спросонок. Сейчас открою.
Дверь захлопнулась, послышался скрежет отодвигаемого засова, и она распахнулась настежь. Человек, встретивший их, был одет в серый шерстяной халат поверх мятого костюма.
— Входите, пожалуйста, и простите, что я принимаю вас в халате. Я никого не ждал в такой час и дал погаснуть огню в камине. Но я мигом затоплю снова. По ночам теперь погода очень неустойчивая.
— Мы привезли с собой гостью, Карлос, вы ее знаете.
Карлос сложил перед собой ладони и возвел очи к потолку.
— Неужели вернулась сеньорита! Какая радость!
— Надеюсь, у вас найдется свободная комната?
— У нас в отеле всегда найдется комната для месье Леппринсе. Правда, не та, что в прошлый раз. Если бы вы предупредили заранее… Но это не имеет значения. У меня есть другая, хорошо обставленная. Немного поменьше, зато удобная и тихая. Très, tre mignon[23].
Леппринсе и Макс вернулись к лимузину.
— Можешь подождать здесь, — предложил Леппринсе Кортабаньесу. — Мы не очень долго.
— Ну уж нет, — воспротивился адвокат. — Я не намерен торчать один на этой темной улице. К тому же я ужасно продрог.
Леппринсе и шофер вытащили Марию Кораль из автомобиля; за ними вылез Кортабаньес. Четверо мужчин со своей ношей вошли в отель, и хозяин, затворив за ними дверь, снова запер ее на засов.
— Сеньорита больна, — объяснил Леппринсе. — Мы отнесем ее в комнату, и они поедут за врачом. Я останусь с ней здесь и, конечно, все расходы возьму на себя.
Хозяин отеля, помрачневший было при виде безжизненного тела цыганки, снова заулыбался.
— Следуйте за мной, сеньоры. — И он направился вперед, указывая путь. — Осторожно, тут ступенька.
Он шел, освещая керосиновой лампой сначала лестницу, потом коридорчик. Дойдя до последней двери, он достал из кармана жилета ключ и отпер дверь. Комната, как и все остальные в отеле, была чистой, но в ней пахло сыростью.
— Здесь немного прохладно. Если позволите, я разожгу жаровню. Комната небольшая, мигом согреется, — предложил хозяин.
Пока Леппринсе и шофер укладывали Марию Кораль в постель, он разжег жаровню. Уложив цыганку, Леппринсе вручил хозяину деньги и жестом дал понять, что он больше не нужен.
— Большое спасибо, месье. Если вам что-нибудь понадобится, я внизу. Зовите меня без стеснения.
Леппринсе снял с Марии Кораль пальто, которым она все еще была накрыта, и накинул на нее простыни. Макс внимательно обследовал окно и осмотрел с высоты все вокруг. Кортабаньес грелся, потирая руки над жаровней.
— Поезжайте за доктором Рамиресом, — приказал Леппринсе шоферу. — Его адрес: улица Салмерон, 6, первый этаж. Но прежде отвезите сеньора Кортабаньеса домой. С вами поедет Макс, он знает доктора. Макс, скажите ему, что срочно нужна его помощь. В подробности не вдавайтесь. Если он все же станет допытываться, вы сами сообразите, что сказать. И постарайтесь обойтись без вмешательства его жены. Если вдруг он окажется у кого-нибудь на приеме, поезжайте туда и привезите его во что бы то ни стало. А с тобой мы поговорим завтра, — добавил он, обращаясь уже к Кортабаньесу.
Мужчины попрощались и ушли. Оставшись наедине с Марией Кораль, Леппринсе сел на край постели и стал задумчиво рассматривать ее лицо.
Наутро небо по-прежнему было пасмурным, моросил мелкий дождь. Экипажи скользили по брусчатой мостовой, оставляя за собой черные борозды, а кони месили копытами слякоть. Из окна виднелось два потока зонтов, циркулировавших вверх и вниз по улице. Хмурый день не располагал к радужным мыслям, и мое вчерашнее спокойствие за Марию Кораль, которая, по моему мнению, находилась в надежных руках, улетучилась. Бреясь, я хладнокровно анализировал события минувшего дня и остался неудовлетворен. Во-первых, Леппринсе проявил ко мне необычное равнодушие, хотя мы не виделись с ним несколько месяцев. Он даже не вышел из автомобиля, а послал вместо себя Макса и шофера. Шофер был для меня новостью, потому что Леппринсе сам водил машину не хуже любого шофера и испытывал при этом большое удовольствие. Какую роль играл при нем этот неприятный тип с обезьяноподобной внешностью? Еще один телохранитель? Зачем ему понадобился Кортабаньес, явно лишний в подобной ситуации? И почему, наконец, он не предложил подвезти меня на машине домой, ведь там было достаточно свободного моста? Что они сделали с Марией Кораль?
Я быстро позавтракал и отправился на работу с твердым намерением перехватить Кортабаньеса, как только он появится в конторе, и заставить его выложить все начистоту. Но такой случай мне не представился. Хотя я пришел раньше обычного, Кортабаньес опередил меня и уже беседовал с каким-то клиентом у себя в кабинете. Это была еще одна загадка: Кортабаньес никогда не появлялся на работе раньше десяти или половины одиннадцатого, а мои часы показывали без четверти девять.
Я метался по залу-библиотеке, не переставая курить одну сигарету за другой. В десять минут десятого пришла Долоретас и завела со мной разговор о том, сколько неприятностей причиняют дожди, но, услышав мои невразумительные, сказанные невпопад ответы, смолкла, сняла чехол с пишущей машинки и принялась печатать. Без четверти десять явился Перико Серрамадрилес. Он принес с собой экземпляр сатирической газеты и хотел показать мне несколько крамольных карикатур, но я не отреагировал на них, и он удалился в свою конуру. Ровно в десять Кортабаньес вызвал меня к себе в кабинет. Я ринулся туда. Неурочным посетителем оказался Леппринсе.
— Заходи, Хавиер, голубчик, садись, — пригласил Кортабаньес.
Но Леппринсе встал и жестом остановил меня.
— Не стоит садиться, Хавиер, мы с тобой сейчас уедем.
— Как себя чувствует Мария Кораль? — спросил я.
— Хорошо, — ответил Леппринсе.
— Это правда?
Леппринсе снисходительно улыбнулся. Должно быть, мой тон показался слишком необычным для человека, который не привык, чтобы его слова ставились под сомнение.
— Так говорит доктор, Хавиер, а у меня нет оснований не верить ему. Да ты и сам убедишься в этом, потому что мы сейчас поедем к ней.
— Где она?
— В отеле. Она ни в чем не нуждается и зря ты так тревожишься. Болезнь совсем не тяжелая.
Он похлопал меня по плечу, пристально посмотрел в глаза и улыбнулся. От моих утренних страхов не осталось и следа. Я взял с кресла свое пальто, которое принес и положил туда Леппринсе, и мы вышли на улицу. Лил дождь, и мы остановились под навесом крыльца. К нам величественно подкатил лимузин. Шофер вылез из автомобиля и, держа перед собой зонт, точно знамя, раскрыл его над Леппринсе. Мы сели в машину. Там уже был Макс. Мы вышли из машины перед маленьким отелем на улице Принсеса. Я испытывал некоторое замешательство.
— Мне неудобно идти к ней, — шепнул я Леппринсе, когда мы проходили через маленький вестибюль.
— Не говори глупостей. Как только Мария Кораль пришла в себя, она, разумеется, поинтересовалась, что с ней случилось и каким образом она попала сюда. Мы все ей объяснили и, конечно, не преминули рассказать, какую роль сыграл ты в событиях прошлой ночи. Она не оставила меня в покое до тех пор, пока я не пообещал привести тебя к ней.
— Правда? Она действительно хочет меня видеть? — спросил я с такой откровенной радостью, что Леппринсе расхохотался. Я покраснел до корней волос и испугался тех чувств, которые меня переполняли.
Мы подошли к двери, Леппринсе постучал в нее согнутым пальцем, и женский голос изнутри пригласил нас войти. Женщина, откликнувшаяся на стук, была сиделкой. Мария Кораль лежала в постели с закрытыми глазами, но не спала, судя по тому, что сразу открыла их, как только мы вошли. Лицо ее уже не покрывала бледность, а взгляд обрел часть присущей ему живости. Я пожал руку, которую она мне протянула, и она удержала ее в своей.
— Рад видеть вас выздоравливающей, — произнес я несколько нарочито.
— Ты спас мне жизнь, — проговорила она, слегка улыбнувшись.
Леппринсе и сиделка вышли в коридор. Я окончательно смутился и опустил глаза, чтобы избежать устремленного на меня пристального взгляда цыганки.
— Сеньор Леппринсе… — пролепетал я, — тоже сразу приехал, как только я ему позвонил, и помог вам. Это вас спасло.
