— А кто спрашивал? Альянс, кленнонцы?
— Кто-то из СБА.
— Это любопытно, — сказал я. Не сотрудники ли генерала Визерса это были? Не удивлюсь, если так. — О чем еще они спрашивали?
— О многом. Например, их интересовало, не могут ли оракулы видеть будущее.
— А они могут?
— Дерево будущего не возникает из ниоткуда, — сказал Геббер. — Оно берет свои корни в прошлом, и оракул может сказать, в какую сторону будут повернуты ветки этого дерева.
— Шикарный ответ, — констатировал Радж. Впрочем, он бубнил себе под нос, и скаари не стал обращать на него внимания.
— Оракулы не могут видеть будущего только в одном случае — если рядом с ними оказывается «другой». Собственно, на этом и основан метод, по которому скаари их вычисляют.
— То есть в клане, где есть оракул, «другому» гораздо труднее прийти к власти? — спросил Азим.
— У «других» есть способы обманывать оракулов. Но рано или поздно правда выплывает наружу. Иногда слишком поздно.
— Как ты думаешь, с чем был связан интерес СБА к этой теме? — спросил я, не особо надеясь, что он ответит. И в самом деле, откуда ему знать?
Но он ответил:
— СБА хотела воспользоваться советами оракула клана Кридона, — сказал Геббер.
— Они сами тебе об этом сказали?
— Не напрямую. Но я понял, что это так.
— А сам ты из какого клана? — поинтересовался я.
— У Геббера нет клана, — отрезал скаари. — И это я не собираюсь с вами обсуждать.
— Я прошу прощения, если обидел тебя вопросом, — сказал я. — А Феникса ты знаешь?
— Все слышали это имя. Он воин.
— Он террорист. Не может ли он быть нашей Немезидой?
Снова движение хвоста, выражающее полное безразличие к этому вопросу. Что ж, если бы он точно знал ответ, это было бы слишком хорошо.
Настолько хорошо, что я бы этому ответу наверняка не поверил.
— Ты как-то удивительно с нами откровенен, — сказал Радж. — То есть я понимаю, топливо там, все дела, я тебе заплатил… Но мы все-таки принадлежим к разным расам, и Гегемония может вступить в войну…
— Ты думаешь о том, можно ли доверять сказанному мною? — уточнил Геббер.
— Типа того, ага.
— Все это не имеет значения, — сказал Геббер. — Мы все — никто в большом раскладе сил. Даже ты, барон Хэммонд. Единственный, кто здесь имеет значение, — этот юноша, который может оказаться «другим». Но если Кридон ошибся и он обычный человек, то его очень быстро убьют.
— А если не ошибся?
— Тогда он или выполнит свое предназначение, или умрет в процессе, — сказал Геббер. — Но смерть его не будет быстрой и легкой.
— Он не выглядит особо опасным, — заметил Радж.
— Потому что он сам не знает, кто он такой. Когда он осознает себя, все может измениться, — сказал Геббер. — «Другие» страшны в бою.
— Или это все детские страшилки, — сказал Радж.
— Я ответил на ваши вопросы, — сказал Геббер. — Пусть твои люди отвезут меня обратно.
ГЛАВА 5
Я таки стрельнул у барона Хэммонда тонкую сигарету, и мы на пару дымили, стараясь не встречаться друг с другом взглядами. Азим сидел с бесстрастным выражением лица и смотрел в стену.
После того как мы остались в кабинете Раджа втроем, по существу вопроса не было сказано ни единого слова. И никто не собирался начинать первым.
Геббер, конечно, мог лгать. Скаари врут не хуже людей, а в том, чтобы дать ложную информацию врагу, нет потери для воинской чести. Но особого смысла врать в данной ситуации я для него придумать не мог.
Геббер согласился на разговор, принял плату и ответил на те вопросы, что ему задали. И даже на пару незаданных.
Вполне возможно, он мог бы рассказать и больше, если бы мы точно знали, о чем спрашивать.
Геббер контрабандист и ренегат, отказавшийся от своего клана. Наверняка за этим стояла какая-то длинная и кровавая история, потому что просто так скаари от своих кланов не отказываются. Тем не менее он вряд ли сообщил бы нам что-то, что могло бы нанести ущерб Гегемонии. Я сам не в восторге от Альянса, однако все человечество предавать бы, наверное, не стал. Если бы у меня была такая возможность, конечно.
«Другие» страшны в бою, сказал Геббер. Если учесть, насколько для обычного человека в бою страшны скаари, как же сражаются посланники неведомой Немезиды?
Мне Геббер тоже ничего хорошего не напророчил. Либо я умру очень скоро и быстро, либо этот процесс затянется на некоторое время и будет крайне занимательным, либо я принесу хаос всему человечеству… Все такое интересное, не знаю, что и выбрать.
— Немезида, значит, — нарушил молчание барон Хэммонд. — Назови мне хоть одну причину, почему я не должен убить тебя прямо сейчас.
Похоже, мы все думаем об одном и том же, ага. Черт побери, а я и не заметил, как его манера говорить успела проникнуть в мои мысли.
— Все, что он нам рассказал, может оказаться детскими страшилками.
— А может и не оказаться, — сказал Радж. — Я контрабандист, но я не враг человечества, знаешь ли. И я совсем не хочу, чтобы эту войну выиграли скаари. С ними трудно торговаться.
— Я не собираюсь ввергать человечество в пучину хаоса, — заверил его я.
— Все вы так говорите. — Улыбка у барона получилась кривая и невеселая. — Вокруг тебя происходит слишком много странностей, чтобы ты был обычным человеком.
— Или кто-то хочет, чтобы мы так думали, — сказал Азим.
— Ложный гамбит?
Радж тоже знает этот термин, ага.
— Вроде того.
— Во всем этом еще меньше смысла, чем в том, что говорил Геббер, — заметил Радж.
— Ты просто злишься, что он обозвал тебя никем, — сказал Азим.
— Кридон обозвал меня пылью, — сказал я.
— И подарил яхту.
— Это рухлядь, — напомнил я.
— Я бы тебе и такую не подарил, — сказал Радж. — Азим, ты втягиваешь меня во что-то странное и непонятное. И с каждым следующим ходом оно становится все страннее и страннее.
— Дай нам корабль, и мы уберемся отсюда к шайтану на рога.
— Если бы я точно был уверен, что вы именно туда и отправитесь… — вздохнул Радж. — На фоне того, что наболтал ящер, меня уже не столь пугают возможные неприятности, которые способен устроить нам Асад.
— С возрастом ты стал слишком пуглив.
— Бесстрашные до моего возраста вообще не доживают, — заявил Радж.
— Кстати, Асад не пытался выйти на связь?
— Нет. И это меня удивляет.
— Может быть, мы переоценили способности его местных агентов?
— Едва ли, — сказал Радж. — Учитывая, что ты сам помогал строить агентурную сеть, сержант.
— Ты веришь в Немезиду? — спросил Азим.
— Я контрабандист, а контрабандисты суеверны, — сказал Радж. — Мы верим, что нельзя прорываться через кордоны по понедельникам. На наших кораблях никогда не было грузовых отсеков за номером тринадцать. Мы боимся сглазить сделку и плюем через левое плечо. Но вера в древних богов или сверхразум… Должно быть какое-то другое объяснение.
— Это могут быть трудности перевода, — заметил я. — Возможно, в нашем языке просто нет слова для обозначения тех понятий, о которых говорят скаари. Они все-таки старше нас на тысячи лет.
— «Другие», оракулы, Немезида, — фыркнул Радж. — На мой вкус, во всем этом слишком много всякой мистики. Я думаю, все проще. Я думаю, вы оказались замешаны в большие политические игры.
— Едва ли это «проще», — сказал Азим. — Иногда я думаю, что предпочел бы иметь дело с мистикой, чем с большими политическими играми.
— Это потому, что играешь не ты, — сказал Радж. — Играют тобой.
— Можно подумать, ты стоишь в стороне от всего этого.
— Я никто, — напомнил барон Хэммонд. — А вы так вообще пыль. Скаари нас не любят.
— Мы ненавидим их в ответ, так что все справедливо.
— Я их не ненавижу, — сказал Радж. — Не понимаю, это да. Но и не ненавижу. Они…
Страшный грохот помешал ему договорить.
Нас тряхнуло так, словно кто-то из древних богов приложил подземное убежище барона Хэммонда большой небесной кувалдой, пластик потолка пошел трещинами.
— Ага, — спокойно сказал Радж. — Кажется, я начинаю понимать, почему Асад так и не вышел на связь.
Мое шестое чувство молчало, показывая, что непосредственной опасности для жизни пока нет. Или оно просто перестало работать без всяких видимых причин, как предсказывал Азим.
Радж набрал комбинацию клавиш на комме, пытаясь связаться с пунктом охраны, расположенным на поверхности. Экран остался мертвым.
Радж пожал плечами и вызвал другой номер.
Тишина.
— Помехи, — сказал Азим. — Они давят все радиочастоты. Попробуй кабельную связь.
— Соображаешь, — одобрил Радж и отстучал на клаве следующий вызов.
— Нас атакуют, босс, — доложил человек, закованный в легкую боевую броню.
