вроде Американских горок. Вот она летит или даже парит, а после, с замиранием сердца резко падает вниз, затем вновь летит высоко-высоко и теряется в собственных ощущениях.
Ей хочется кричать, но она не может, поэтому механически продолжает двигаться на нем, подгоняемая руками Андрея.
Богатырева уже практически обессилила, остервенело насаживаясь на идеально твёрдый член, вся взмокшая, со сбившимся дыханием от которого саднило горло, а лёгкие жгло.
А потом почувствовала такую волну, как цунами. Стало на секунду страшно, что может быть так хорошо, но не успев до конца подумать, она с силой кончила, ритмично обхватывая влагалищем член, ещё и ещё, пока не почувствовала, как он напрягся настолько, что присоединился к ней, изливаясь внутрь. — Люблю тебя, безумно люблю, моя Тучка… — шептал Шумов, уткнувшись ей в шею.
* * *
Как бы ему ни хотелось покидать их уютное гнездышко, где они теперь часами могли наслаждаться друг другом, иногда прерываясь на еду и душ, а расстаться с Лерой все же пришлось. Потому что 10 января Шумова ждали на работе, которой накопилось ой как много.
Несмотря на то, что праздники прошли без происшествий и достаточно тихо, Андрея с утра по-раньше ждал неприятный сюрприз.
Шеф вызывал к себе.
Андрей закатил глаза к потолку, моля всех Богов о пощаде, однако в этот день Боги решили абсолютно противоположное, повернувшись к Андрею жопой. Или почти жопой, он еще не решил. И даже его счастливая рубашка и новые запонки, подаренные Лерой на новый год не помогли.
В свою очередь, Лера ещё не успела открыть свой подарок из-за случившихся неприятностей. Но Андрей умело припрятал подарок для Тучки в одном из ящиков, дома.
— Проходи, садись. Мы кое-кого ещё ждём. — Прокопич указал правой рукой на кожаный диван, недалеко от своего стола, рядом с которым располагался секретный бар.
Пока по его поведению сложно было дать оценку будущему разговору. Иногда Виктор Прокопич умело прятал эмоции, создавая сложности конкурентам.
— Что-то серьёзное? — не сдержавшись, попытался уточнить Андрей.
— Достаточно. Но сразу скажу, что для тебя это новость окажется лучшей в итоге, чем для всех нас. В том числе и для администрации. — Андрей удивлённо повёл бровью, всматриваясь в загадочное лицо шефа, а когда дверь его кабинета открылась, чуть язык не проглотил от недовольства.
— Добр… — она запнулась на пол слове, совсем не ожидая увидеть здесь её Шумова. — Доброе утро… — девушка растерянно захлопала глазами, словно неожиданно оказалась в стане врага.
Даже двух.
— Заходи, садись. Двое есть, ещё одна осталась.
Сотрудница неуверенно прошла к дивану, уже по пути растеряв всю свою прыть. Неуклюже расположилась на краю, нервно одергивая классическую юбку-карандаш, присев как можно дальше от Шумова.
Он же в свою очередь молча связывал нити воедино, до конца не понимая, зачем их здесь собрали, как для прилюдной казни и порки.
А когда в кабинет шагнула шикарная шатенка с отечеством "Викторовна", то нити рассыпались прахом, заставляя Андрея чувствовать себя дураком. Но один умный человек в кабинете все же присутствовал. Именно он их всех здесь и собрал.
— Пап? — шокировано спросила дочка, потупив взгляд на Мирославу. — Что здесь происходит?
— Села. — грозно прибил её к стулу Виктор Прокопич. Девушка плюхнулась на стул перед рабочем столом отца, словно мешок с картошкой.
— Раз все в сборе, то мы начнем, дамы и господа. — шеф откашлялся и удобно устроился в массивном, из чёрной кожи кресле, широко расставляя руки на стол в угрожающем жесте.
Странно, но сейчас Шумову абсолютно не было страшно, он словно в броне сидел, понимая, что весь гнев обрушится не на его голову.
"Казнь состоится, но в роли жертвы окажется кто-то другой." — именно это подсказывала ему чуйка.
— Перед новым годом, меня оповестили о том, что Валерию Богатыреву и Яну Мелких исключили из нашего конкурса из-за мошенничества, если быть точнее, то фальсификации документов. — Андрей только хотел дёрнуться, но шеф пресек его действие, выставив вперёд ладонь. — Якобы, эти девушки предоставили ложные сведения о доходах своей школы, специально преуменьшая их. Что я хочу заметить, является также статьёй уголовного кодекса.
В кабинете повисла гнетущая тишина, показалось, что даже воздух раскалился до предела. Густые брови Шумова тяжело нависли над глазами, сдвигаясь к перегородке носа.
— А мы здесь причём? — первой подала голос его дочь, считая, что на её стороне преимущество. Она уверенно повела плечами, посмотрев отцу прямо в глаза. Но ошиблась.
— Я просил открывать рот? — взревел Прокопич.
— Нет… — пролепетала она и тут же съежилась. Сейчас дочка шефа хоть и пыталась держаться, но под мощной аурой Прокопича это казалось практически невозможным.
И именно из-за этого она уже не напоминала ту гордячку, с которой они столкнулись в ТЦ перед праздниками.
И удивительно, как он не заметил раньше, что дочь шефа работает в администрации?
А ведь сначала её лицо показалось Андрею знакомым.
Может поэтому он не догадывался, кто она есть на самом деле?
Или потому, что в тот день, когда Шумов заходил уточнить пару вопросов касаемо документов Леры, то там восседала другая особа? Логично же, что в отделе дочка шефа работала не одна.
— Тогда попрошу придержать язык, юная леди. Лучше скажи мне, ты, как принимающая документы на тендер уж должна знать. В какой срок вы должны внести документы в базу? — девушки повторно мимолетно переглянулись между собой, что не ускользнуло от Прокопича, подтверждая догадки.
— До вечера того же дня. — упрямо поджимая губы, ответила она.
— Вот меня, как и проверяющего насторожило то, что документы Валерии и Яны внесли аж только через двое суток. Хотя это ещё не самое удивительное.
Шумову почудилось, что Мира вот-вот сдерет со своих пальцев кожу от волнения, он помнил, она всегда делала так в момент сильного стресса, но до сих пор не понимал, с чего ей переживать, и каким макаром она здесь оказалась?
— Хотя, — заметил шеф, приподнимая указательный палец вверх. — документы оказались подлинными, прям из налоговой, со всеми подписями и печатями. Удивительно, правда ли? Но дело вот в чем. Что девушки подали документы не только лично, но ещё прислали скрины нам на почту. Теперь, дамы, вы улавливаете суть? — он высоко приподнял брови, сверля их по очереди уничтожающим взглядом, и судя по зрачкам, которые максимально расширились, Виктор Прокопич в данную секунду был невероятно зол.
— Извините, что перебиваю, — не выдержал Шумов, — но ко мне сейчас это какое отношение имеет?
— А самое прямое, мой дорогой. Самое прямое! Прямее и не бывает. Сегодня мне также принесли занимательное видео из твоего кабинета, где
