Эта потрясающая ситуация удивила его настолько, что он проснулся. За окнами вставал холодный зимний рассвет, окрашивая все вокруг блеклой розоватостью.

Рэтсо тоже проснулся и не скрывал овладевшей им мрачности. Лицо его мокрое от слез, было воплощением скорби.

— Эй, эй, в чем дело? — встревожился Джой. Рэтсо бросил на него быстрый взгляд, снова отвернулся и тихим, почти неслышным голосом выдавил:

— Я обмочился.

— Ты что?

— Обмочился! Обмочился! Штаны обмочил!

— Ну и что? Что страшного?

— Да я весь мокрый! И сиденье мокрое.

— Вот, черт, парень, да не плачь ты.

— Мало того, что я еду во Флориду, и нога у меня болит, и задница ноет, и грудь болит, и рожа свербит — так мало всего этого, я еще обосался с головы до ног.

Джой не мог удержаться от смеха. Он понимал, что ведет себя не лучшим образом, что смеяться не стоит, но он так хорошо чувствовал себя, что все окружающее представлялось ему страшно забавным.

— Я на куски разваливаюсь, — сказал Рэтсо. — Смешно, не правда ли?

Джой кивнул. И через секунду Рэтсо тоже хохотал. Затем Джой сказал:

— Просто ты позволил себе сделать небольшую остановку для отдыха, которой не было в расписании. — Оба они расхохотались так, словно услышали самые смешные в жизни слова. Они покатывались в течение нескольких минут. Рэтсо даже посинел, и глаза его налились кровью, и он стал жаловаться, что ему больно смеяться, а когда стало ясно, что он готов бросить это занятие, Джой отпустил несколько ремарок относительно естественных отправлений организма Рэтсо, и они снова стали хохотать. Последние три-четыре замечания были, откровенно говоря, не особенно смешны, но просто им нравилось смеяться. Затем Рэтсо стал кашлять и задыхаться, и ему пришлось наклониться вперед, чтобы Джой мог постучать ему по спине.

После таких усилий Рэтсо впал в полное изнеможение. Настроение у него несколько улучшилось, но в перерывах между приступами смеха он выглядел совершенно изможденным. Джой сказал, что тут полно пустых мест и после следующей остановки они могут найти сухое, и пообещал, что в любом из попутных городков, они приобретут ему новые штаны. Он убедил Рэтсо, что все будет в порядке, и к тому времени, когда автобус притормозил для завтрака где-то около Ричмонда, Рэтсо уже крепко спал. Джой отдернул занавеску на окне и прищурился от лучей солнца, бивших ему прямо в глаза.

Через несколько секунд, когда Джой вышел из автобуса, его поразил разлитый повсюду утренний свет рассвета. Ему припомнилось, что нечто подобное он видел во сне, но он не мог восстановить в памяти. Чувствовалось, что день будет ослепительно ярок: от резкой чистоты воздуха перехватывало дыхание, и он понял, что ради одного этого утра стоило уезжать из Нью-Йорка.

В ресторанчике он заказал себе черничный пирог и чашку кофе, и, ожидая заказа, был охвачен такими глубокими и тонкими эмоциями, что ошибочно принял их за грусть. Чувство это настолько сильно охватило его, что ему показалось, будто его вот-вот потянет вырвать. Он торопливо добрался до мужского туалета, уединился в одной из кабинок, закрыл двери и склонился над унитазом. Ему пришлось засунуть два пальца в рот, но оттуда вырвалось только сдавленное дыхание. Он заплакал. Это удивило его. Он не мог понять, почему у него льются слезы, когда его окружает так великолепно начавшийся день. Скоро он прекратил плакать. Он высморкался. Затем он вернулся в ресторан и принялся за свой завтрак. Блинчики были отличными, но после первого же куска он перестал обращать внимание на их вкус. Ибо и цвет и запахи этого утра заполнили зал ресторана, так что вместо того, чтобы наслаждаться едой, он думал только о дне, который лежит впереди, и, не допив кофе, поспешил наружу, чтобы окунуться в него.

Каким оно было странным, это субботнее утро. Кроме него, ничего больше в мире не существовало. Джою даже захотелось забиться куда-нибудь и закрыть лицо руками.

Но что происходит? Он подошел к краю стоянки и уставился в землю. Из застывшей коричневой грязи торчали несколько упрямых стебельков, с которыми зимние холода ничего не смогли сделать, а поодаль простирался ряд голых деревьев, в которых не было ничего особенного. Небо было светло-голубым, так что можно было смотреть в него, не щурясь, и воздух был прохладен, даже очень прохладен, но не холодным, так что при дыхании казалось, что ты втягиваешь в себя эту голубизну неба, и тот мир, и покой, что исходили от него. Стоя на краю площадки, Джой поплакал еще немного, от удивления тряся голоеой, не в силах понять, почему по лицу его струятся слезы и почему такая в общем-то обычная погода вызвала свалившуюся на него печаль.

Дело было в том, что им овладела совсем не печаль, но он не понимал этого.

Он вытер лицо рукавом куртки и вернулся в автобус.

Рэтсо по-прежнему спал.

Они ехали сквозь южное утро, и странное обаяние дня не исчезало. Над каждым маленьким городком, мимо которых они проезжали, стояло ожидание субботы: люди тащили из лавочек пакеты с продуктами, готовясь к субботнему отдыху, дети бегали, играли и катались на велосипедах, радуясь субботнему дню и пришедшей субботней свободе, молодые женщины, с накрашенными губами и в кудряшках, забегали к Вулворту, чтобы купить обновку, в которых они покажутся перед своими субботними молодыми людьми, а те то сидели в парикмахерских, наводя глянец на щеки, то стояли на обочинах тротуаров главной улицы, позвякивая мелочью в карманах и с нетерпением ожидая наступления субботнего вечера, который приближался к ним с медленной неотвратимостью часовых стрелок, медленно, но неотвратимо, и они знали, что он несет с собой, ибо ароматы субботнего вечера стояли в воздухе, и тут же были субботние старухи, которые парочками или кучками стояли на улице на каждом углу, щелкая вставными зубами и болтая о смерти, пока какой-нибудь бодрый старик не отвращал их мысли в другую сторону.

Джой наблюдал из окна летящую мимо жизнь, пока, наконец, в Рэйли в Северной Каролине ему не представилась счастливая возможность окунуться в нее.

Он купил в лавочке рядом со стоянкой новые вельветовые брюки для Рэтсо, а для себя дешевую вязаную куртку, темно-синюю с белыми пуговицами. Он убедил себя, что хоть она и дешевая, но жутко нравится ему, и сунул свою старую и замазанную з ящик для мусора. Джой попытался вытащить Рэтсо из автобуса и отвести его в туалет, где он сможет помочь ему сменить штаны, но Рэтсо еще не проспался. Джой попытался разбудить его, сказав, что скоро они окажутся в Южной Каролине и пора разуть гляделки, чтобы поглазеть на первую пальму, но Рэтсо оставался невозмутим. На мгновение он приоткрыл глаза, но они были совершенно мутными и невидящими.

Через два часа в Беннетсвилле, когда большинство пассажиров, потягиваясь, покидало автобус, направляясь пить кофе и пользоваться удобствами, Джой перетащил Рэтсо на заднее сиденье автобуса. Нижнее белье тоже было мокрым и сменить его было невероятным мучением. Рэтсо был беспомощен, как ребенок. Джой никогда раньше не видел его голым. Его маленькие, трогательные приметы пола казались совершенно бесполезными, просто напоминая о своем существовании. Правая его нога была костлявой и искривленной, как посох странника, и от бедра до колена была покрыта большими черными, синими и багровыми синяками — следами различных падений, которые достались на его долю за последние несколько дней. Он напоминал ощипанного цыпленка, который проводит свою жизнь на задворках птичьего двора, пока, наконец, ему не сворачивают шею и не отправляют в котел. История Рэтсо была написана по всему его телу, и Джой с благоговением читал ее. На долю секунды перед ним предстала картина, как он заворачивает этого исстрадавшегося измученного ребенка в одеяло, нежно берет его на руки и всю дорогу держит на коленях, напевая ему колыбельные песенки. Но он тут же прогнал эту картину от себя.

Теперь они расположились на сухих сиденьях в заднем конце автобуса, а он мчался, набирая скорость, и за окнами летели мили этого субботнего дня, который был неисчерпаем и таинственен, как память. Рэтсо погрузился в глубочайший сон. Джой убедил себя, что чем больше Рэтсо будет спать, тем скорее он выздоровеет, и к тому времени, когда они добрались до Саванны и наступило время обеда, солнце уже опускалось, а Рэтсо все спал.

Джой не вышел из автобуса. Он не испытывал особого голода. Он остался рядом с Рэтсо, боясь потерять ощущения этого странного дня, хотя уже приближалась ночь. Среди многих вещей, которые проплывали у него в памяти, были и удивившие его самого слова, сказанные Рэтсо, что он найдет себе работу, купит новую обувь и будет вести нормальную жизнь, пользуясь своей собственной ванной. И он знал, что это будет сущей истиной, и в один прекрасный день все это у него будет, и к нему придет та радость субботы, которую он весь день наблюдал из окна автобуса. Может, он будет просто мойщиком посуды или каким-нибудь дешевым клерком. Рядом с ним будут работать другие люди, которые сначала не будут обращать на него внимания, они будут считать, что он такой же, как и все, один из них, в сущности, но постепенно они начнут все понимать. Они начнут замечать, что он носит приличную обувь, и со временем поймут, что он не обитатель гостиницы, а обладатель собственного жилища, в котором есть даже отдельная ванная. Они начнут менять к нему отношение, они начнут время от времени наносить ему визиты, и вне всякого сомнения, среди его новых знакомых будет и женщина, не обязательно блондинка или с какими-то выдающимися достоинствами, но она будет пользоваться губной помадой и ходить в кудряшках, и она будет искренне рада, что рядом с ней окажется мужчина, который будет в состоянии позаботиться о ней, мужчина, устраивающий ее и как любовник, а Рэтсо будет с ними в качестве их ребенка, и они будут заставлять его мыть голову, хотя бы раз в неделю или сами будут обмывать его, если он будет слишком слаб для этого. Для того чтобы все шло как надо, нужно было прокрутить главную штуку — вкалывать и ждать, пока все наладится, и никогда не позволять себе стонать «о, этого никогда в жизни не будет, не будет»; ты должен будешь жить и радоваться тому, что у тебя есть, пусть даже ты еле волочишь ноги, а борода у тебя выросла до земли. Как-то он уже составлял планы бытия, когда еще в Хьюстоне решил стать бродячим ковбоем, и отправился искать счастья на Востоке. Считай, он все это прошел — бродячим ковбоем стал и счастье свое искал. Пока оно ему не попалось, но он продолжал тосковать по нему, и в этом-то и было все дело. Может, и теперь ему не удастся зажить нормальной жизнью, но, черт возьми, он будет искать ее до самой смерти, путь даже его считают упрямым и тупым ослом.

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Полуночный ковбой - Джеймс Херлихи бесплатно.

Похожие на Полуночный ковбой - Джеймс Херлихи книги

Полуночный ковбой - Джеймс Херлихай - Современная проза
Французское завещание - Андрей Макин - Современная проза
Рассказы - Валерий Буланников - Современная проза
Ошибка Лео Понтекорво - Алессандро Пиперно - Современная проза
Четыре крыла Земли - Александр Казарновский - Современная проза
Записки старого киевлянина - Владимир Заманский - Современная проза
Stalingrad, станция метро - Виктория Платова - Современная проза
Элизабет Костелло - Кутзее Джон Максвелл - Современная проза
Тело № 42 - Денис Драгунский - Современная проза
Грани пустоты (Kara no Kyoukai) 01 — Вид с высоты - Насу Киноко - Современная проза

Оставить комментарий