– Теперь мне ясно, почему она так проклинала Тесея и так кручинилась о Перифете, – сказала госпожа Харикло. – Она осталась без защитника и возлюбленного.
– Правильно, – согласилась нимфа. – К тому же я совершенно не представляю, как этого самого мертвяка хоронить.
Несколько стервятников уже расхаживали вокруг трупа, ожидая, что люди уйдут и им удастся отведать человеческой падали.
– Об этом просите госпожу Кору, – сказал фавн. – Это по ее части.
– О, великая богиня. – Нимфа бросилась Коре в ноги. – О ты, Персефона, владычица царства мертвых, повелительница чудовищ, разрывающая последние нити, что соединяют живых людей с этим миром. Пожалуйста, вызови кого-нибудь из своих слуг, чтобы они закопали тело этого отвратительного разбойника.
Так, поняла Кора, Кора и Персефона – одна и та же персона, которая замужем за каким-то Аидом и связана со смертью.
– Нет, – сказала она нимфе, – я полагаю, что для других разбойников поучительно узнать, что их Перифет лежит здесь, лишенный погребения, ибо человек, который убивает невинных, недостоин лучшей участи.
– Слушайте, слушайте! – закричала Харикло. – Это слова мудрой богини.
Остальные слушатели захлопали в ладоши. Тем временем Кора могла не спеша рассуждать. Первое и основное – она на правильном пути. Перифет еще теплый. Наяда о нем не успела забыть. Значит, Тесей не успел отойти далеко. Значит, Тесей сдержал свое слово и отправился береговой дорогой, чтобы очистить торговый путь от разбойников. И наверное, до Афин ему встретится кто-то еще. Насколько он опасен? Насколько реальна замена разбойника кем-то из клана Кларенса или слуг дамы Рагозы?
– Госпожа Харикло, – попросила Кора. – Скажите, пожалуйста, а отсюда до Афин еще встречаются разбойники?
– Обязательно, – сказала Харикло. – Впереди, на Истме, сидит Синис, сын Пемона, его прозвали Питиокомптом. Что это значит?
– Это значит «сгибатель сосен», – вежливо ответила Кора.
– Вот именно. Синис сидит на горе, справа – Коринфский залив, а слева – Саронический. Вокруг него шумят могучие сосны. Если он видит путника, то привязывает его за правую руку к вершине одной сосны, а за левую – к вершине другой. И когда он отпускает сосны, те распрямляются и разрывают путника пополам. Так что по сравнению с ним Перифет милый добряк.
– А результат тот же, – заметила Кора.
– Результат тот же. Но можно убить гуманным способом, а можно – изуверским, – сказал фавн. – Когда-нибудь под настроение я покажу тебе разницу, великая богиня.
– Да перестаньте называть меня богиней! – вспылила Кора. – Это случайное совпадение.
– Слушаемся и подчиняемся, великая богиня, – на всякий случай согласился фавн.
– Мы сегодня увидим этого сгибателя? – спросила Кора.
– Нет, госпожа, – ответила Харикло. – Сегодня вечером мы достигнем нашего дома и я буду спать вместе с моим любимым мужем.
– А оттуда еще далеко до Афин?
– По берегу – три дня хода. Но ты богиня, если хочешь, сможешь долететь.
– Нет, – отрезала Кора. – Я оставила дома крылья.
Спутники поглядели на нее с уже привычным удивлением. Какие еще крылья? Что, богиня без крыльев долететь не может? Но опять же не стали с ней спорить.
– Я пойду до Афин пешком.
– Как тебе угодно, богиня, – сказала Харикло. – Тогда, если тебе не противно, прими наше гостеприимство и проведи ночь в нашем скромном доме.
– В нашей конюшне! – добавил фавн Никос и нагло расхохотался.
– Когда-нибудь я тебя убью, – разъярилась Харикло, но возница, смеясь, отбежал в сторону, отмахиваясь от хозяйки шляпой.
– Спасибо, добрая женщина, – сказала Кора. – Я с удовольствием и благодарностью воспользуюсь твоим приглашением.
* * *
Город Коринф, почему-то знакомый Коре из истории Древнего мира, хотя чем именно, она не смогла вспомнить, открылся неожиданно, как только дорога, петлявшая среди каменистых склонов, вырвалась на простор, к морю. Там, на границе бурой, зеленой, желтой, оранжевой осенней земли и лилового моря, лежал сам город: дома, домики и хижины, окруженные виноградниками, оливковыми рощами и огородами. Искренняя радость охватила спутников Коры.
– Вот мы и дома, – сказала госпожа Харикло.
– И снова живые, – поддержал ее старый сатир. Мул, обрадовавшись тому, как близко его стойло, поспешил вниз, и остальным пришлось бежать по бокам повозки, стараясь удержать бурдюки с вином, – обидно же потерять товар в двух шагах от дома.
– Как-то там мой Хирон! – беспокоилась Харикло. – За неделю исхудал, наверное.
– Ну уж он-то нашел себе козочку, которая его и накормит, и согреет, – цинично заметил возница, но Харикло даже не обратила внимания на наглые слова – все ее устремления были впереди, дома, с семьей.
Повозка миновала ворота в городской стене, которая, видно, защищала город от соседских коз, и колеса ее застучали по неровной каменистой мостовой главной улицы. Прохожие издали узнавали госпожу Харикло и кланялись ей, приветствовали ее, с любопытством поглядывая на Кору.
– Как дела? – спрашивали торговцы на маленьком базарчике рядом с деревянным покосившимся храмом. – Живой добралась? Перифет тебя не тронул?
– Нет больше Перифета! – отвечал сатир. – Укокошили Перифета.
– Не может быть!
Но другой купец поддержал сатира.
– Это точно. Только что пролетали две гарпии, вон там, над огородами. Жена спросила: «Чего летите?», а они отвечают: «Там Тесей разбойника Перифета убил. Спешим полакомиться, пока кто-нибудь его труп не украл».
– От гарпий иного не жди, – откликнулся кто-то.
– Что будет, что будет! – закричала неизвестная женщина, торговавшая бусами из разноцветного стекла.
Торговцы принялись убирать товар, да и немногочисленные покупатели не возражали, спешили по домам – кто сообщить семье о событии, кто спрятаться и пересидеть очередную смуту. Ведь если есть разбойник и он всегда живет в лесу и машет своей дубиной, значит, так угодно богам. Лучше покориться и не трогать разбойника, пожилого человека, занятого неблагородным ремеслом, но все же ремеслом! А тут появляется семнадцатилетний мальчишка и убивает его до смерти! А ведь говорят, что после Перифета осталась безутешная наяда и прижитые от лесных тварей дети и внуки… А если боги разберутся и решат, что Тесей не прав, может пострадать и Коринф, хотя бы за то, что его когда-то выстроили слишком близко к месту боя.
Под взволнованные крики торговцев и топот местных жителей повозка госпожи Харикло подъехала к воротам в высокой стене, сложенной из каменных глыб.
Сатир постучал в ворота кнутовищем, но не успел он ударить второй раз, как ворота со скрипом раскрылись, за ними стояла служанка, снабженная копытами и рожками, – явно родственница сатира.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
