Темная пелена обрушилась не менее стремительно, чем удары мучителя. И последнее, что заметила Даша, прежде чем потерять сознание, высокую фигуру, заслонившую свет….
Глава 17
Она слышала, как мужской голос постоянно звал её.
— Дашка…, милая…. Дашка….
Она пыталась открыть глаза, но у неё не получалось.
А потом она поняла, что не хочет открывать глаза.
Зачем делать усилие? Так хорошо просто плыть куда-то и ничего не делать….
Дарья несколько раз приходила в себя. Сначала она видела склонившееся лица, которые что-то ей говорили, потом она видела белые стены и яркий свет, режущий глаза. Да, темнота была куда приятнее.
И снова было очень тихо.
Но на этот раз тишина была иной. Даша чувствовала, что лежит на кровати. Рядом тикали часы. Где-то вдалеке вещал телевизор или работало радио. Слышался приглушенный шум от колес тележки.
Она медленно, не хотя, открыла глаза и сразу же встретилась с встревоженным взглядом Андрея. Он сидел на кресле рядом с кроватью и, не отрываясь, смотрел на девушку.
Его глаза были красными от слёз.
Даша лежала неудобно, она пошевелилась, пытаясь принять другое положение, но застонала от боли.
— Что не так? Где болит? — Андрей наклонился над ней и осторожно взял за руку. Он не стеснялся своих слез.
— Всё не так.
Разбитые губы слушались с трудом.
— Не говори ничего, Даша. Постарайся лежать спокойнее.
— Дай попить….
Он поднёс к её губам стакан с водой и предупредил:
— Пей небольшими глотками.
У него тоже не было слов.
Когда она в следующий раз пришла в себя, за окнами стояла ночь. Была слышна приглушенная дробь осеннего дождя. Свет в палате был выключен, горел небольшой светильник, который освещал лишь один угол.
— Андрей, — хрипло позвала Даша. Она не сомневалась, что он по-прежнему находиться в палате.
Но ответного отклика она не дождалась. Что-то холодное прикоснулось к сердцу. У неё задрожали губы. Нет, такого просто не может быть! Андрей не мог уйти! Пусть она пробыла в бессознательном состоянии много времени, но он не мог уйти!
Не мог оставить её одну!
— Андрей! — снова позвала она, на этот раз громче.
— Даша?
Хриплый голос отозвался откуда-то из угла. Послышался скрип, и Даша увидела, как с раскладного кресла поднимается Андрей.
— Который час?
— Почти два.
Он встал рядом с ней.
— Дай мне ещё попить. В горле пересохло.
Андрей придерживал стакан, пока она пила, а затем присел на краешек кровати. Та под тяжестью мужского тела жалобно прогнулась.
— Я не хочу больше спать, — шепотом призналась Даша, — поговори со мной.
— Тебе надо отдыхать, — сказал Андрей дежурную фразу и сам же поморщился от её банальности. — Через сон быстрее происходит восстановление организма.
— А ты сам много сегодня спал? Не думаю. Хотя и тебе нужен отдых, — Даша сделала слабую попытку улыбнуться. — Хорошая мы с тобой пара: глухой да немой.
— Ты шутишь, это хороший признак.
Андрей в полумраке всматривался в любимое лицо. Его Дашка сильная, она выдержит, уверял он себя.
Разговор не клеился. Некоторое время они молчали, держались за руки и прислушивались к ночной тишине.
— Андрей, меня оперировали? — наконец, задала вопрос Даша. Она спросила очень тихо, Андрею пришлось наклониться к ней, чтобы расслышать вопрос.
— Да. У тебя открылось сильное кровотечение. Пришлось делать чистку.
По щеке девушки побежала одинокая слеза.
— Я так боялась потерять ребенка…. Я так хотела его сохранить…. Я даже…. Я даже и предположить не могла, что с такой силой буду хотеть ребенка….
— Даша, не надо, ничего не говори. Не береди душу….
— Душу? Ты говоришь, душу? — из её горла вырвался истерический смешок. — Андрей, где эта душа? Мне кажется, от неё ничего больше не осталась. Ничегошеньки. Я в последние месяцы только и делала, что плакала! Плакала, плакала и снова плакала! Ничего кроме слез в моей жизни за последнее время не было! — она не видела, как вздрогнул Андрей. Его лицо исказилось от внутренней боли. — Я так больше не могу….. Не могу!.. У меня не осталось больше никаких сил…. Андрей, извини меня, но…. Почему это случилось именно со мной? Я никому в жизни не сделала ничего плохого! Мне казалось, я думала, что ребенок поможет мне начать другую жизнь, что он даст мне силы преодолеть жизненные трудности. А что получилось? Нет ребенка! Нет!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Андрей сильнее сжал её руку.
— Тебе нельзя сейчас волноваться. Постарайся об этом не думать….
— Андрей, о чем ты говоришь?! Я не могу об этом не думать! Ты думаешь, мне легко было уйти от Димки? А ведь именно из-за ребенка я ушла от него. Это уже потом, значительно позже, я поняла, что больше не люблю мужа, но сначала-то именно ребенок послужил причиной, по которой я отважилась уйти от него! Я поняла, что должна сделать выбор — или муж или ребенок. Я выбрала ребенка, — она всхлипнула и тотчас ахнула от боли.
— Что такое? Даша, тебе больно?
Она прикрыла глаза и прикусила губу.
Ей хотелось выговориться. Она столько времени молчала, носила груз в душе, что и не заметила, как ноша стала невыносимо тяжела.
— Больнее уже не будет, — зло бросила она. — Этот ублюдок уничтожил меня.
Андрей шумно вздохнул.
— Ты сейчас слишком категорична.
— Ну и что? Имею право. Истерика стала для меня привычным делом!
— Давай отложим разговор на завтра….
— Ты снова предлагаешь мне отдохнуть? Да не хочу я спать! Не хочу! Всё, выспалась! А если тебе не нравиться моё общество, то ты можешь уйти, держать не буду!
Даша выкрикнула обидные слова и тотчас почувствовала, как руки Андрея обхватили её лицо.
— Даша, посмотри на меня, — решительно потребовал он. — Всё, хватит. Тебе тяжело, я понимаю. Но от того, что ты будешь упрекать в случившемся всех, и себя в частности, легче не станет.
— Откуда ты знаешь, что твориться у меня в душе? Это не ты, а я потеряла ребенка! Нет, я даже не потеряла ребенка! Моего ребенка убили!
— Даша, Балканов….
— Меня не интересует Балканов! — снова закричала она. — Меня интересует моя жизнь! А она разрушена! Уничтожена! От неё ничего не осталось! Всё кончено, Андрей! Понимаешь, кончено!
Андрей переместил руки на плечи Даши и с силой их сжал.
— Не правда.
Даша хотела ещё что-то закричать, но слова застряли в горле. Вместо них наружу вырвались приглушенные рыдания.
Утром Даша первым делом заявила:
— Я в больнице не останусь.
У неё в палате находилась Ленка. Андрей поехал домой переодеться.
— Ты чего надумала? — тотчас встала «в позицию» Лена. — Даже не мечтай. Пока ты полностью не поправишься, никто тебя из больницы не выпишет. Полежишь, ничего с тобой не случиться.
— Лена, я не хочу здесь находиться, — снова категорично заявила Дарья.
— Понимаю. Мы все не любим больницы. Но ничего не поделаешь, милая подруга. Придется тебе некое время провести здесь.
Когда Лена вошла в палату, Даша приготовилась к сочувственным речам, охам и ахам. Она внутренне напряглась. Ей больше не хотелось, чтобы её жалели.
Лене хватило одного взгляда на подругу, чтобы понять, в каком та находиться состоянии. Вчера ей так и не удалось увидеть Дашу.
— Ты чего такая злая? — спросила Даша. — Не выспалась?
— Будешь тут злой. Я места себе не нахожу вторые сутки и, да, ночью я тоже плохо спала. Ты знаешь, какой номер отчудил твой Загорнов? Он меня вчера самым наглым образом выпроводил из больницы, отправил домой. Это меня-то, твою лучшую подругу! Но ничего, будет и на моей улице праздник, я ему ещё припомню!
Она продолжала тараторить, не позволяя Дашке и слова вставить.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Андрей правильно поступил. Нечего сидеть около моей кровати, меня караулить.
— Но он-то караулил? — Лена лукаво улыбнулся.
Даша приняла присутствие Андрея в палате, как естественный факт, как нечто само собой разумеющееся. Она и мысли не могла допустить, что его не окажется рядом.
