Все это никуда не вело, и Поль понемногу падал духом. Идею подсказал Барни.
– А что его мать? – спросил он.
Среди всех белых пятен, из которых, по сути, и состояла жизнь Хэрроу, одно особенно удивляло: отсутствие сведений о его матери. Поль подумал, что она, должно быть, ушла из жизни вскоре после рождения малыша, но после слов Барни решил разузнать об этом побольше. В свидетельстве о рождении Теда после имени отца, сразу наводившего на мысль о Новой Англии, стояло и имя матери. Довольно странное имя: Мария Розария, рожденная 1.1.1946 в Бойзе, Айдахо. На свете, конечно, есть люди, появившиеся на свет i января, но чаще всего эту дату проставляют не имеющим подлинного свидетельства о рождении: подкидышам или тем, кто родился в районах, где такие записи не обязательны. Так делали после войны во множестве индейских резерваций.
Поль занялся католическими миссиями города Бойз и штата Айдахо. Имя Мария Розария могли дать монахини рожденному в резервации и крещеному младенцу. Два практиканта из отдела Барни связались со всеми монастырями штата на предмет информации о всех приемышах сороковых и пятидесятых годов. Одна из монастырских привратниц сообщила о том, что девочка с таким именем занесена в акты некой миссии графства Клируотер, расположенной на склонах Скалистых гор. В миссии девочка освоила ремесло прачки, а в восемнадцать лет отправилась попытать счастья на Восточное побережье, где ей предложили работу. Судя по датам, речь могла идти о матери Хэрроу Сверившись с записями актов гражданского состояния штата Айдахо, где монастырь должен был зарегистрировать приемыша, сотрудники Провиденса нашли упоминание о Марии Розарии, дважды выходившей замуж. 7 июня 1968 года она стала супругой Эдгара Хэрроу, скончавшегося три года спустя. От этого брака родился ребенок по имени Эдвард. Вскоре Мария сочеталась браком с неким Миллером, но вот уже десять лет фактически с ним не жила. Если она взяла фамилию второго мужа, то раньше и не могла попасть в поле зрения сыщиков. В актах нашлось и последнее известное место жительства Марии Розарии: Кер-д'Ален, на севере штата Айдахо.
Эти края известны своим огромным и богатым рыбой озером. Сам городок живет почти исключительно за счет туристов, представая их взору таким, каким они хотят его видеть: декоративно подлинным местом поселения трапперов и продавцов шкур, несмотря на бревенчатые дома не лишенным достижений американской цивилизации вроде закусочных «Кентукки фрайдчикен» и бензозаправок «Шеврон». Вдобавок здесь процветают и полувоенные правые организации, борющиеся за превосходство белой расы.
Поль снял номер в одном из центральных отелей, населенном в основном пожилыми любителями ловли нахлыстом. Оставил там свои вещи и сразу же приступил к поискам Марии Розарии.
Она отыскалась на заднем плане всех этих причудливых декораций. Домом Марии служил поставленный на деревяшки вагончик, увитый плющом и окруженный густым кустарником. Пространство передвижного дома было расширено за счет хаотического нагромождения бочек, дощатых навесов и ящиков, свидетельствовавших о долгой жизни на одном месте.
Поль с трудом отыскал вход в виде похожей на корабельную двери со срезанными углами. Он постучал и стал ждать. Дверь открыла крохотная девочка-индианка в красном полотняном платьице, из-под которого торчали худые ноги.
Я бы хотел повидать Марию Розарию, – сказал Поль.
Из глубины каравана раздался такой громкий голос, что вздрогнули хрупкие стенки машины.
– Кой дьявол зовет меня так?
Женщина лежала в кровати, укрытая сиреневой периной. Ее голова покоилась на подушке с кружевными каймами. На Поля уставилась пара черных пронзительных глаз. Они так блестели, что заставляли забыть обо всем остальном: распластанном бесформенном теле, ногах со вздутыми венами и скрюченными пальцами, давно не мытых руках.
– Подойдите. Вам страшно?
Поль подошел к кровати.
– Утренний Ветер слушает тебя, приятель. Теперь меня зовут так, а старое имя лучше забыть. Если хотите что-то продать, можете сразу проваливать. Денег у меня все равно нет. Я принимаю пожертвования, да и то, если не надо ничего подписывать. Так в чем дело?
– Я насчет Теда, – сказал Поль таким тоном, словно говорил со своим пациентом.
– С ним что-то стряслось?
Спазм почти всколыхнул массивную грудь женщины, но сила тяжести взяла верх, и она снова опустилась на подушку.
– Не знаю. Я его ищу.
Поль сразу понял, что у него нет ни малейшего шанса встретить здесь Хэрроу.
– О нем часто спрашивают?
– Никогда. Понятия не имею, как вы меня разыскали. Даже он меня не может найти, – сказала женщина, достала из-за спины платок и приложила его к глазам.
Поль рассматривал царивший вокруг беспорядок: сломанные лампы, фарфоровые кошки, искусственные цветы. Он чувствовал себя словно в египетской гробнице, где покойный лежит, окруженный вещами, которые он захотел взять с собой в вечность. Если что было важно, так это то, что, похоже, здесь никто не появлялся до него, а значит, ФБР еще не добралось до этой берлоги. Это давало какие-то шансы найти здесь хоть что-то, что поможет ему взять след.
– Он в опасности, так ведь?
– Возможно, – ответил Поль.
Он присел на край кровати, и женщина наконец его разглядела.
– Покажитесь-ка. Да у вас черные волосы! И вдобавок курчавые! Вы что, пуэрториканец?
Она взглянула на него безумными глазами.
– Негр! Негр, черт побери, вот вы кто!
На ее голос прибежала девчушка. Она с осуждением посмотрела на Поля.
– Успокойтесь же. Вы же видите, что я белый. Да и какое вам дело?
– Здесь черных не любят. Предупреждаю сразу, Тед любит их еще меньше, чем я. Принеси нам коку, малышка.
Ребенок исчез.
Мария Розария откинулась на подушку. Лоб ее покрылся испариной, и она начала бредить:
– Вы уже видели его глаза? Когда он родился, я испугалась. С его отцом я уже привыкла к таким глазам, но на его лице утонченного валлийца они смотрелись к месту. А представить, что я сама выродила такие глаза…
Она уставилась в потолок, расправив белесоватые складки на шее.
– Вас это тоже удивляет, ведь так? Бедная индейская сирота и породистый хлыщ?
Она так резко вскинулась на кровати, что, похоже, сама удивилась, оказавшись с Полем нос к носу.
А он-то меня полюбил, вот ведь как. И я его тоже любила. Семья была против, но с его образованием работу найти нетрудно. Никто так не умеет ладить с богатыми, как обнищавший богач. Он был главным администратором отеля «Мажестик» в Балтиморе. Пять звезд, и сам он заместо шестой.
Женщина глотнула коку, которую подала девочка. Поль поставил свой стакан на маленький столик у кровати.
– A я была прачкой в отеле. Так вот. Чего уж там дальше рассуждать.
– У Теда есть братья и сестры?
– Господи, нет! Я и этого-то рожала, думала, помру. Это я сейчас чуть располнела, а убери с меня жир, ничего не останется.
– Вы долго прожили в Балтиморе?
– Пока дирекция не расчухала. После родов нас выкинули на улицу. Бедняга Хэрроу! Вы ведь знаете, эти отели делятся друг с другом черными списками. Так вот, его никто не захотел взять на работу. Это был человек, созданный для своего дела, вот он и пристрастился пить. Совсем стал на себя не похож. Потом решил обратиться к родне, а эти белые мерзавцы, один богаче другого, выставили его за дверь.
Мария Розария замолчала и взглянула на Поля:
– Зачем я вам все это рассказываю? Через три года мой бедный Эдгар сдох как собака. Вот и все.
Едва удержав рыдание, она хлебнула еще коки. Напиток, похоже, вправлял ей мозги.
– А теперь скажите, зачем вы ищете Теда?
– Хочу предложить ему работу.
Поль решил импровизировать. Он сразу понял, что рассчитал верно.
– Приличные деньги? – спросила Мария, и глаза ее вновь заблестели.
– Вполне.
– Дай-то бог.
Теперь она была спокойна и улыбалась.
– Ему нужны деньги?
– Теду? Да у него никогда ни гроша не было, а ведь он птица того же полета, что и его отец. Ну, погрубее, может. Он не может работать, как все. Не знаю, что вы хотите ему предложить, но сразу скажу: на долгий срок не рассчитывайте.
– Не думаете, что он может где-то здесь прятаться?
– Не заглянув ко мне?
– Когда он был здесь в последний раз?
– Два года назад.
– Что он говорил?
– Глупости, как всегда. Он не охоч языком трепать, Тед, но уж если начнет, то все о заумном.
– О чем же?
– Откуда мне знать. Что он, наконец, нашел свою дорогу… Разглагольствовал о Земле, Жизни, Природе, все с большой буквы. Попробуй мы с вами так говорить, весь свет насмешим, а ему ничего. Как вам сказать? Эти слова идут к его глазам.
Она прикрыла кулаком рот и глухо закашлялась.
– Это у него от индейцев.
– Что?
– Все эти слова.
– Вы хотите сказать, что он научился у вас?
Увидев, что Поль удивлен, она уточнила:
– Я родилась индианкой, но монашки пропустили меня через свою мельницу… А Тед, он бывал у настоящих индейцев. Тут большая резервация недалеко, так вот, Тед уже в двенадцать лет пропадал там по несколько дней. Я-то этих краснокожих знаю. Не настолько они уж и больше индейцы, чем я, просто решили вернуться к истокам. Вот и пережимают, чтоб показать, что все это серьезно. Сидят целую ночь, уставившись на луну, и произносят каких-то три слова – ни дать ни взять священные заклинания. Меня-то не купишь на все эти штучки. Я думаю, все они просто жулики, но Тед, он во все это верит.
