Глава 26
Хубилай и Баяр сидели, прислонившись спиной к светло-серому валуну. Урянхатай наблюдал за ними с непроницаемым лицом. Два одинаковых больших камня торчали из-под земли так, что получился навес, под которым местные овцы прятались от дождя. Земля покрылась таким слоем помета, что трава не росла, а люди в нем буквально вязли.
Овец, разумеется, не осталось. Воины Хубилая отловили около восьмидесяти, так что счастливчиков ждал горячий ужин; прочих же – кровь запасных лошадей, айраг, сыр и иные припасы.
Вокруг паслись лошади – ржали и фыркали, щипля траву, которая росла участками, но так густо, что мешала подниматься на холмы. На неровной поверхности коней рысью не пустишь, приходилось вести их медленно. Они уставали и брели, низко опустив головы.
– Можно вернуться на предыдущую стоянку, – предложил Баяр. – Враги нас там не ждут, а нам нужны стрелы.
Урянхатай устало кивнул. Битва за битвой, без перерыва… В свое время он смеялся над сообщениями о сунских городах-муравейниках, но реальность оказалась именно такой. У туменов кончились порох, ядра и стрелы. Враги подавляли численностью. Урянхатай с трудом верил, что сунцы отступили, он потерял счет войскам, с которыми сражались тумены и которые не испытывали недостатка сил или оружия. У монголов остались только мечи: копья и те притупились. Страшась стремительно приближающегося врага, Хубилай отступил на холмы.
– Сунцы еще там? – спросил царевич.
Баяр со стоном поднялся на гудящие ноги и глянул вниз. Сунские полки выстроились неровными квадратами и, казалось, заползли еще выше.
– Приближаются, – коротко ответил он и снова сел. Хубилай выругался, хотя другого не ждал. – Господин, ты понимаешь, что тут мы сражаться не можем?
– Понимаю, но мы можем убежать, – отозвался царевич. – Можем спуститься с холмов, а как стемнеет, убежать. Враги не догонят нас – по крайней мере, сегодня.
– Нельзя надолго бросать главный лагерь, – заявил Урянхатай. – Если сунцы найдут его, в живых никого не оставят.
Хубилай стиснул зубы, злясь на орлока. Зачем напоминать? «Чинким и Чаби живы-здоровы», – в который раз внушил он себе. Дозорные нашли полосу леса длиной в добрую сотню миль. Семьи и тех, кто прибился к лагерю, придется завести подальше от дороги, в самую чащу. Хотя стоит сунскому дозорному увидеть дымок от костра или услышать блеянье овец… Разумеется, без боя лагерь не сдастся. От воспоминаний о спокойной отваге Чаби у Хубилая болезненно сжалось сердце, но, по большому счету, Урянхатай был прав. А еще в лагере стрелы. Без них тумены как волк без зубов.
– Придумайте, как избавиться от сунских ублюдков, и я сейчас же навещу лагерь, – огрызнулся Хубилай. – Пока остается бежать от того войска и надеяться, что не угодим в лапы другому.
– За стрелами я выслал бы небольшой, но быстрый отряд, – предложил Урянхатай. – Сейчас нам и несколько тысяч стрел помогут. Если двадцать всадников поскачут во весь опор, сунцам их не поймать.
Хубилай перемножил числа и медленно выдохнул. Он не сомневался, что к стрелам его всадники проберутся. А вот обратно, если в каждой руке будет по набитому колчану, один за спиной и два привязаны к седлу… Беззащитных всадников сунская кавалерия в два счета приметит! Да и нужны туменам не две тысячи стрел, а не меньше полумиллиона. Лучшие, березовые, остались на поле боя в пятидесяти милях отсюда – лежат и портятся от сырости. Вот досада! Хубилай гордился своими организаторскими способностями, но сунские армии наступали одна за другой, не давая его воинам отдохнуть.
– Город с императорскими казармами – вот что нам сейчас нужно. Где карты?
Баяр вытащил из-за пазухи карту на козлиной коже, пожелтевшую, сложенную столько раз, что на сгибах появились белые полосы. Давно умерший писец нанес на карту десятки городов. Баяр показал на тот, что лежал за холмами, на которых укрылись изможденные тумены.
– Шаоян, – объявил он, ткнув пальцем. Закапал пот, на карте появились темные пятна, и Баяр, выругавшись, вытер лицо обеими руками.
– Тогда задача ясна, – проговорил Хубилай. – Нужно добраться до города, перебить гарнизон и проникнуть в оружейные склады прежде, чем нагонит сунское войско, или против нас ополчится местное население. – Он невесело рассмеялся и снова прижался спиной к камню.
– Возможно, гарнизона в Шаояне уже нет, – задумчиво изрек Урянхатай. – Возможно, мы уже их разбили или они разыскивают нас, как все сунские солдаты округи.
Хубилай расправил плечи, стараясь думать усталости вопреки.
– Если гарнизон еще на месте, его можно выманить. Зашлем на базары людей – пусть распускают слухи, что монголы в пятидесяти милях от города. Воинов они точно из города выманят; главное, чтобы в нужном направлении. Нам ведь уже известно, что император приказал атаковать нас без промедления. Если грамотно действовать, гарнизон в городе не усидит.
– Да, если императорские солдаты еще там, – уточнил Урянхатай.
– Если на наживку они не клюнут, придется нам штурмовать очередной город, зная, что в спину дышит очередная армия, – предупредил Баяр. Странно выступать в роли упреждающего, только, похоже, мысль захватила царевича не на шутку.
Хубилай поднялся, размял гудящие ноги и глянул вниз на сунские полки, бредущие за ними. Травянистые кочки да ухабы – по такой местности преследователи передвигались не быстрее преследуемых, и он радовался уже этому. Мысли потихоньку пришли в порядок. Царевич негромко свистнул командирам минганов, стоящим поближе к нему, и кивнул в сторону Шаояна. Пора снова в путь!
– Я с удовольствием пороюсь на их складах, – проговорил он. – Только даже если гарнизона там нет, сомневаюсь, что городской префект позволит нам просто войти и взять, что нужно.
– Жителям Шаояна вряд ли известны подробности военных действий, – заметил Урянхатай. – Если дать им шанс, они могут и сдать город.
Хубилай присмотрелся, не смеется ли орлок, но лицо Урянхатая казалось каменным, и он ухмыльнулся.
– Могут и сдать, – согласился он. – Я подумаю об этом по пути. Сейчас вперед, а то преследователи в спину дышат. Как насчет десяти миль через вершину, и побыстрей, чтобы немного оторваться?
Услышавшие призыв воины застонали, но вскочили на ноги. На такой местности их единственный козырь – скорость, иначе сунцы настигнут.
*
Мункэ ненавидел осады. Без пушек и катапульт он столкнулся с теми же проблемами, что в свое время Чингисхан. Города строились с оглядкой на мародеров, вроде его воинов, хотя в кои-то веки особой нужды брать их не было. Где-то на юге Хубилай бился с сунскими армиями. Мункэ штурмовал бы каждый город на своем пути, но важнее было добраться до брата. Если перед его войском запирали ворота, а гарнизон не показывался, Мункэ потирал руки: тем ему проще. А вот снабжение провизией стало настоящей проблемой, которая с каждой милей усложнялась. Жители городов, опасавшиеся огромной армии, без страха нападали на подводы, охраняемые тысячами воинов. Когда снабжение прерывалось, Мункэ уреза́л пайки. Но едва тумены добрались до лугов, хан увидел столько скота, что потребность в снабжении отпала. Пару дней воины лакомились жарким и потихоньку набирали потерянный вес. В какой-то мере сложности похода утомляли Мункэ не меньше каракорумских, но справляться с проблемами, которые видишь своими глазами, куда приятнее.
По пути хан отмечал города, в которые хотел бы вернуться после рейда на юг к Хубилаю. Он с нетерпением ждал встречи с братом. Вот удивится Хубилай, увидев, кто пришел ему на помощь!
По сравнению с крупными городами, мелкие казались легкой добычей. За одно утро воины Мункэ валили деревья, наскоро мастерили лестницы и лезли на стены. Впрочем, даже такие города хан штурмовал далеко не все. Ничего, он еще вернется!
Мункэ странствовал по сунским землям чуть больше месяца, когда дозорные сообщили о многочисленной вражеской армии, которая под развевающимися знаменами спешила на юг. Новость мгновенно облетела тумены, и не успел Мункэ вскочить на коня, как воины были готовы ехать. Пехотинцам от них не уйти, и монголы рвались в бой.
Двадцать восемь туменов во весь опор скакали за дозорным и к вечеру третьего дня увидели врага. Мункэ с удовольствием отметил, что у сунцев людей в два раза меньше, чем у него. В кои веки его военачальники могли не думать, как одолеть многочисленного врага. Мункэ всегда хотелось привести к сунцам войско, равного которому они не видывали. Местные императоры пережили Чингисхана, Угэдэя и Гуюка, но Мункэ-хан их не пощадит.
К ночи воины согнали свободных коней в хвост туменов. Если враги нападут в темноте, лошади испугаются и помешают контратаке. Воины разжевывали сушеную говядину, запивали ее водой или айрагом – что нашлось в запасах, – накручивали вожжи на сапоги и ложились спать на сырую траву. Каждый понимал: придется встать затемно, а на рассвете – сражаться.
