шею с приливом собственнических мыслей.
Но затем он соскальзывает с меня и притягивает мое тело обратно к себе, осторожно кладя мою больную ногу себе на бедро, как будто знает, что ее нужно подпереть, когда она болит. Он прижимает меня к своей груди, и на этот раз его член все еще глубоко внутри меня, когда он расслабляется, его ноги переплетаются с моими. Он обнимает мою грудь одной рукой, лениво поглаживая и дразня мои соски.
«Мне нравится прикасаться к тебе вот так. Мне нравится чувствовать твое влагалище». — Словно в доказательство этого, Раст ласкает мой сосок, и это заставляет мою киску сжиматься в ответном толчке.
«Пожалуйста, — я тяжело вздыхаю, измученная. Его постоянный поток мыслей и прикосновений, которые он продолжает дарить мне, внезапно становятся невыносимыми. Усталость накрывает меня, как одеяло. — Я думаю, мне нужно немного отдохнуть».
Он утыкается носом в мою шею, лижет ухо. «Хорошо. Пусть огонь закончит свою работу. Ты все еще слишком слаба. — Его рука скользит к моему животу, и он гладит меня там, как будто не может удержаться, чтобы не прикоснуться ко мне. Затем он замолкает. — Эти другие. Это они причинили тебе вред?»
«Причинили мне вред? — Воспоминание о моей больной ноге промелькнуло у меня в голове. — О, нет, это старая рана».
Он хмыкает. «Хорошо. Если они причинят тебе боль, я уничтожу их всех».
Я не знаю, кажется ли мне это милым или тревожным. Может быть, немного и того, и другого. «Клаудия — моя сестра. Ее супруг — Кэйл. Саша мне как сестра. А Эмма — моя подруга. Все они связаны. Мы должны лететь обратно в Форт-Даллас и вскоре встретиться с ними…»
«Нет».
«Нет?» — эхом отзываюсь я, слишком уставшая, чтобы даже смотреть на него. Я проваливаюсь в сон, пульсация моей киски сменяется пульсацией головной боли, когда темнота снова овладевает мной.
«Нет, моя Эми, — Раст обещает. — Ты принадлежишь мне и никому другому».
Прежде чем я успеваю запротестовать, я проваливаюсь в сон.
Глава 14
РАСТ
Моя пара погружается в изнуренный сон рядом со мной. Лихорадка, которая приходит с огнем, поглощает ее, и ее веки трепещут, даже когда она спит. Я наблюдаю за ней, не в силах оторвать взгляда. Она такая совершенная, такая хрупкая. Я никогда не испытывал такого удовлетворения, как сейчас, просто глядя на нее. Она спасла меня.
Даже этот ужасный мир, который я так долго ненавидел, не кажется таким плохим теперь, когда она в нем.
Я провожу кончиками пальцев по ее плечу и вниз по руке, потому что не могу перестать прикасаться к ней. Мне все еще трудно поверить, что она здесь и она моя после стольких лет. Даже когда я сосредотачиваюсь на Эми, в мои мысли вторгаются другие вещи.
Воспоминания.
Теперь, когда огонь, который так долго пожирал мой разум, превратился в дым, я начинаю вспоминать другие вещи. Не все сразу, но размышления о том, что я сказал ей ранее, высвободили несколько фрагментов.
Я помню салорианцев. Зловещая элита моего народа. Я помню их в длинных одеждах и их высокие, строгие здания, наполненные садами и скульптурами. Я помню пиры, которые они устраивали, когда насыщенные, сочные ароматы доносились из-за городских стен, даже когда мой народ боролся за еду. Я помню, каково это было — быть выбранным из рядов солдат и произведенным в генералы. Это дало мне авторитет… даже несмотря на то, что я ненавидел тех, кому служил. Я был важен. Я был могущественен. Я мог бы использовать свой титул и свои навыки, чтобы получить привилегии для своего народа, больше еды для своей семьи.
Однако ничего из этого не произошло. Вместо того чтобы спасти мою семью, они поработили их и предали меня. Я думаю о своем брате Хитааре. Я помню его, его доброе выражение лица и смеющиеся глаза. Я помню, он любил музыку и не любил драться, даже в боевой форме. Я помню его мягкую улыбку.
Я помню, как салорианцы раздавили его разум, как яичную скорлупу, и превратили его в солдата. Я помню, как отчаянно использовал свой титул, свои привилегии, все, что угодно, чтобы попытаться освободить моего брата от воинской повинности. Отправить его обратно в нашу бедную деревню в песках, где у него мог бы быть шанс на счастливую жизнь, свободную от яда салорианского контроля над разумом и их бесконечных войн.
Они смеялись надо мной.
Мои руки сжимаются, мои остриженные когти отчаянно пытаются вцепиться во что-нибудь и уничтожить это при воспоминании. О насильственной смерти Хитаара в первом сражении, в которое он вступил, не в силах сопротивляться ошеломляющим приказам своего салорианского лидера.
Что хорошего в том, чтобы быть генералом, если ты ведешь свой народ на бойню?
Рядом со мной Эми хнычет во сне, и я наклоняюсь над ней, убирая потные волосы с ее бледного лица. Моя пара. Главный приз. Я помню, как салорианцы утаили от нас обещание найти себе пару. Что мы могли бы отслужить свой срок, а затем вернуться в земли спаривания, чтобы летать и бросать вызов достойным самкам. Я помню, что все мужчины сражались за эту честь.
Я не знаю ни одного из моих друзей, у которого когда-либо был такой шанс. Я изо всех сил пытаюсь вспомнить лица, имена, которые служили достаточно хорошо, чтобы удостоиться такой чести, но я ничего не вспоминаю.
Интересно, лишили ли салорианцы и этого мой разум?
Разочарование и ярость переполняют мой разум. Чем больше я вспоминаю, тем больше злюсь. Этот мир плох, с его отвратительными запахами и странной атмосферой, которая так легко приводит меня в ярость. Но я думаю о своей Родине, и я хочу уничтожить каждого салорианца, которого когда-либо увижу. Я хочу раздавить их своими когтями, оторвать им головы и заставить страдать. Я хочу, чтобы они пресмыкались, потели и служили как рабы, как это делали мы, дракони.
Я хочу, чтобы они были унижены.
Я хочу отомстить за Хитаара.
Все эти мысли нахлынули снова с каждым мгновением, и я чувствую, как ярость просачивается обратно сквозь трещины, готовая снова поглотить меня. Я наклоняюсь ближе к своей паре, вдыхаю ее запах, который даже сейчас смешивается с моим собственным.
Тот мир — мое прошлое. Она — мое будущее.
Я могу негодовать из-за несправедливости моего прошлого, обращения с моим народом, убийства моего брата. Я могу позволить этому поглотить меня, или я могу сосредоточиться на этом новом мире, в который я попал. Я
