то, как он тянется за мочалкой, как льет на нее гель для душа. Как берет мою ладонь, чтобы смыть с нее копоть и грязь.
Макс медленно меня намыливал, лаская каждый сантиметр тела. Погладил скулу большим пальцем так щемяще нежно, что я невольно закатила глаза от удовольствия. Плавно развернул меня к себе спиной и зарылся пальцами в волосы, массируя кожу. Я тихонько застонала и оперлась ладонями о кафель, чтобы не потерять равновесие.
Помыв мне голову, Макс аккуратно смыл пену и тихо прошептал на ухо:
— Леся, потерпи еще минуту. Ты засыпаешь.
Я вскинулась, пытаясь сбросить с себя оковы сна, но веки, словно налитые свинцом, не поднимались. Сладко зевнула… Макс заботливо укутал меня в полотенце, немного обтер и понес в нашу комнату.
А в тот момент, когда он закрыл дверь, я тут же проснулась от непередаваемо вкусных ароматов, которые царили в комнате. Вася постарался от души. На подносе не было особых изысков, но запах от еды стоял просто умопомрачительный.
Усадив меня на постель, Макс заметил, как жадно я смотрю на еду, весело хмыкнул и протянул кружку с куриным бульоном. А потом так же весело наблюдал, как я пытаюсь поесть и при этом не уснуть.
— Спасибо, — выдохнула я, отставляя пустую посудину. — А ты? Почему не ел?
— Позже, — пообещал Макс, — ложись.
Он помог мне выпутаться из полотенца, уложил, сам лег рядом и крепко обнял, прижимая меня спиной к своей груди. Положил ладонь на живот и шепнул:
— Спи. Ты в безопасности!
— Знаю. Я люблю тебя…
И зевнула, устраиваясь поудобнее.
— Люблю.
Это было последнее, что я услышала, уплывая в глубокий спокойный сон.
Утро было добрым. Очень. Проснуться в объятиях любимого мужчины, собственного мужа — что может быть лучше?
Я сладко потянулась, потерлась носом о плечо Макса и положила ладонь на живот, все еще не в силах осознать факт своего неожиданного материнства. Внутри все сжималось от невозможной нежности к тому, кого я еще не знала, но уже любила всем сердцем.
Неожиданно на мою ладонь легла другая — большая, жесткая и немного шершавая. Макс легко погладил мои пальцы и прошептал:
— С ним все будет хорошо. Завтра съездим к другому врачу.
— Нужно просыпаться, да? — зевнула я, желая весь день провести с ним в постели.
— Родители приедут, — напомнил он.
Пришлось вставать и приводить себя в порядок, гадая, чего ждать от мамы с папой. Я чувствовала, что разговор предстоит тяжелый, и очень нервничала.
— Завтрак! — безапелляционно велел Макс, когда я вернулась из ванной комнаты. — Не тошнит?
— Немного голова кружится, но, скорее всего, это от волнения, — улыбка получилась слегка натянутой.
— Я больше не позволю никому решать за тебя, Леся! — жестко произнес он. — Это твоя жизнь, и распоряжаться ею ты будешь сама.
— Кажется, мне придется заново учиться это делать. Ты поможешь мне? — подойдя к Максу, обняла его за талию и крепко прижалась к нему.
— Всегда, — выдохнул мой муж. — А теперь завтрак, — напомнил он и легонько подтолкнул меня к выходу.
В кухне Иван уже что-то помешивал в большой кастрюле. Заметив нас, обернулся с широкой улыбкой:
— Цените меня! Леся, специально для тебя — овсянка!
— Какая прелесть! — не удержалась я.
Улыбнувшись Максу, сделала два шага к Ивану, встала на носочки и чмокнула его в колючую щеку.
— Кажется, я придумала имя нашего сына. Иван! Иван Максимович Каменев.
Капа растерялся, стиснул в руке ложку и беспомощно взглянул на Макса. Мой муж оперся плечом о косяк и кивком подтвердил мои слова.
— Я… Я…
Похоже, впервые Капа не знал, что сказать. Он просто перевел взгляд на кастрюлю и нервно поправил очки на носу, чтобы спрятать слезы, вдруг наполнившие его глаза.
— Я не против! — выдал наконец, взяв себя в руки. — Отличное имя, да!
Иван рывком привлек меня к себе, почти по-отечески обнял и протянул Максу ладонь. Муж ее крепко пожал, и они снова обменялись многозначительными взглядами, что-то молча обсуждая.
— Давайте завтракать, — скомандовал Капа. — Сейчас остальных позову.
Но позавтракать нам не дали. Когда почти вся наша большая дружная компания, за исключением Саши и Васи, собралась за столом, у ворот раздался звук клаксона. Макс недовольно поднялся и выглянул в окно.
— Что там? — спросил Дэн. — Ждановы?
Макс молча кивнул и пошел встречать моих родителей. А мне уже кусок в горло не лез. Отложив ложку в сторону, я гулко сглотнула, пережидая, пока пройдет приступ дурноты, и перед глазами перестанут плясать темные круги.
— Леся, успокойся, тебе нельзя нервничать, — спокойно и твердо произнес Иван.
— Не говорите им пока про ребенка, я сама должна… — попросила я, оглядев всех по очереди.
Друзья согласились с моим решением, и мы все повернулись в сторону входа, где родители в полной тишине входили в дом. Когда они появились на пороге кухни, я закусила губу и отвела взгляд.
— Леся! — позвала мама.
— Мы хотим поговорить с дочерью наедине! — потребовал отец, который явно был недоволен ситуацией.
— Кабинет в вашем распоряжении, — махнул рукой Дэн.
— Наедине не получится, я иду с Лесей, — отрезал Макс, когда я поднялась.
— С Вами, Максим, я хотел бы поговорить отдельно, — произнес папа.
— Значит, поговорим, — пообещал ему Макс.
Мы прошли в кабинет. Я села на небольшой диван рядом со своим мужем, мама нервно устроилась в кресле напротив, а отец встал у окна, сцепив руки в замок за спиной. Все молчали. Никто не торопился начинать разговор.
Наконец папа, недовольно пожевав губами, потребовал:
— Леся, я хочу знать, как все было на самом деле.
— Не стоит заставлять ее снова все это проживать, — возразил Макс непреклонно.
— Я Вас не спрашиваю, капитан. Мы еще выясним, каким образом Вы обошли закон и женились на моей дочери, не имея на это никаких прав.
— А Вы, значит, имеете на нее права? — опасно сузив глаза, спросил Макс. — Леся — взрослый человек, и сама может решать, что ей делать!
— Илья! — вмешалась мама. — Мы приехали не ругаться!
— Вы приехали ее забрать, — произнес Макс уверенно. — И я даже знаю, зачем. Повезете к психиатрам, чтобы проверить, действительно ли она не двинулась умом? Так вот, Леся была на независимой экспертизе, где пять докторов нужного профиля подтвердили — шизофрении у нее нет. Данил дает сейчас показания о том, что конкретно он делал. В частности, с Лесей. Но Вы все равно не можете признать, что ошибались, да, господин Жданов? Не можете принять то, что держали около себя психопата. И Вам проще обвинить во всем Лесю, иначе просто утонете в своем чувстве
