– Сестра, не сомневайтесь, комиссар Дежьен приложит все усилия для того, чтобы реликвия не попала в руки бандитов, – сказал представитель банка. Он распахнул вместительный чемодан, в который бережно уложили золотой крест.
По пути на вокзал Маргарита заплатила крестьянам, согласившимся сыграть роль полицейских, по триста франков и ближайшим поездом отбыла в Париж. Когда она достигла французской столицы, все газеты сообщали о дерзком преступлении, предотвратить которое не смог даже сам комиссар Дежьен: пока он напрасно мчался в Брюссель, чтобы задержать мошенниц, те, прикрываясь его именем, скрылись в неизвестном направлении с монастырской реликвией.
Мадам Цирцея была чрезвычайно довольна Маргаритой.
– Девочка, ты радуешь меня все больше и больше, – сказала она, когда Марго вручила ей золотой крест. – Мими уверяла меня, что тебя арестуют, но я знала: ты осталась, чтобы привезти мне крест!
Успех в деле с крестом сделал Марго чрезвычайно популярной среди воспитанниц пансиона. Те, кто раньше был на стороне Мими, напрашивались ей в подруги. Голландка была вне себя, старая вражда вспыхнула с новой силой.
Когда Мими попыталась ударить Маргариту, та перехватила ее руку и спокойно сказала:
– Если ты еще раз попытаешься сделать это, тебе несдобровать. Запомни, твое время прошло!
Клотильда в восторге докладывала:
– Мими сегодня ревела в подушку, она никак не может смириться с тем, что ты лишила ее власти, Марго!
– Мне ее жаль, – ответила та. – Но она сама виновата в том, что произошло!
Маргарита внимательно следила за карьерой комиссара Дежьена и собирала вырезки из газет, в которых сообщалось о молодом полицейском. Мадам Цирцея все чаще и чаще упоминала его имя.
– Этот Дежьен вознамерился выследить нас! – заявила она. – Его цель – усадить нас всех в тюрьму! Ничего из этого не выйдет! Он еще не представляет, с кем имеет дело!
Маргарита любовалась на фотографии Дежьена и думала о том, что рано или поздно она снова встретится с ним. Это произошло через пять месяцев: мадам Цирцея вызвала к себе Марго и сказала:
– У меня есть для тебя новое дело, девочка!
История с похищением золотого креста позволила Маргарите больше не участвовать в простых и примитивных мошенничествах. Цирцея задействовала свою любимую воспитанницу только тогда, когда требовалось проявить недюжинную смекалку и преступную фантазию.
* * *
Английская газета «London Evening Standard», 7 августа 1924 года:
РУБИКОН ПЕРЕЙДЕН, И ЖРЕБИЙ БРОШЕН: «ЦЕЗАРЬ» БУДЕТ ПРОДАН!
«...финансовая ситуация такова, что лорду Карлайлу, задолжавшему кредиторам более двух миллионов фунтов, не остается ничего другого, как пустить с молотка фамильные драгоценности, в том числе и знаменитый желтый бриллиант «Цезарь», который, согласно красивому преданию, украшал грудь египетской царицы Клеопатры в тот день, когда она покончила с собой, запустив руку в корзину с коброй. По сведениям нашей газеты, особую заинтересованность в приобретении уникального камня проявила американская кинозвезда с французскими корнями Вера Палеолог, обладательница одной из лучших коллекций драгоценностей в Европе...»
* * *
– Желтый бриллиант «Цезарь», – провозгласила Цирцея и пододвинула к Марго стопку газет. Та так и думала, что ей поручат заняться этим делом. Последние два месяца все только и говорили, что о знаменитом драгоценном камне и его владельце.
– Этот бриллиант стоит миллионы, – пояснила мадам, – и уже имеется человек, который готов выложить за него гору наличности. Вся проблема в том, девочка, как достать бриллиант!
По легенде, желтый бриллиант принадлежал когда-то римскому полководцу, поэтому и получил столь громкое имя. Сейчас он был во владении эксцентричного английского лорда, который находился на грани банкротства и искал покупателя для уникального камня.
– По моим сведениям, знаменитая актриса Вера Палеолог, которая собирается купить этот бриллиант, – добавила мадам Цирцея, – прибудет послезавтра на яхту лорда, совершающую сейчас круиз по Эгейскому морю. Думаю, что в моих силах сделать так, чтобы актриса немного задержалась, а вместо нее на яхту пожалуешь ты, Марго!
При помощи искусного грима мадам Цирцея добилась поразительного сходства: Марго превратилась в капризную блондинку с пухлыми губами и крошечной родинкой в уголке левого глаза – из зеркала на нее смотрело знаменитое на весь мир лицо американской актрисы Веры Палеолог.
Марго взошла на борт яхты в Афинах, где по случаю визита знаменитой американки был организован пышный прием. К счастью, никто из гостей лорда не знал Веру Палеолог, а видел ее только на экране. Облаченная в черное платье и шляпку, которая скрывала ее лицо, Марго принимала комплименты и раздаривала улыбки.
– Мисс Палеолог, я чрезвычайно польщен вашим визитом, – сказал хозяин, представляя «актрису» изысканному обществу, которое собралось на яхте.
Марго безупречно играла отведенную ей роль. Если никто не знает, как должна вести себя всемирно известная актриса, то никто и не заподозрит в ней самозванку!
– Ах, я забыл представить вас еще одному гостю, – произнес лорд и подвел ее к мужчине, курившему тонкую папиросу. Гость повернулся – Марго похолодела, узнав комиссара Дежьена: плащ и широкополая шляпа уступили место смокингу и белой гвоздике в петлице.
– Комиссар Феликс Дежьен, – сказал лорд, указывая на полицейского. Марго едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. И как он здесь оказался!
– Рад с вами познакомиться, госпожа Палеолог, – произнес Дежьен и склонился над ее рукой. Марго в отчаянии заметила, что от цепкого взгляда комиссара не ускользнуло – она волнуется, и ее пальчики дрожат.
– Говорят, что вы прибыли сюда с единственной целью – купить желтый бриллиант «Цезарь», – сказал комиссар. – Я уверен, что многие из преступников лелеют мечту заполучить этот камень, поэтому я и здесь.
– Я благодарна вам, комиссар, – проговорила Маргарита.
Дежьен мгновенно нахмурился. Подхватив под руку хозяина яхты, Марго ретировалась. Она снова выдала себя! Дежьен помнит ее голос, и, как ни старайся изменить интонации и тембр, полицейский все равно узнает ее!
Дежьен последовал за ней и, улучив момент, когда лорд отвернулся, произнес:
– Госпожа Палеолог, разрешите предложить вам шампанского!
Он протянул Марго узкий бокал и продолжил:
– Вы так бледны, наверняка хотите глотнуть свежего воздуха! Давайте выйдем на палубу!
Марго пришлось подчиниться. Стояла летняя ночь, Марго поежилась – но не от холода, а от страха. Комиссар поднял голову и воскликнул:
– Посмотрите на небо, госпожа Палеолог! Оно напоминает мне черный бархат в лавке ювелира – черный бархат, на котором рассыпаны сверкающие бриллианты!
Маргарита пошатнулась. Бокал с тонким звоном упал на деревянный настил палубы. Дежьен улыбнулся:
– О, мадам, вы, как я вижу, взволнованы? Наверняка предстоящая покупка бриллианта «Цезарь» вывела вас из равновесия! Не боитесь ли вы грабителей?
Марго поняла – комиссар, как обычно, подозревает всех и каждого, и его разговор – это игра в «кошки-мышки».
– Если рядом вы, комиссар, то я ничего не боюсь, – прошептала Маргарита.
– Я уверен, что видел вас раньше, – заметил комиссар. – И мне кажется, что я знаю, где именно, сударыня!
– Ну конечно, в кинотеатре, – ответила Маргарита. – Ведь я снялась в двадцати пяти фильмах, комиссар, а вы, смею предположить, заядлый киноман!
Страх исчез, уступив место азарту. Если Дежьен не смог остановить ее раньше, то не сможет и сейчас!
– У меня нет времени для просмотра кинематографических новинок, мадам, – ответил Дежьен. – И мне почему-то кажется, что вас я видел в совершенно ином месте! Знаете, почему я здесь? Я не хочу, чтобы бриллиант «Цезарь» был похищен ловкими и изобретательными мошенниками, которые вот уже несколько лет путешествуют по всему миру и совершают одно за другим дерзкие преступления. Я дал себе клятву, что посажу эту шайку в тюрьму! И не успокоюсь, пока не выполню задуманное!
Марго лукаво взглянула на него и сказала:
– Не успокоитесь, комиссар? Я и не предполагала, господин полицейский, что вы такой безжалостный! Неужели вы не испытываете сострадания к несчастным, которые, возможно, не по собственной воле и в результате страшных обстоятельств вынуждены нарушать закон?
– Дело не в сострадании, мадам, – ответил комиссар, – с самого детства я ненавижу несправедливость, я видел, как моя мать... как мой отец бросил ее на произвол судьбы... Нам пришлось несладко. И я знаю, что даже отчаявшийся человек остается человеком. Я никогда не понимал логику преступников – они стараются оправдать себя сложившимися обстоятельствами, трудным детством, слабой волей... Человек должен оставаться человеком, мадам, и если он не в состоянии, то я буду пресекать это!
