как он взял документ. Кроме того, известно, что документ всё ещё находится у этого человека. Это вытекает из самой природы документа и из отсутствия последствий, которые неминуемо возникли бы, если бы он больше не находился у похитителя. То есть полицейским известна личность вора, а передача этого документа третьему лицу ставит под угрозу честь весьма высокой особы, так как вор может диктовать свои условия той знатной особе, чья честь и благополучие оказались в опасности. Полицейские обыскивают его дом и ничего не находят. И тогда они обращаются с знаменитому сыщику Огюсту Дюпену, и тот через несколько дней возвращает этот документ префекту полиции. А ведь полицейские до этого осмотрели всё здание сверху донизу, комнату за комнатой. Начали с мебели, открывали все ящики до единого, потом принялись за стулья, прокалывали сиденья длинными тонкими иглами, со столов снимали столешницы, проверяли ножки и спинки кроватей. Они исследовали всё с помощью лупы…
— И что же?
— За дело взялся Огюст Дюпен, и его взгляд тут же упал на ажурную сумочку для визитных карточек, которая висела на самой середине каминной полки. У сумочки были три кармашка, и из них торчало несколько визитных карточек и… то самое письмо. То есть предмет поисков! Так что гений вора, а затем гений Огюста Дюпена заключались в том, что полицейские искали что-то тщательно скрытое и не обращали внимания на хорошо видное письмо.
***
Прошла неделя. К 25 декабря, к Рождеству, полицейское расследование совершенно зашло в тупик. Работать в предпраздничные дни никому не хотелось, и общественное мнение стало проявлять признаки раздражения. Во время шествия, организованного накануне в память о погибшей девушке, в полицейский участок были брошены несколько яиц, и пресса не уставала упражняться в остроумии по поводу «бессилия полиции».
Дивизионный комиссар Бельмар рвал и метал…
Четверых подозреваемых снова вызвали в полицейский участок. Ничего себе рождественский подарочек! Лоик Фавар даже не пытался скрыть свое недовольство. Сидя на скамейке, Джонатан Тибодо улыбался. Его день наступил, и теперь никому скучно не будет! Но ему опять не поверят… Бродяга что-то тихо пел, а араб словно тащил на своих плечах все страдания мира.
Так как Лоик Фавар смотрел прямо на него, Джонатан Тибодо внезапно почувствовал неудобство.
— Почему вы так на меня смотрите? Вы тоже думаете, что я псих, да? Да кто вы такой? Как вас зовут?
— Дюпен. Огюст Дюпен, — ответил Лоик Фавар. — Вы облажались, месье Тибодо.
Лицо этого человека вдруг приобрело сероватый оттенок, а губы задрожали. В выражении его лица появилось нечто такое, что внушало ужас. Он бросился на Лоика Фавара, и его пальцы впились ему в горло. Лоик Фавар в ответ сунул руку ему под подбородок и тоже стал давить. Они некоторое время оставались в равновесии. Потом глаза Джонатана Тибодо округлились, он сделал усилие, и противники покатились по полу, производя страшный шум. Полицейские прибежали со всех сторон и быстро растащили дерущихся.
— Вы что, с ума тут все посходили? — раздраженно крикнул комиссар Барде.
— Тут нет сумасшедших, господин комиссар. И особенно не сумасшедший этот Тибодо, которого следовало бы внимательно выслушать, когда он говорил, что это он убийца. Хитрец Тибодо с самого начала выставил напоказ свое «безумие» в вашем расследовании, как в том случае с письмом в сумочке для визитных карточек. Достаточно быть громким и заметным, чтобы тебя не было слышно и видно.
— Что-то я ничего не понимаю, — вскипел комиссар Барде. — Что это, чёрт возьми, за история с письмом и с сумочкой для визитных карточек?
И тут Джонатан Тибодо, мерно покачиваясь, обхватил голову руками. Потом он прижался спиной к стене и медленно сполз по ней на пол. Он только что понял, что проиграл, и у него больше не было сил сражаться.
— Это удивительная история, настоящее чудо психологии, — обречённо пробормотал он. — Я сейчас всё расскажу вам, господин комиссар.
Кража в поместье
Мишель Луазон, частный детектив, собирался на Новый год отправиться в гости к своему другу Морису Лямотту. На неожиданное приглашение он откликнулся с большой радостью, поскольку считаясь в своём деле человеком крайне полезным и незаурядным, он постоянно был занят, так что на отдых у него времени попросту не оставалось. К тому же жена Натали и дети теперь жили от него отдельно, хотя они и не думали официально разводиться, так что это также не слишком сопутствовало увеселительному времяпрепровождению. И всё же в тот вечер Мишель твёрдо решил сменить обстановку и поприсутствовать на званом ужине.
Собрав вдруг нагрянувших к нему родственников жены за большим дубовым столом, Морис Лямотт любезно представил им своего друга.
Новый год в Португалии — это один из официальных праздников, который празднуется в ночь с 31 декабря на 1 января каждого года. А канун Нового года также носит название «Воскрешение Святого Сильвестра». Как и в большинстве европейских стран, наиболее значимым праздником в Португалии является Рождество, празднуемое 25 декабря, а посему основные поздравления и празднование в семейном кругу приходятся именно на Рождество. Поэтому Новый год обычно празднуют с меньшим размахом. Плюс португальцы редко празднуют Новый год дома, отдавая предпочтение шумным гуляниям в общественных местах или ужину в кругу друзей. Поэтому родители жены Мориса Лямотта и её сестра с мужем (кстати, тоже французом) и решили покинуть свой родной Порту и нагрянуть в Экс-ан-Прованс.
Разумеется, узнав, что среди них находится самый что ни на есть всамделишный сыщик (самого Мориса они почему-то настоящим сыщиком не считали — видимо, начитались рассказов Артура Конан Дойла, в которых блестящие расследования проводил «благородный сыщик» Шерлок Холмс, а полицейские из Скотленд-Ярда типа Лестрейда только путались у него под ногами и задавали глупые вопросы), все прямо-таки сгорали от любопытства и наперебой просили Луазона поведать им о его самом удачном деле. Тот согласился удовлетворить их настойчивость и поведал им о запутанной краже, случившейся в Мерарге, во владении графа де Гитон-Морво.
***
В ту субботу, 29 февраля 2016 года, я сидел в своём маленьком кабинете, приводя в порядок документацию, когда граф де Гитон-Морво позвонил мне. Он с большим волнением сообщил, что накануне вечером в его поместье было совершено ограбление. Моя блестящая репутация была ему хорошо известна, так что он сразу же попросил меня взяться за это дело, назначив мне встречу на десять часов в своём особняке. Понятно, что я не мог отказаться.
Немного ранее назначенного часа я прибыл к поместью графа. Должен
