Я стала жить так, как жили люди, среди которых я воспитывалась. В то время я совсем не задумывалась над заветами веры, да и никто, конечно, не стал бы над ними задумываться, будь он в моем положении.
Есть такие явления, которые происходят не часто, но зато тем сильнее действуют на воображение людей и повергают их в ужас. Таковы, например, грохот грома, вспышки молнии, смерч, град, землетрясение, затмение солнца или луны, голод, чума… Многие считают подобные явления знаками божьего гнева, однако я видела, как людям иногда удавалось предотвратить надвигающееся бедствие, и в то же время замечала, что от очень многих несчастий не спасали ни молитвы, ни амулеты, ни всевозможные заклинания. Такие случаи люди объясняли божьей волей или веленьем судьбы. Я толком не знала основных догматов нашей религии; учение о воздаянии и наказании тоже было мне не вполне понятно, а потому ни те, ни другие мнения не оказывали на меня большого влияния. По сути дела я тогда никакой веры не исповедовала. Я только смотрела, что делают окружающие, и старалась им подражать. Да, я в то время не была истинно верующей. Зато я очень верила в судьбу. Если я не могла чего-нибудь сделать потому, что не умела, или если какое-нибудь дело расстраивалось по моей же собственной глупости, я все валила на судьбу. Чтение персидских книг научило меня обращать жалобы к небесам, и когда рушились какие-то мои надежды или что-то повергало меня в уныние, то я к месту и не к месту жаловалась небу.
Я раб судьбы, но сам себе хозяин я настолько,Чтоб громко поносить судьбу, когда на сердце горько.
Когда маулви-сахиб, бува Хусейни и другие старики и старухи принимались рассуждать о прежних временах, то по их словам выходило, что в старину все было гораздо лучше, чем теперь. Поэтому и я вслед за ними привыкла всегда с похвалой отзываться о былых временах и без всяких оснований поносить настоящее. Я, несчастная, не понимала самой простой истины: старики хвалили прошлое потому, что то были дни их собственной молодости и весь мир тогда казался им прекрасным. «Сам живешь – и мир живой, умер сам – и мира нет», гласит персидская пословица. Глядя на пожилых людей, молодежь перенимает их взгляды, а поскольку это заблуждение укоренилось уже давно, ныне оно стало почти всеобщим.
Достигнув совершеннолетия, я стала жить в полном довольстве, пользуясь всеми удобствами. В то время моим занятием было развлекать мужчин пением и танцами; причиной всех моих радостей и горестей были мои успехи или неуспехи на этом поприще, а также в соревновании с моими подругами. По сравнению с ними я была не очень хороша собой, но зато я была музыкальна и любила поэзию. Вот почему мне удалось их превзойти. Я заняла особое положение среди своих сверстниц, но это мне отчасти и повредило, ибо, по мере того как росла моя слава, росло и мое самомнение. Там, где другие танцовщицы брали беззастенчивостью, я сидела, словно воды в рот набрав. Например, они имели обыкновение выпрашивать подарки у каждого встречного; а мне было стыдно клянчить. Я всегда думала: «А вдруг он откажет – вот будет позор». Далеко не со всяким человеком я сближалась быстро.
Когда к моим подружкам являлся какой-нибудь новый посетитель, они только о том и думали – сколько из него можно вытянуть и сколько из полученного перепадет им самим. А я в это время взвешивала его личные качества и поведение. Попрошайничество казалось мне чем-то отвратительным, да и во многих других отношениях я была мало пригодна к своему ремеслу. Поэтому некоторые мои подруги считали меня самонадеянной, другие – чувствительной дурочкой, третьи – полоумной, но я поступала по-своему и никого не слушалась.
Наконец пришла пора, когда я осознала, как греховно мое низкое ремесло, и решила покончить с ним. Я перестала встречаться с кем попало, так что средства к жизни уже получала только от своих выступлений. Если какой-нибудь вельможа желал взять меня на содержание, я иногда соглашалась. Но мало-помалу отказалась и от этого.
Теперь я поняла, как дурно было мое прошлое, раскаялась в нем, и мне часто хотелось начать новую жизнь с каким-нибудь достойным человеком, но меня всегда останавливала мысль, что люди могут сказать: «Вот ведь тварь! На саване и то провела».
Мирза-сахиб! Вам, может быть, непонятна эта поговорка. Вот что она означает. Когда уже немолодая танцовщица идет к кому-нибудь на содержание, бывалые гуляки обычно говорят, что она любовника «на саване провела» или «в смертный час саван себе добыла», иначе говоря – и умирая ухитрилась сберечь свои деньги, а весь груз погребальных расходов взвалить на плечи поклонника. Этой поговоркой стараются подчеркнуть безграничное своекорыстие, жадность и хитрость танцовщиц. Несомненно, мы такие и есть.
Допустим, что я и вправду раскаялась и теперь вполне добродетельна, но кому, кроме господа бога, это известно? Ведь в мою добродетель никто не захочет поверить. Дальше… Если я при ртом кого-нибудь полюблю, то пусть даже моя любовь будет самой чистой и преданной, ни сам мой возлюбленный, ни кто-либо другой, кто об этом услышит, ни за что не поверит мне. Да и любить-то мне вряд ли стоит. Все говорят, что у меня водятся деньги, а потому, несмотря на мой возраст, и у меня находятся поклонники, которые только и думают, как бы меня обобрать. Один господин хвалит мою красоту и изящество, а я доподлинно знаю, что он был близок с женщинами, которые во много раз лучше меня. Другой без ума от моих музыкальных способностей, хотя у него самого слуха нет. Третий восторгается моими стихами, а ведь он за всю свою жизнь не то, чтобы самому сочинить, но даже не прочел ни одного рифмованного двустишия. Четвертому нравится моя образованность, и сам он человек образованный, но почему-то считает меня непререкаемым знатоком всего на свете. Он обращается ко мне по самым простейшим вопросам, даже насчет постов и молитв, – словно он мой духовный ученик и последователь. Еще один вздыхатель совсем не думает о моих деньгах – его заботит только мое здоровье. Чуть что – то и дело твердит: «Сохрани вас аллах!» Я чихну – у него сразу голова разболится; а уж если у меня заболит голова – он чуть не при смерти. Некий почтенный господин навязывается мне в наставники и разъясняет, что в жизни хорошо, а что плохо. Очевидно, он считает меня совсем дурочкой – разговаривает со мной, как с десятилетней девочкой. Но я женщина опытная и, как говорится, «из каких только рек воды не пила». Я спокойно слушаю всю эту чепуху, а на деле сама вожу всех их за нос.
Впрочем, есть у меня и несколько искренних друзей, которые ходят ко мне совершенно бескорыстно. Единственная их цель – развлечься у меня по своему вкусу, то есть почитать стихи, послушать пение или просто побеседовать всласть. Ни они от меня ничего не хотят, ни я от них. Этих людей я люблю всем сердцем, и можно даже сказать в шутку, что наши бескорыстные отношения постепенно превратились в корыстные – мне скучно без этих друзей, а им без меня. К сожалению, ни один из них и не думает поселиться вместе со мной. О, если бы такое случилось!.. Но мечтать об этом так же бесплодно, как мечтать о возвращении юности.
Нет сомнения, что женщина живет по-настоящему только в молодости. Как было бы хорошо, если бы с молодостью кончалась и сама жизнь! Но обычно так не получается. Вообще в старости плохо всем, а женщинам в особенности, но для танцовщицы старость сущий ад. Взгляните на нищих старух, которые ютятся в глухих закоулках Лакхнау. Расспросите их – почти все ответят, что они бывшие танцовщицы. Какие именно? Да те самые, которым когда-то на землю ступить не давали; те, из-за которых поднималось столпотворение, рушились тысячи богатых домов и гибли сотни невинных юношей. Раньше, куда бы они ни шли, их провожало множество глаз, а теперь никто на них и не взглянет. Раньше куда бы они ни явились, всюду вызывали восторг, а теперь перед ними никто и встать не захочет. Раньше их безо всяких просьб осыпали жемчугом, а теперь они корку хлеба попросят, но и той не получат.
Многие сами виноваты в своем крушении. Ко мне иногда заходила одна пожилая женщина. Когда-то давно она была очень известной танцовщицей и в молодости зарабатывала тысячи рупий, – такой имела успех. А как стала стареть, пришлось ей дарить свой заработок дружкам. На склоне лет она сошлась с каким-то молодым человеком. Он был хорош собой и гораздо моложе ее. Ну разве могла она ему нравиться? Жена его сначала рвала и метала, но муж объяснил ей, какие у него тайные цели. Жена успокоилась, и оба они принялись ублажать старуху. Пока у той были деньги, супруги благополучно жили на ее счет, а когда она осталась с пустыми руками, ей без долгих разговоров указали на дверь. Вот и бродит теперь, бездомная, по всяким задворкам.
Иные недальновидные танцовщицы берут девочек на воспитание и вкладывают в них всю свою душу. Такую глупость сделала и я сама. Но когда воспитанница подрастет, она непременно возьмет да и сбежит с кем-нибудь; а если не сбежит, так понемногу приберет к рукам все достояние воспитательницы и превратит ее в свою домоправительницу или сводню. Абади тоже готова была обобрать меня. К счастью, я ее раскусила вовремя, не то остаться бы мне голой.
