— Скажи, Эя, — попросил он.
— Он собирался, — честно сказала я и добавила торопливо, видя, как глаза Зверя вспыхивают углями: — Но не успел.
Зверь выдохнул.
— Сначала он собирался лишить меня памяти, — сказала я. — Потому что понимал, добровольно я никогда не буду принадлежать ему.
Зверь хмуро кивнул и отвел взгляд.
А я погладила его по щеке, а когда он снова посмотрел на меня, приблизила лицо и выдохнула чуть ли не в его губы:
— Потому что я твоя, Фиар. Только твоя. И он понял это.
Я припала в нежном поцелуе к губам волка, а затем отстранилась и, глядя в глаза альфе, призналась:
— И я поняла…
И меня снова прижали к себе. Нежно-нежно. И держали долго, словно не верили в то, что я только что сказала. А затем Зверь выдохнул:
— Я нашел тебя, Эя, это главное.
Я отпрянула и подняла на него взгляд.
— Пойдем, Эя, — сказал волк. — Нужно выбираться отсюда.
— Мы вернемся в замок? — спросила я.
Зверь покачал головой.
— У нас нет времени. Жрецы Аты готовят вторжение. Пришла пора объединять стаи, чтобы ударить первыми, чтобы быть готовыми отразить их атаку. А для этого мне предстоит сразиться с вожаками стай, одолеть их и объяснить, что только вместе мы остановим жрецов и магию безумной Богини.
Зверь посмотрел на меня с таким видом, как будто решал математическую задачу в уме.
— Ты вернешься, в замок с моими братьями, Эя. Я позвал их, и скоро они будут здесь.
— Нет, — вырвалось у меня.
— Что? — переспросил Зверь.
— Нет, Фиар, — повторила я уже более уверенно. — Я с тобой.
Зверь не ответил. Просто смотрел на меня молча. Пришел мой черед говорить.
— Кровь от крови чародея с кровью свободной, — проговорила я. Поначалу голос мой дрожал, но с каждым произнесенным словом становился все уверенней. — Это я, Фиар. Я — дочь своего отца, герцога Анжу Альбето, мага стихий, носителя дара жизни. Он отдал свою кровь тебе, Фиар, и ваша кровь смешалась. Отец отдал меня тебе, потому что знал: лишь наш союз остановит силы зла, силы богини Аты.
Зверь хотел что-то сказать, но я прижала пальчики к его губам, и он замер с уже привычным мне видом, как будто не хочет спугнуть котенка.
— Ты хочешь сказать, что мне необязательно быть там, с тобой. Что я могу сидеть в замке и одно мое присутствие в твоей жизни и жизни Заповедных земель поможет. Нет, Фиар. Я должна быть там. Я смогу противостоять магии Аты. Я знаю… Я почти знаю, что делать с Источником, когда вы отвоюете его.
— С Источником? — переспросил Фиар.
Я кивнула.
— Чтобы очистить его от скверны.
Зверь молчал какое-то время. Несколько раз порывался заговорить и каждый раз сжимал губы и отводил взгляд. На щеках играли желваки. Перевитое веревками мышц тело было напряженным. А до меня с большим запозданием дошло, что он… голый. Совсем. Чтобы не смущать меня, он замотал вокруг талии ту самую рогожу, которой Андре накрывал меня, предварительно оторвав широкую полоску. Но там, под ней… у него же ничего не было. И почему-то мысль об этом заставила щеки запылать, а низ живота странно запульсировать.
«Пришла пора воплотить пророчество», — пронеслось в мыслях, и от сладкого и в то же время какого-то стыдного предвкушения я закусила губу.
— Эя, — наконец произнес Зверь хрипло.
Я робко подняла на него взгляд и ощутила, как тугой теплый комок внизу живота сжался еще больше.
— Что же ты делаешь, — сказал Зверь и повел носом.
— А ч-что я делаю? — пробормотала я.
— Воздействуешь на меня, — прорычал Фиар. — Запахом своего желания.
— Вовсе нет, — вырвалось у меня. — Я просто хочу быть с тобой, — я задохнулась, — там. И… просто хочу быть с тобой.
Зверь протянул руку и погладил меня по щеке. Пальцы его дрогнули. Большой палец заскользил по моим губам, приоткрывая их. Такое простое прикосновение оказалось почему-то слишком волнующим, теплый комок внутри дернулся. Захотелось припасть к губам Зверя в поцелуе, а еще почему-то захотелось впиться зубами в его могучую шею… сбоку… там, где она переходит в плечо.
По взгляду Зверя я отчетливо видела, что его пламя пылает куда ярче моего. Не знаю, где Фиар черпал силы, чтобы сдерживать себя, я сдерживаться не могла… И не хотела…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я не могу потерять тебя, Эя, — глядя мне в глаза, проговорил волк. — Не могу. Не смогу без тебя, девочка, понимаешь?
Я захлопала ресницами, а внутреннее пламя, казалось, вот-вот вырвется наружу, и в нем сгорю не только я, не только мы оба, но и весь мир.
Зверь же продолжал. И только его хриплый голос удерживал мое внимание, не позволял броситься ему на шею, начать покрывать поцелуями это могучее, увитое веревками мышц тело…
— Ты вернула меня к жизни, девочка, понимаешь? Ты вернула мне волка. Вернула мою природу. Ты слишком драгоценна для меня, чтобы можно было рисковать тобой. Чтобы просто помыслить о том, что с твоей головы надет хотя бы волос, — хрипло произнес Зверь. — Я знал, что однажды это произойдет, придет время, и я возьму свое по праву. Свою жену, Эя… Но разве мог я подумать, что с твоим появлением мир вновь обретет краски, а сердце в груди снова начнет биться. Ты мое сердце, Лирей. И тем хуже для меня, что мое сердце находится отдельно от тела. Я с ума схожу, когда тебя нет рядом, но не знаю, что со мной случится, если тебе будет грозить опасность.
Зверь замолчал.
— Фиар, — сказала я после паузы. — Я… Я слышу тебя, слышу не твои слова, а тебя, представляешь? Я чувствую… я знаю тебя, Фиар… Не знаю, почему так… Я не в силах с этим бороться, и я не хочу с этим бороться, но я чувствую тебя, Фиар. Так сильно, так остро. Я не знаю, что такое любовь. Прежде я только читала о ней в книжках. И думала, что любила. Но это была не любовь, Фиар, это были только мечты о ней! Мечты о любви к образу, который я сама создала в мыслях! То, что я чувствую к тебе, то, как я чувствую тебя… это по-настоящему. В этом есть жизнь. Мое желание быть с тобой, прикасаться к тебе, оно полно жизни. Я не знаю, это магия, которая перешла мне от отца по наследству, а сейчас хочет вырваться наконец на свободу, или это то самое воплощение древнего пророчества… Неважно. Это все неважно, Фиар. Это все позже. Потом. По сравнению с тем, что я чувствую, оно всегда опаздывает. Ты для меня ближе, чем биение сердца. Ближе, чем дыхание. Я… наверное, я люблю тебя, Фиар.
— И я люблю тебя, Эя, — проговорил Зверь. — Больше всего на свете. Больше собственной жизни, больше этого мира. Я никогда и никого не любил так. Я никого не любил до тебя. Думал, что любил, — по лицу Зверя скользнула тень, — но это была не любовь. Ты права. Это было не по-настоящему.
— Я должна идти с тобой, Фиар, — тихо сказала я. — Со всеми вами. Моя магия пробудится, и я буду биться наравне со всеми. За своих волков. За свою стаю. За свою землю. За свой мир, в котором нет места жестокости и насилию. Нет места безумной магии Аты.
Зверь замешкался на пару мгновений, не больше. Затем тряхнул головой.
Он соскочил с повозки и протянул мне руки.
Я прыгнула в его объятия, обхватив его за шею, прижимаясь всем телом к буграм обнаженных мышц. В голове зашумело, колени обмякли, а внутри стало как-то очень легко и очень горячо.
А потом в животе забурчало. Громко. И я вспомнила, что не ела со вчерашнего дня.
Зверь поцеловал меня в кончик носа и улыбнулся.
— Голодная?
— Очень, — ответила я честно. Правда, имела в виду не только этот голод. И кто-то понял, потому что рыкнул и понес меня куда-то.
— Если задержимся здесь хотя бы на миг, женушка, — прорычал он, — боюсь, меня уже ничто не остановит.
— Поставь меня на землю, — пробормотала я, в то время как сама обнимала Зверя за шею. А потом укусила за мочку уха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Зверь зарычал в ответ, а внизу дернуло.
Осторожно, словно хрустальную, меня поставили на землю.
Я опустила взгляд вниз: ноги были босыми, я оставила туфли в повозке, но возвращаться туда не хотелось. Прикосновение к мелкому песку, нагретому солнцем, было приятно. Покосилась на Зверя и усмехнулась.
