Стовер промолчал. У него к убийствам было несколько иное отношение.
– Это подло, – вдруг произнес доселе молчавший Ими-ран. – Так нельзя поступать. Это действительно подло.
– Мальчик, тебе не кажется… – начал было Стовер, но Ими-ран не дал ему договорить.
– Нет. Мне не кажется. Мне совсем другое кажется, – заявил он резко. Глаза его потемнели от гнева. – Мне кажется, что мы совершаем очень большую ошибку.
– Это какую же? – прищурился Стовер.
– Мы делаем какую-то страшную гадость, – убежденно ответил Ими-ран. – Если вы, Микаэль, еще как-то…
– Что я «как-то»? – ледяным голосом поинтересовался Стовер.
– Вы еще как-то понимаете, для чего мы эту гадость делаем, то сестра Нудга и брат Хал делают ее только потому, что им просто это нравится! – выкрикнул Ими-ран. – Я не знаю, кто там на самом деле, на этой секторальной станции, и грязь ли это вообще, но я вижу, что бог им помогает, а нам – мешает!
– Почему ты так решил? – выпрямился Учитель.
– Да потому, что они… – Ими-ран осекся. – Они даже от Великого сумели сбежать, ведь так? И они не трогали никого. Вы все говорите, что они убивают, и всякое такое… но они ни единого мира не тронули, через которые проходили. Там все как было, так и осталось. Мы же следом шли, это же видно…
Вот так. Микаэль на секунду прикрыл глаза.
Да. Вот так вот. Причем совершенно не с той стороны, с которой он ожидал. Вот тебе и покорные дети…
– Мой дорогой мальчик, – начал он, осторожно подбирая слова и стараясь говорить максимально мягко и спокойно, насколько это было возможно. – Может быть, со стороны это действительно выглядит именно так, я согласен. Но по сути – ты все-таки не прав.
– Да нет, я прав. – В глазах Ими-рана горел вызов. – Если бы я был не прав, все было бы иначе.
– А вот сейчас ты как раз прав. Оно и есть иначе. Катер! – приказал он в пространство. – Михаила – сюда. Немедленно. Все действительно иначе, мой мальчик. И придется тебе на практике показать, насколько оно иначе.
Через несколько минут в рубку вошла Анюта, весело болтающая о чем-то с палачом. Тот, держащий в руках плоскую коробку с едой, что-то тихо говорил девушке, а она хихикала в ответ.
– Дядя Миша, у нас тут проблема, – сказал Стовер, когда дверь в коридор закрылась. – Вот этот мальчик утверждает, что мы делаем какие-то гадости, в которых он, если я правильно понимаю, не хочет принимать участие. Не хочешь? – спросил он Ими-рана.
Тот кивнул.
– Да, не хочу, – согласился он. – И не буду.
– Будешь, – ласково улыбнулся Стовер. – Для начала я все расскажу вам, а потом дядя Миша объяснит тебе, почему именно ты это делать будешь.
Рассказ много времени не занял, но и Учитель, и Анюта с Ими-раном после него выглядели как пришибленные. Учитель беззвучно открывал и закрывал рот, не в силах произнести ни слова, а Ими-ран и Анюта глядели друг на друга неподвижно и ошарашенно.
– Такие вот дела, мои хорошие, – закончил Стовер. – А если кто-нибудь попробует дернуться в сторону и своевольничать, я буду просить добрейшего дядю Мишу поучаствовать в его судьбе. Михаил, ну-ка представьтесь… по форме.
Палач ласково улыбнулся.
– Ну, Микаэль, чего же вы их так пугаете, – елейным голосом отозвался он. – Я ж не такое страшилище на самом-то деле. Просто палач, ничего особенного.
– Палач? – с ужасом переспросила Анюта.
– Да, дева моя. Палач. Не начни вы сейчас руками размахивать и права свои качать, я бы так и остался для вас киборгом-психологом. Сами виноваты, детки мои. Сами! А ведь я мог бы и не предупреждать, между прочим, – дядя Миша хихикнул. – Я вообще обычно не предупреждаю… Кота вон не предупредил, когда чуть хребет ему не сломал.
– Какого кота? – Голос Ими-рана звучал безжизненно.
– А такого кота. Раса такая есть. Рауф называется, – охотно пояснил палач. – Вон, Микаэля спроси, детка, он тебе подробно расскажет. Тот еще легко отделался. Будь моя воля, я бы его сразу убил.
Анюта сидела, всхлипывая, закрыв руками лицо, из-под ладоней текли слезы.
– А ты не плачь, девочка. – Дядя Миша взял ее за запястье, и она вскрикнула – железные пальцы палача легко преодолели ее слабое сопротивление. – И глазки не закрывай. Не малодушничай, красавица. Так не годится.
Анюта покорно отняла ладони от глаз, но плакать не перестала.
– Вы же… как вы можете… вы же человек… и чтобы вот так… – захлебываясь слезами, с трудом выговорила она.
– Человек? – расплылся в улыбке палач. – Да нет, деточка, я не человек. Я вообще-то метаморф, да будет тебе известно.
Он медленно, явно рисуясь, перетек в форму нэгаши. Анюта взвизгнула, отшатнулась в сторону. Палач усмехнулся и перекинулся обратно в человека, вот только кожа этого человека отливала теперь холодным металлическим блеском.
– И передай остальным – шутки закончились, – произнес он ровным механическим голосом. – Если кто-то из вас, детишки, хоть слово поперек вякнет или удумает сделать что-то, чего не приказывали, – убью. Учтите, на меня молитвы и всякие фокусы не действуют. Не научилось еще ваше вшивое Братство воевать с такими, как я. Не доросли. А теперь – пошли вон, оба.
Анюта и Ими-ран чуть ли не бегом выскочили из рубки. Палач усмехнулся им вслед. Учитель, держась за сердце, сидел неподвижно в своем кресле и смотрел на закрывшуюся за детьми дверь.
– Микаэль, что мы делаем дальше? – как ни в чем не бывало спросил палач.
– Дальше?.. – Стовер задумался. – Да все просто. Пусть Нудга и Хал обработают эту планетку, а мы в это время уйдем в систему Орина и там подождем станцию.
– Почему – там?
– Потому, что туда не сунется флот Братства, конечно, – отрезал Стовер. – Тут мы рискуем лишиться нашей добычи просто потому, что налетят эти молящиеся и приберут станцию к рукам. А оттуда мы замечательно выйдем на ней в любую точку. Агор и Аран, думаю, нам в этом посодействуют.
– Вы… вы чудовище… – К Учителю, наконец, вернулся дар речи. – Что вы делаете?!
– Я делаю то, что запланировал с самого начала, – невозмутимо сообщил Стовер. – И вам, дорогой Учитель, советую держаться меня, а не Нудги с Халом.
– Почему?..
– А вы сами подумайте. Допустим, вы сейчас, кипя возмущением, отправитесь обратно к Великому… и вы ему скажете – что? Что вы мало того, что упустили станцию, так еще и подвергаете сомнению действия уважаемой сестры Нудги, потому что вам пришлись не по душе ее методы? А вам не приходило в вашу благообразную голову, что эти методы одобрены вашим Великим от и до? И что она у Великого явно в фаворе? Откуда, по-вашему, она взяла те же «быстрые семена»? Кто ее научил тому, что они с Халом собираются сделать сейчас? Если до вас только что это стало доходить, то вы еще бо́льшая бестолочь, чем я думал в начале нашего знакомства.
– И что же делать? – Учитель опустил голову на руки. Палач успокаивающе похлопал его по плечу, тот дернулся. Дядя Миша засмеялся.
– Что делать? Держаться меня, повторяю. После того как мы получим станцию, я доставлю вас и детей туда, где Братство вас не достанет, – пообещал Стовер. – Живите, плодитесь, размножайтесь, сейте разумное, доброе, вечное… да что угодно делайте, что хотите.
– Я бы хотел отправить детей домой, – медленно проговорил Учитель. – Сам я после этого всего жить на свете не достоин, но они-то не виноваты ни в чем.
– Домой так домой, – покладисто согласился Микаэль. – Но прежде чем домой, вы мне все-таки поможете. Поможете, Учитель? Не будете заставлять дядю Мишу злиться и превращаться в очень быструю ящерку с очень острыми зубами, а?
Тот обреченно кивнул.
– Вот и славно, – подытожил Стовер, поднимаясь. – Сейчас наша главная задача – уговорить Нудгу и Хала после их маленькой акции уйти в зону Орина. К самой планете мы подойти не сумеем, но вполне можем подождать станцию неподалеку.
* * *
Стамен являлся молодой планетой Индиго, которая прошла зонирование совсем недавно. В нем еще существовали государства, границы, не было пока что ни единого языка, ни единого правительства. Даже Транспортная Сеть и официалы до планеты еще не добрались, и этот факт очень порадовал и сестру Нудгу, и брата Хала, и Стовера. Если так, то в мире до сих пор имеется в большом количестве оружие, вряд ли за двадцать с чем-то лет, прошедших после зонирования, его успели уничтожить.
Идеальный вариант для полной безнаказанности. Творить здесь можно было все, что угодно.
Посовещавшись, решили «создать войну». Стовер вывел караван на подходящую орбиту. Сестра Нудга и брат Хал собрали всех своих на молитву, Учитель и дети в этот раз остались на своем корабле.
– Что вы будете делать? – поинтересовался Стовер.
Нудга снисходительно пустилась в объяснения. После того как Микаэль проголосовал за ее решение по Анлиону, она изменила свое мнение о нем и сейчас так и лучилась лояльностью и доброжелательностью.
– Понимаете, у этих людей в душах заложено, к сожалению, не только хорошее, но и плохое. Плохого больше, его всегда больше. И сейчас мы просто разрешим этому плохому выйти наружу. Если я вдруг ошиблась и хорошего в них окажется достаточно, то ничего не произойдет. А если не ошиблась и плохое главенствует над ними, вы увидите, что станется с этим миром буквально через несколько часов.
