Ксю задумчиво шебуршала пакетом, что -то прикидывая. Пожевала губу, поддала носком кроссовки камешек.
- Пап, а ты его видел?
В интонации было такое взрослое женское любопытство, что мне пришлось срочно отвернуться. Потому что сдержать улыбку не удалось.
- Нет. Только фотографию. Он сейчас в спортивном лагере.
- В спортивном? - а теперь нотки были ревниво-завистливые, поскольку со спортом у Ксю не складывалось. Пошла на художественную гимнастику, но терпения не хватило. - А чем он занимается?
- Плаванием.
- Кууул! - зависть расцвела махровым цветом. - А я так и не умею. Плавать.
Тут она внезапно помрачнела, и я понял, почему. И поспешил соскочить на более приятную тему:
- А что, если нам подняться наверх и мороженого купить? Ведро?
Разговор сразу же перепрыгнул на то, какое именно мороженое и где - в «Ленте», «Азбуке вкуса» или «Окее». И тут мне оставалось только позавидовать тому, как дети легко переключаются. Я, к сожалению, так не мог.
В аэропорту я отошел позвонить, оставив девочек вдвоем. А когда возвращался, увидел, как Ксю что-то говорит Лене, и вид у той, мягко сказать, удивленный. Достав телефон, Лена что-то показала, и Ксю удовлетворенно кивнула. Расспрашивать я не стал, к тому же объявили регистрацию.
Сдав чемоданы, я вернулся к ним.
- Ну, будем прощаться?
Ксю замешкалась, видимо, вспоминая, кто кому первым подает руку. Не вспомнила и спрятала за спину.
- До свидания, Елена, - сказала церемонно, опустив глаза. - Спасибо, что довезли нас.
Лена, едва сдерживая смех, наклонилась и поцеловала ее в щеку.
- Счастливо, Ксюша! Отдыхай хорошенько.
- Целуйтесь, - разрешила она. - Я отвернусь.
- Вот спасибо-то!
Я поцеловал Лену и шепнул на ухо, незаметно ущипнув за попу:
- До воскресенья... Долетим - позвоню.
Уже перед самым контролем прилетело от шедшей за нами бабули в шляпке с вишенками:
- Надо же, как дочка на маму похожа.
- Да, спасибо, - кивнула Ксю с той же самой великосветской интонацией. И от кого она ее только подцепила? Уж точно не от Лиды с ее хабалистыми замашками. - Мы правда похожи.
Повернулась и подмигнула мне. Вот же поросенок!
Когда самолет набрал высоту, Ксю пристроилась дремать, приткнувшись к моему плечу. И пробормотала, закрыв глаза:
- А он ничего так, симпатичный. кажется.
- Кто? - не понял я.
- Тимофей этот. Может. и ничего.
О господи!.. Как Ирка сказала? Цирк-шапито на колхозном поле? Похоже на то.
Елена
- Как ты думаешь, - Кирилл положил ладонь мне на колено, - что первым делом сделала эта обезьяна?
- Сделала первым делом, - передразнила я. - Заложила тебя бабушке? То есть нас?
- Как ты догадалась? - протянул он разочарованно.
- Ты же наверняка не предупредил, чтобы помалкивала. Очень сложно было догадаться. И что твоя мама?
- А что мама? Она фельдшер на скорой, ее трудно испугать. Пришла ко мне вечером и спросила, правда ли, что я... ну, в общем, правда ли.
Я остановилась на светофоре и отвернулась - якобы посмотреть в левое зеркало.
Ежику ясно, что она тебя спросила. «Если уж ребенок знаком с твоей дамой, не собираешься ли ты, сынок, жениться?» Как-то так. И я даже спрашивать не буду, что ты ответил.
Эту тему мы с Кириллом не обсуждали, поскольку все было ясно без слов. Просто встречаться, заниматься любовью - как-то сразу стало понятно, что этого нам мало. «Поживем вместе, а там будет видно» - такой вариант не годился из-за детей. Тут мы сходились во мнении: либо настоящая семья, либо не стоит и затеваться. Но получится ли? Конечно, никаких гарантий никто никогда дать не может, но если пожениться хотят два человека, у каждого из которых прицеп, подумать надо крепко. Иначе плохо будет всем.
Да, мы еще слишком мало знали друг друга. Далеко не все наши тараканы перезнакомились между собой и заключили пакт о мирном сосуществовании. Но это было не самым главным. Дети - вот о чем мы беспокоились в первую очередь. Именно от них зависело очень многое.
- Кстати, мама привезет Ксю в августе, - добавил Кирилл, когда загорелся зеленый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
- И что, захочет познакомиться со мной? - я покосилась на него и чуть не проморгала опасный маневр в соседнем ряду.
- Не знаю. Возможно. Смотрите на дорогу, Елена Максимовна. Я не для того три часа представлял себе всякие жуткие непристойности кое с кем в главной роли, чтобы вместо их реализации оказаться в больнице. По уши в гипсе. И, кстати, рядом со мной сидела такая девочка... Загорелая, в шортиках. Коленкой норовила притиснуться. Но я был как кремень. И думал только о тебе.
- Ковалев, замолчи! - прошипела я. - Тут даже припарковаться негде. И стекла у меня. не как у твоей кукушки.
- А что не так с твоими стеклами? - он улыбнулся той самой сволочной улыбкой, от которой я мгновенно растекалась лужей. Во всех смыслах.
- Не тонированные!
- Тогда до дома терпи. Надо же, как тебя разобрало. Вы только посмотрите, товарищи, какая распущенная женщина. Прямо нимфоманка. Никаких моральных устоев. Вот из-за таких мы и не построили коммунизм. Одни кружевные трусы на уме и секс в неестественных позах.
- Я тебя убью сейчас! - меня разбирал дикий хохот, но я корчила свирепые рожи.
- Еще и некрофилка. Учти, эрекция post mortem[1] - это миф. Для этого надо умереть, лежа на животе. Да и то не факт.
- Прекрати, или пешком пойдешь!
- А ты подумала, сколько тебе придется ждать, если я отсюда до Озерков буду пешком добираться? Заскучаешь и постираешь вручную.
Все это он говорил, нацепив солнечные очки, с непрошибаемым выражением лица и интонациями партийного работника на отчетно-выборном собрании. Во всяком случае, так я себе это представляла.
- Кстати, а мы куда едем-то? - спросила, с трудом проглотив слюну.
- Давай ко мне. Чтобы не пришлось ехать переодеваться. У меня совещание утром, а потом к юристу насчет Ксю.
В бежевых летних брюках и трикотажной рубашке с крокодильчиком Кирилл и правда выглядел неформально. Мне на работу надо было к одиннадцати, и я вполне могла по пути заскочить домой.
Целоваться мы начали, как только я заехала во двор и выключила двигатель.
- Начнем прямо здесь? - я просунула ладони под его рубашку.
- В твоей-то Буратине? Я, знаешь, уже не юноша. Вот так завяжешься в узел, а потом диклофенак вовнутрь и снаружи.
- Какой обман, - вздохнула я разочарованно. - А я-то думала... На вид, вроде, вполне крепкий мужчина. Молодой. А оказалось, старый дед.
- Насколько я помню, скоро ты меня догонишь. В смысле, возрастом.
- А может, хватит уже болтать?
Эти паскудные разговоры по дороге так меня завели, что я действительно готова была начать раздевать Кирилла прямо в машине.
- И правда...
Его язык быстро пробежал по моим губам, настойчиво раздвигая, пробираясь между ними. Как же мне нравилось с ним целоваться! Чувствовать его дыхание, прикосновения бороды к щекам. Каждый раз это было похоже на... «Болеро» Равеля. Сначала мягко, неторопливо, вкрадчиво - пока не превращалось в настоящий дикий экстаз. Иногда я закрывала глаза и полностью отдавала себя в его власть. Иногда наоборот целовала сама - как будто пила воду из родника в жаркий день и никак не могла напиться. И знала, что он подчиняется мне. А иногда мы были на равных - как на качелях.
- Лена... - с теми особыми нотками желания, чуть хрипловато, задыхаясь. Их не только слышишь, их чувствуешь всей кожей, как мех, как бархат. Они ласкают, дразнят, томительным теплом проникают вглубь. - Слушай, я весь день по жаре. Вонючий, как козел. Мне надо в душ.
- Предатель! Дезертир!
Я расстегнула одну пуговицу на блузке, вторую. Кирилл потянулся ко мне, но на полпути остановился, открыл дверь и выбрался из машины.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Так, да? Игры? Ну хорошо.
Я подождала, пока он зайдет в дом. Вышла, поставила Буратину на сигналку, поднялась на крыльцо, села на качели. А вот теперь ты подожди. немного. Расстегнув остальные пуговицы, я провела рукой по груди. Нет, ну это невыносимо. Наверно, кое-кто прав, и я действительно нимфоманка. Или. просто очень соскучилась.
