– В частную охранную фирму или даже к какому-нибудь бизнесмену среднего класса запросто устроимся. А больше нам и не надо.
– Тоже верно. Значит, делаем ноги?
– К Лохматому пока. Узнаем, что и откуда. Потом попросим его помочь нам свинтить. Заодно этого Кирку тряхнем. Все-таки я хочу понять, что за дела у Грозного были с этим Татарином, который…
– Погоди, – остановил Суслина Геракл. – А Абдула, ну, Рафик Абдулин? Его же сколько раз Татарином называли, помнишь?
– Точно. И они как-то раз вспоминали о Сибири. Как я понял, там они свой первый капитал и сделали. Етишкин кот, так вот чего боится Грозный. Значит, хвост у него здорово замазан. И здесь, видно, есть кто-то из его старых подельников. Ведь пытались мента какого-то убрать и прокуроршу. Точно. Теперь понятно, откуда у Грозного уверенность, что тут все будет ништяк. Менты свои откуда-то появились. Топорик просто баклан, не мог он своих ментов заиметь. Во, блин, дела! Короче, катим к Лохматому и перетираем с этим Киркой. Он все нам выложит, и пахан Лохматого не помешает.
Атамановка
– Все понял, – довольно улыбаясь, говорил по телефону Будо. – Кстати, партию завезут завтра. Приличные бабки ухватим. И товар отменный. Я уже подумал, может, чуток разбавить зелье?
– Даже не думай об этом, – ответил Будин. – Если узнаю, головы тебе не сносить.
– Но деньги-то мы иметь будем?
– Об этом потом.
– Вот так-то, – недовольно произнес Будо. – Похоже, скоро мы одни заразой этой торговать будем. Эх, где же наше прошлое! Ветер в лицо, костры…
– А то тебе сейчас плохо живется, – усмехнулся Кичо.
– Сейчас тюрьмы боюсь. Конечно, она всегда рядом была. Крали лошадей и вообще воровали. Но на жизнь себе обеспечивали. А сейчас… – Будо махнул рукой. – На чужом горе деньги делаем.
– Хватит, – рявкнул вошедший Ниро, – слезы лить! Я тебе сколько раз говорил: не нравится – уходи. И таборы рядом проходили, и…
– А, – отмахнулся Будо, – какие сейчас таборы. Сейчас…
– Хватит, я сказал, – перебил Ниро. – Не нравится – катись. Деньги дам и документы. Но не ной. Яшка и Кичо, вечером поедете в город. До утра будете там. Встретите поезд Москва – Красноярск. Ко мне зайдите, все объясню.
– Не убивай! – визжал, выставив перед собой руки, Топорик.
– Хоть сдохни мужиком, – процедил Угол, – паскудина! Кто искал меня и зачем?
– Я не знаю. Без понятия. Просто позвонил Лисовский, каратист, и сказал, чтоб мои парни вытрясли из Олеськи адрес, где ты можешь быть. Я не говорил им, чтоб ее били или…
– Мразь! – Угол плюнул ему в лицо.
Топорик, вздрогнув и вытаращив глаза, схватился за плечи Угла и осел. Пальцы разжались, руки опустились. Угол еще раз ударил его ножом.
– Отрезать надо было яйца, – отпив пива, сказал Метка. – И пусть бы их сырыми схавал. Куда его теперь? А то заглянет кто-нибудь…
– Сюда, кроме меня, никто не ходит, – сказал парень. – Тетя Раиса только мне доверяет.
– Она в курсе, чем ты занимаешься, Ромка? – спросил Метка.
– Нет, – засмеялся парень.
– Эдик, – позвал Угол, – тут какой-то микрофончик у него на ремне.
– Я его встряхнул, – засмеялся Метка. – Видно, Топорика отпустили, чтоб записать базар с кем-то. Серьезные мужики эти вешатели. А «жучок» не хотелось из ремня выковыривать. Я его встряхнул, и он уже давно не работает. Но они знают, что мы здесь.
– Если бы знали, уже появились бы, – спокойно отозвался Угол. – Может быть, это и не «жучок». – Он вытащил ремень из джинсов Топорика.
– Может, и не «жучок», – согласился Эдуард. – А возможно, и «жучок». Дай-ка.
Угол сунул маленький пластмассовый шарик ему в ладонь. Метка аккуратно уложил его на тарелку и надавил.
– Ты прав, – кивнул он. – Просто какая-то хреновина. Что-то типа талисманчика, наверное. А я думал, «жучок».
– Почему сразу ничего не сказал? – недовольно спросил Угол.
– Да как-то запарился, – виновато отозвался Метка.
– Он футбол по НТВ-плюс смотрел, – засмеялся Роман, – вот и запарился.
– Сдал, сучонок? – покосился на него Метка и рассмеялся. – Да давно футбол не смотрел. А когда-то играл за хабаровский СКА. Сезон проиграл вратарем. Вроде и стоял неплохо, но врезал одному из нападающих.
– В гараж его, – кивнув на труп Топорика, решил Вениамин. – А потом куда-нибудь оттащим. Ночью отвезем…
– Давайте его вниз, – показал за окно Роман. – Там метрах в ста пятидесяти, может, чуть больше, речушка есть. В нее отходы химзавод спускает. Даже лягушки в ней не живут. Туда никто не ходит. А я там лодку припрятал на всякий случай. Вдруг менты меня брать прикатят…
– А нас не засекут? – спросил Угол.
– Нет, там заросли. Днем и то никто не видит. А уж ночью…
– Бери фонарь и потащили, – сказал Угол.
– Здравствуйте, – войдя в палату, негромко проговорил Арин и поставил возле кровати пакет с продуктами.
– Здравствуйте. – Олеся оторвала взгляд от книги. – Вы от Веньки?
– Нет, – улыбнулся он. – Но по его поводу.
– Понятно. Мент, значит. А этим что, – кивнула она на пакет, – купить хотите?
– Да к больным всегда идут с гостинцами. Я, правда, не знаю, что тебе можно, но набрал всего понемножку. Если не будешь есть сама, отдай кому хочешь.
– Здравствуйте, – улыбнулся Цыгин сидящей за столиком медсестре, – можно с вами…
– Молодой человек, – ответила женщина, – я на работе, а не в парке.
– Какое совпадение, – засмеялся Павел. – Я тоже на работе. – Он показал ей удостоверение.
– И что дальше?
– А вы сердитая, – улыбнулся капитан.
– Жизнь невеселая. Вы что хотите?
– Был ли кто-нибудь в течение последних трех дней у Копиной?
– Да, приходили двое. Один такой обходительный.
– Он? – Капитан показал фотографию Угаловского.
– Да. А второй крепкий такой, высокий. Лейкопластырь на щеке. Кажется, на левой. Нет, лейкопластырь был у мужа Ломкиной из пятой палаты. А у друга, навещавшего Копину, был шрам на щеке. На левой, кажется.
– Точно на левой?
– На левой, – немного помолчав, кивнула сестра.
– Посмотрите, – Цыгин достал из кармана конверт, – может, узнаете кого? – Он высыпал перед ней несколько фотографий.
– Вот он был. – Она отложила в сторону фотографию Угаловского.
– А больше никого не узнали?
– У меня прекрасная память на лица, – ответила медсестра. – Того, ну, второго, который был с ним, – она кивнула на фотографию Угла, – тут нет.
– Спасибо. У вас действительно прекрасная память. А шрам, говорите, на правой щеке?
– На левой. Такой узкий, сантиметров пять. Если удлинить его, то как раз был бы от мочки левого уха до угла рта.
– Ну спасибо вам, – поблагодарил оперативник.
– А он преступник? – спросила женщина.
– Просто нам нужно с ним поговорить, – улыбнулся Павел. – А вот встретиться не получается. Если он вновь появится, вы, может быть…
– Давайте номер. Или звонить по ноль два?
– Ну что вы. – Цыгин положил на стол листок. – Это сотовый. Звоните, как только он здесь появится. Заранее благодарен.
– Значит, Угол у тебя не был, – сказал Арин. – А медики говорят, приходил. Уже двое погибли. Впрочем, тебе, видно, плевать на Угла. Пусть получит с твоих обидчиков, и хрен с ним.
– Слушай, мент, – разбитые губы Олеси дрогнули в усмешке, – ты можешь песни петь кому угодно, а мне не надо. Угла у меня не было, и он мне никто. Переспали пару раз, и все. Кто я ему, чтобы он…
– И тем не менее двоих он уже угрохал, – перебил Арин. – Значит, не просто переспал.
– А ты пришел, чтобы я сдала тебе Веньку?! – закричала она. – Да иди ты!
– Тихо, – усмехнулся Алексей, – тебе волноваться нельзя. Ты сейчас узнала бы кое-что. Конечно, не знаю, как воспримет это Угол. И если позволишь, нескромный вопрос: ты за последние дни еще с кем-нибудь трахалась?
– Иди отсюда, ментяра поганый! – Олеся запустила в него стаканом.
– Тогда, – Алексей поймал стакан, – поздравь Угла, он месяцев через семь будет отцом…
– Да иди ты! – Олеся схватила графин. – А… – И, опустив руку, изумленно уставилась на него. – Что?
– То, что слышала. Ты беременна. Неужели сама не чувствуешь?
– А ты не врешь?
– Врач мне сказал. И тебе сейчас сообщит.
– Господи! – Она вдруг заплакала. – У меня будет ребенок? Господи… – Закрыв лицо руками, она уткнулась в подушку.
Арин, выйдя, тихо прикрыл дверь.
– Ну? – встретил его Цыгин.
– Да я, – Алексей вздохнул, – сказал ей то, что нам врач сообщил. Плачет.
– Понятно. – Павел оглянулся. – А я с сестричкой поболтал. Был тут Угол. И с ним крепыш со шрамом на лице. Вот здесь. – Он провел пальцем по левой щеке. – И парень какой-то ждал на джипе. Об Угле она только хорошее говорила – обходительный и вообще прелесть, а не мужчина, – усмехнулся он.
– Звони Борисову, – сказал Алексей.
– Насчет отцовства Угла сообщить?
– Обрадуй, – рассмеялся Арин.
