— Что тут уметь, — неожиданно отозвалась немка. — Поймал — молодец, не поймал — штрафное очко. Очень полезное упражнение. На что играем?
— На щелбаны, — сказал Сэф. — Играем до десяти очков. Вставайте вон туда!
— Подожди, Сэф, — снова возразила я. — Если ты будешь играть со мной, наверняка проиграешь. Пожалей свой лоб. Давайте тянуть жребий, кто с кем. Так будет честнее.
Я подняла со дна гладкий камешек.
Вот, смотрите, я прячу его в одной руке. Кто первый угадает, в какой, тот будет играть в команде со мной.
— Словно дети, — фыркнула Нолколеда. — Ну, в правой.
— Не угадала, — я показала ей пустую ладонь. Потом быстро перепрятала камушек. — Следующий!
— В правой, — сказал Денис.
— Поздравляю вас, командир, — я разжала руку, продемонстрировав всем угаданный камень.
— Признайся, ты жульничала, — мрачно шепнул мне на ухо Сэф, отправляясь к Нолколеде.
— Нет, ну что ты!
Это была замечательная игра! На несколько минут ко мне вернулась юность. Светлые вечера на даче, и первая влюбленность, и первое, случайное прикосновение — как ожог! — когда мы всей улицей играли в догонялки. Здесь, в Лаверэле, такое возвращение было возможным. Может, дело снова в малом притяжении? Я уже привыкла чувствовать за плечами груз своего почтенного возраста. А здесь он перестал на меня давить, и я визжала, как девчонка, взлетая над водой и хватая мокрый, тяжелый клубок. А Денис, наш суровый командир, азартно спорил с Нолколедой, следует ли засчитывать спорное очко. Ссоры и обиды были временно забыты. Все мы ненадолго снова стали детьми.
Я так старалась ловить импровизированный мяч, что обломала об него все ногти. Ну и Пегль с ними, мне хотелось, чтобы и Денис, и Сэф видели, какая я ловкая. Но все-таки мы проиграли со счетом десять — восемь. Сэф щедро отвесил нам звонких щелбанов, причем, мерзавец, нисколько меня не пожалел.
— Давайте еще раз. Мы отыграемся, — предложил Денис, потирая лоб.
Все были согласны. Но вдруг сенс Зилезан помахал нам рукой. Вид у него был обеспокоенный. Мы наконец вспомнили, что у нас есть важные дела и поспешили на берег.
— Досточтимый Фериан, взгляните сюда, — сказал ученый, показывая Денису карту. — Как вы считаете, мы вышли к этому озеру?
— Да, скорей всего, — нахмурился Денис. — А в чем дело, сенс? Что-то не так?
— Да это же озеро Иврэ! Пьяное озеро. О нем ходят очень дурные слухи. По крайней мере, вполне уважаемые авторы всерьез пишут о призраках, во власти которых навсегда остаются беспечные путники.
Денис покачал головой.
— Если бы мы с вами были на Земле, сенс, я сказал бы, что это чушь. Но здесь я не так уж в этом уверен. Лучше давайте-ка уносить отсюда ноги. Бар, Чаня! Ваше высочество, где вы? — крикнул он. — Мы отправляемся.
В этот момент в прибрежных зарослях послышался шорох. Мы схватились за оружие, но тут же опустили его: из кустов вышла обнаженная девушка.
Ей было лет восемнадцать. Черные кудри, украшенные живыми лилиями, кольцами вились по золотистым плечам; розовые влажные губы были полуоткрыты; огромные зеленые глаза уставились на нас. Потом девушка вздохнула, так что вздрогнула высокая грудь, и пошла по воде.
— Вот это да… — выдохнул Сэф.
Кусты вновь зашевелились. Показалась подруга красавицы — рыжеволосая толстушка. Увидев нас, она кокетливо хихикнула и прикрыла грудь руками. Брюнетка, коварно улыбаясь, обрызгала ее водой. Рыжая завизжала, приседая. Со звонким смехом к ним присоединились еще три девушки. Мы, как завороженные, смотрели на их возню. Вдруг красавицы, как по команде, замерли и прислушались. И действительно, тихо заиграла волынка — то ли очень далеко, то ли в моей голове. Одна и та же музыкальная фраза повторялась — печально, заунывно, то быстрее, то медленнее, то нежно, то со страстью. В такт этой музыке девушки начали танцевать. Их гибкие движения были вызывающе сексуальными, их руки скользили по телам подруг, влажные волосы струились разноцветными змеями… Я не могла оторвать глаз от странного танца. Он дурманил голову, звал за собой…
Первым на зов откликнулся Сэф. Он бросил на землю шпагу и шагнул к воде. Никто из нас не остановил его. Мне тоже казалось, что в этом поступке нет ничего плохого. Я отстраненно наблюдала, как мысль превращалась в желание, а желание становилось все сильнее…
Потом волна наваждения схлынула, и я со стыдом обнаружила, что пытаюсь повторить движения танцовщиц. А Сэф уже зашел в воду по колено. Он даже не снял сапоги! Потом сладкий туман снова нахлынул на меня… Не было ничего, кроме музыки, кроме этих странных движений, сулящих невиданные наслаждения… Потом реальность опять вернулась — всего на миг, и я успела заметить, что принц Лесант с немым восторгом на лице тоже заходит в озеро. А потом наваждение обрушилось, как непреодолимый сон, и на этот раз, казалось, навсегда…
Я очнулась, услышав громкий крик. Раздался собачий лай — я не сразу вспомнила про Чаню. А затем… хрюканье, недовольное урчание, визг… Прекрасных танцовщиц в озере не было и в помине. Вместо них Чанг гнал по воде стадо из пяти морских свинок, раскрашенных, как зебры, в черно-белые полосы. Каждая была размером с настоящую свинью.
— Давайте руку, монгарс, — сказал Бар, поднимая упавшего в воду Сэфа. Принц, весь дрожа, сидел на берегу.
— Ну что, досточтимые господа, все пришли в себя? — повернулся к нам мой слуга. — А вы молодец, командир. У вас железная выдержка. Я понимаю, сенс — человек в годах, а на молодых на всех это действует. Даже я, честно говоря, чуть не повелся, хотя они охотились не за мной. А вы, монгарс, уж простите, что я вас ударил. Немного не рассчитал удар. Просто смотрю — вы не в себе и в воду зашли уже по пояс… Приложите-ка холодненькое, — и он протянул Сэфу лист подорожника.
— Что это было? — простонал Сэф, хватаясь за свежий синяк.
— Гаруты, — ответил Бар.
— Гаруты? — заинтересованно вмешался сенс Зилезан, — легендарные существа-оборотни?
— Может, для вас, ученых, они и легендарные, — проворчал Бар. — А у нас в деревнях каждый знает, что это правда. Лет сто назад они и в Шимилоре повсюду водились. Были деревни, где ни одного молодого мужика не осталось. И ничего они не оборотни. Гарута не превращается, она только кажется женщиной. Напускает какого-то тумана на мозги.
— Зачем? — поинтересовалась я. — Они что, хищники?
— Нет, падальщики, — сказал Бар. — Они заманивают жертву в воду, а когда она захлебывается, затаскивают под коряжку и ждут, пока мясо протухнет…
Сэфа передернуло.
— Кошмар какой! Бар, дружище, ты еще мало мне врезал. Так, значит, они все время и были морские свинки? Как я мог так попасться!
