— Мне было бы любопытно узнать, кто рассказал тебе эту нелепую историю, — сказал он. — Наверно, детективу пришлось немало поработать.
— Мне не потребовалось шпионить за ней. — Даже уже начав понимать, что ее действия оборачиваются бумерангом против нее самой, Лорна решила стоять на своем. Надо любым способом убедить Блейра, что безумие — позволить Джин остаться в его жизни. — Просто повезло. Думаю, что сама судьба позволила мне это узнать. Но не собираюсь делать вид, что она мне когда-нибудь нравилась или что я верила ей. Да, она умеет завладевать людьми, но не забудь, что я с ней работала.
— Избавь меня от этих подробностей и отвечай, — приказал Блейр.
— Хорошо, — покорно согласилась она. — В пятницу вечером я зашла к ней. Мне она никогда не нравилась, но из-за тебя я хотела… быть с ней ласковой. Когда я пришла, ее не было, но в коридоре ее ждали. Пьяный опустившийся бывший барристер, который вцепился в меня в надежде, что я угощу его выпивкой. Ты должен поблагодарить мое любопытство: если бы я не познакомилась поближе с мистером Нилом Макнейрном, могла бы произойти катастрофа.
— И что? — Он ничем не выдал испытанный шок. Так вот как это произошло!
Она продолжала:
— Этот человек — настоящий алкоголик. Но, напившись, не засыпает — ничего подобного. Только становится разговорчивым. Утомительно рассказывает историю своей жизни — во всяком случае мне вначале было скучно. Он оплакивал свою загубленную карьеру, потом принялся описывать свои величайшие триумфы. Слышала ли я об убийстве Кардайна? Какое это было замечательное дело! Он все мне рассказал. Я спросила, что стало с девушкой и считал ли он ее виновной? Он ответил, что если бы не его великолепная защита, ее неминуемо признали бы виновной. Во всяком случае, она была ему благодарна. И он недавно встретил ее. «Здесь, в Лондоне?» — спросила я. Тут он стал отвечать уклончиво, но еще одна порция виски заставила его проговориться. Он сказал, что если бы кто-нибудь написал такое продолжение романа, ему бы никто не поверил. Кто поверил бы, что эта «девчонка» так преуспела? Она стала старшей сестрой в детской больнице и собирается выйти замуж за известного врача, будь она благословенна! «Да, да, Джинни Стюарт всего этого достигла». Я не дура, Блейр, — продолжала Лорна. — Неожиданно все встало на свое место. Ведь Джин сестра в больнице, а он заходил к ней в тот вечер. Я прямо спросила его, не Джин ли Кемпбелл его бывшая клиентка. Должна признаться, что он сразу протрезвел и замкнулся, как моллюск. Когда я его оставила, он выглядел очень встревоженным.
Блейра едва не вытошнило. Он вспомнил человека, которого встретил в квартире Джин, и понял, что Лорна сознательно подпоила его и заставила разговориться. Блейру показалось, что он слышит сентиментально-плаксивый голос, повествующий о «триумфах», а собеседница тем временем старательно доводит Макнейрна до такого состояния, когда он ничего уже не сможет утаить.
— Понимаешь, — оживленно продолжала Лорна, ошибочно истолковывая причину молчания своего собеседника, — этот человек знает, и если он рассказал мне, то может рассказать и другим. Он способен даже шантажировать тебя. Я уверена, что Джин платила ему. Наверно, чтобы он молчал. — Подойдя к столу, она положила руку на плечо Блейра и умоляющим голосом продолжала: — Блейр, дорогой мой. Я знаю, что сейчас ты меня ненавидишь, но когда-нибудь ты поймешь, как я тревожусь за тебя. Я пошла бы на все, чтобы уберечь тебя от этого брака и всех тех опасностей, которые он принес бы с собой…
Он снял ее руку. В его движении не было ничего насильственного, но чувствовалась пугающая решимость.
— Блейр! — взмолилась она, снова охваченная паникой. — Ты не должен меня ненавидеть…
Он ответил:
— Я тебя не «ненавижу». Просто надеюсь, что больше никогда тебя не увижу. Что касается остального — если хочешь, можешь рассказать эту историю всему Лондону. Мне это безразлично. Ты своего добилась: твоя злоба заставила Джин уйти от меня; но даже если придется последовать за ней на край света, я ее найду и женюсь на ней. — Он помолчал и подчеркнуто добавил: — Ты только что говорила о моей матери. Когда она узнает, что ты пыталась сделать, ты поймешь, что тебе больше никогда не разрешат перешагнуть через порог Арли. Она не больше, чем я, захочет осудить Джин и не сможет простить твое глупое и злобное вмешательство. Что касается меня, мамы и — совершенно определенно — Аннет, ты просто перестала для нас существовать. А теперь убирайся!
Она, побледнев, смотрела на него. Ей и присниться не могло, что ее интриги приведут к такому результату. Она знала, что тетя лишь терпит ее присутствие, а с Аннет они никогда друг друга не любили. Но у нее была семейная гордость; и слова Блейра, что больше никогда ей не бывать в Арли Холле, вонзились в нее, словно нож в сердце.
— Блейр, ты не можешь… — начала она. Но слова замерли у нее на устах, когда она встретила его холодный взгляд. Ни слова не добавив, она повернулась и вышла из кабинета.
Однако когда закрыла дверь — хотя руки ее дрожали, — ей пришла в голову мысль, что Блейру все равно придется с ней встречаться по работе. И если Джин действительно исчезла (какое облечение принесла эта мысль!), возможно, еще удастся убедить его, что она, Лорна, действовала ради его блага…
Но, вспомнив жесткость взгляда и холод в голосе, она почувствовала прилив гнева. И злорадно сказала себе: «Если я и потерпела поражение, то, по крайней мере, эти двое расстались. И, надеюсь, ему не удастся найти Джин…»
2
Джин стояла на террасе невысокого дома с розовыми стенами и смотрела на великолепную голубизну Средиземного моря. Хотя уже поздняя осень, в саду виллы все еще масса цветов, которые заполняли своим ароматом теплый, прогретый солнцем воздух. За воротами проходит дорога к Монте-Карло, этому раю международных плейбоев и их женских соответствий.
Джин редко бывала в Монте-Карло: за увитыми цветами стенами временного дома Джона Баррингтона она нашла — пусть ненадолго — убежище. Ее защищало торжественное обещание отца Тима никому не выдавать ее местонахождение. Но невозможно было спастись от воспоминаний, которые преследовали ее днем и ночью. Да и хочет ли она спастись от них? Ведь эти воспоминания — все, что осталось от человека, которого она с каждой разделяющей их неделей любит все сильнее.
Сможет ли Блейр когда-нибудь простить ее? Или поверит, вопреки ее отрицаниям, что тот, другой, был ее любовником?
Сознание долга и любовь к Тиму заставили ее отказаться от первоначального плана уехать в Шотландию и найти убежище у старой женщины, пока она не сумеет начать новую жизнь в какой-нибудь далекой заморской стране, где никакая тень прошлого не сможет повредить ее любимому.
