— Убрал бы ты эту игрушку…
Не было охоты на церемонии. Данил врезал ему от души, так что незадачливый разработчик полетел с бревна. Потом сказал:
— Встань и сядь. Больше я об тебя, паскуда, руки пачкать не буду — вон в машинах мордоворотов полно… Вот тебе быстра реченька, а вот тебе диктофон. Выбирай давай.
Хиль устроился за полметра от него, угрюмо проворчал:
— Я ж тебе не Муму, в конце концов…
— Верно, — сказал Данил. — Ты глупее. Хоть и коммерческий директор. Что ты у Крогера-то делал, финансист? Пристраивал басалаевские денежки в работу?
— Ну.
— И Басалай тебе надоел?
— Надоел, — глубоко вздохнув, сказал Жора. — Процент с этого шел приличный, да все равно, тяжело быть шестеркой при неруси. Гыргычут по-своему, то ли хвалят, то ли издеваются…
— Патриот ты у нас, я смотрю, — сказал Данил. — Значит, надоело тебе, когда гыргычут. И начал ты присматривать запасной аэродром… Как попал к Бесу?
— Я ж Фантомаса знаю сто лет. Он и сфаловал… А до Беса я и не доходил, он там где-то, наверху… Точно так же крутишь бабки — да здесь хоть ребята свои…
— Бес взял Крогера под крышу?
— Ну.
— А ты — связником?
— Ага.
— И от Басалая окончательно не отходил?
— Так никому ж не мешало…
— А ты знаешь старую истину — если в ротик входят два соска, обязательно войдут и два хрена?
— Басалай знал, его не колыхало. Он и сам старается улыбаться во все стороны…
— И Фрола не боишься? — ласково спросил Данил.
— Я ж ему на мозоли не наступал… Кто я для Фрола?
— Зато мне ты все ноги оттоптал, как бабища в троллейбусе, — сказал Данил. — Ты кровищу-то по харе не размазывай, — инфекцию занесешь. Платок есть?
— Ну, есть.
— Промокни платком, как воспитанный человек… Что делал у Светки?
— Что-что… Имел.
— Знаешь, что ее убили?
— Светку?! — судя по его лицу, Жора слышал об этом впервые. — Когда?
— Через часок после того, как ты от нее смотался. Не скалься, Жора. У меня, знаешь ли, алиби. А вот если тебя начнут таскать вдобавок ко всем неприятностям… Папочка-то у нее, как поет Алена Апина — «ну, а в остальном я ой-ей-ей…». Мне на твоем месте было бы ох как неуютно жить.
— Да зачем мне мочить Светку? Удобная баба, а что блядь, я и так знаю…
— Фантомас тебе касаемо Светки ничего не поручал?
— Нет.
— А знал?
— Знал.
— Значит, над тобой стоял Фантомас… Когда он тебе поручил подогреть башлями Раечку?
— Дней десять назад. Из крогеровских денежек, тех, что он нам был должен за крышу.
— А потом велел устроить митинг у нашего парадного подъезда?
— Ну.
— И чем он это все мотивировал?
— Сказал, на вас будут наезжать большие люди. И чтоб я не боялся. Прикроют в любом случае.
— А точнее?
— Все. Мое личное впечатление такое, что Бесу кто-то обещал твердую крышу. Он, конечно, борзой выше некуда, но не стал бы так наглеть из одной собственной борзоты…
— Кто на нас спускает Таньку Демину?
— Эту, из «Листка»? Вроде бы Фантомас…
— А точнее? — рявкнул Данил, уловив в его тоне нечто от увертки.
— С Фантомасом пару раз приезжал какой-то мэн, я и уловил краем уха, что разговор у них шел как раз про «Листок» и про Таньку…
Данил оживился, но виду не показал:
— Что за мэн?
— Незнакомый какой-то. И похож больше на интеллигента — очки во все шнифты, галстучек-платочек — все подобрано в масть, под носки, я про такое только в журнале читал… Волосы пышные, светлые, усы аккуратно так подстрижены… Только вряд ли это интеллигент: во-первых, Фантомас перед ним ходил на пальчиках, во-вторых, у него под пиджаком дура просматривалась…
— Значит, ты его видел два раза?
— Ну. На стоянке и в нашем кабаке. Я к ним особенно не лез — в том мэне крутой авторитет чувствуется с маху. В жизни не видел, чтобы Фантомас перед посторонним по стойке стоял. Разве что Бес велит…
«Бабуля? — подумал Данил. — А почему бы и нет? Есть кто-то извне, есть, он возле Беса, теперь в том никаких сомнений…»
— Что же это за большие люди? — спросил Данил. — Блатные? В законе? Может, государственные?
— Да не знаю я… Меньше знаешь — больше получаешь.
— Это смотря чего и как, — сказал Данил. — А что было с Есаулом?
— С каким есаулом?
— Которого вы прикрывали у СИЗО.
— Я его первый раз видел. Приехал Фантомас, сказал, что нужно срочно прикрыть мужика, что ему нужно оторваться в аэропорт, что вы его будете брать под бока… Показал твою фотку, сказал, что волчара ты битый, но все равно, нужно вам показать, чья нынче масть. Ну, я взял кентов с Восточного и поехал… Фантомас еще ментов прихватил…
— Слышал бы покойничек, как ты его назвал мужиком — непременно опустил бы за такое «оскорбление»…
— Что, вы его…
— А ты ничего не слышал?
— Какое? Доковыляли до города, а тут и вы, как серпом по яйцам…
— Хлопнули их на вокзале, радость моя, — сказал Данил. — И твоего «мужика», и Фантомаса для полного комплекта. Есть у меня такое ощущение, что постарался ваш «интеллигент». И если он вдруг решит, что совершенно ни к чему тебе писать мемуары о встрече с ним, он и тебя следом наладит…
— Меня-то за что?
— За глотку, — сказал Данил задумчиво. — Слушай-ка, Фантомас в последнее время не пытался стать круче, чем он есть? Не пробовал выступать перед Бесом?
— Было немного… Волок он на Беса, по пьяному, между нами…
«Это чуть-чуть повышает наши шансы, — подумал Данил. — „Икс“ может по-прежнему маячить возле Беса, потому что довольны обе стороны: Иксу был нужен мертвый Есаул, а Бес не станет рыдать и объявлять вендетту из-за Фантомаса-жмура…»
— А золотишка тебе Фантомас не обещал? Из клада?
К некоторому удивлению Данила, Жора, не виляя и не переспрашивая, о чем, собственно, речь, вполне буднично пожал плечами:
— Обещать-то обещал, да мог и не дать…
— А что говорил про клад? — как мог небрежнее спросил Данил.
— Что вы… что в вашем офисе, в подвалах, и был закопан булдыгинский клад. А вы его выкопали и где-то прячете.
— «Интеллигент» про клад ничего не говорил?
— Я ж говорю: слышал краем уха, как они базарили про Таньку… и про то, что вам придет звиздец. И все.
— И все… — протянул Данил. — Что ж, Жора, Муму из тебя и впрямь выйдет хреновая, а вот насчет будущего… Ты понял, звезда маркетинга, чей ты теперь человек? Или объяснять тебе, что с тобой сделает Бес, попади к нему эта пленочка?
— Петрович, да я, в натуре… Я ж не дурак, ты не думай, просто институтов не кончал да не умею ученые слова писать без ошибок… А голова-то на плечах работает, как-никак четвертый год по бизнесу хожу…
— Ты теперь по бритве ходишь, — сказал Данил. — По лезвию, как тот акробат. Басалай мне тебя выдал головой, ясно? Заложишь меня — мне от этого ни горячо, ни холодно, в общем. А вот тебе Бес все равно не простит…
— Что я, не понимаю? И Фантомасу сто раз говорил, чтобы не развешивал уши перед всякими заезжими, оттого только, что у него галстук в масть носкам…
— А палить-то в меня палил? — ласково спросил Данил.
— Так это Рафаэлло… Ну, тот чувак с помповушкой. Кличка у него такая, «Рафаэлло» упаковками жрет. У него рука сломана, кстати.
— Жаль, что не две, — сказал Данил. — Слушай сюда, коммерческий директор. Своим скажешь, что я тебя долго пинал за сегодняшние гонки. И упорно добивался, кто такой Есаул. А ты валил все на Фантомаса и молчал, как жопа в гостях. Ни о каком интеллигенте и речь не заходила. Тебя ведь Бес обязательно допросит, так что попытайся сыграть талантливо, иначе там же и закопают.
— Да понятно…
— Не перебивай. Интеллигент этот мне нужен. Любопытно мне, кто это собирается нас закопать… Завтра, когда выдастся свободная минутка, позвонишь по этому телефону, тебе скажут, куда прийти и перед кем отчитаться. И не вилять. Думаешь, у меня там нет своих людей? Просто информацию, знаешь ли, полагается проверять и перепроверять, так меня учили серьезные люди с большими звездами на погонах, когда ты кошек мучил и письку дрочил…
Откровенно говоря, он блефовал. Его нынешние информаторы в кодле Беса были мелочью еще пониже Жоры — а что до интеллекта, Жора по сравнению с ними был сушим Ньютоном. А единственный серьезный агент, заслуживающий этого почетного определения, три месяца назад был обнаружен в лесу под Шантарском в разрозненном виде — так что совершенно непонятно, проследил Бес интеркрайтовские связи Данилова стукача или тот, мальчик хитрый и скользкий, заигрался на других интригах… Признаться, этих мальчиков-беспредельщиков вербовать было нелегко — по юному нахальству своему компромат они не считали компроматом, зоны не боялись ничуть, деньгами не особенно прельщались, полагая, что сами всегда будут выдавливать из лохов не в пример больше, и потому либо не поддавались на вербовку, либо начинали топорно вести двойную и тройную игру, отчего горели почти моментально. Каретникову во времена развитого застоя было не в пример легче…
