старые работники потребовали расчёта и ушли, проклиная жадного Цуя. Пришлось помещику нанимать батраков перед самым Новым годом. Работники были крепкие молодые парни, которых из дальней провинции пригнал сюда неурожай.
— Ну, хозяин, — весело сказал старший из батраков, — как угостишь нас на Новый год, так мы и работать будем.
Делать нечего. Цуй велел сварить целый котёл жиденького супа и большую миску пельменей с редькой.
Сперва работникам подали суп. Они принялись за еду, а Цуй сидел в углу и с грустью смотрел, как пустеет котёл. Когда Цую показалось, что супа убыло наполовину, он не выдержал. Подойдя к работникам, он заговорил:
— Вы еще молоды, родители ваши далеко, некому о вас позаботиться. А я уже прожил немало лет на свете, я и заменю вам отца. Послушайте, что я вам скажу: из всех зол самое страшное зло — это жадность. Жадный человек сам себя наказывает. Вот хоть вы — набросились на суп, а о том, что для вкусных пельменей с редькой в животах не останется места, вы и не подумали.
Работники так растерялись, что даже перестали есть. А Цую только того и надо было. Не успели батраки опомниться, как Цуй подхватил котёл с супом и поскорее унёс.
Подали пельмени. Голодные батраки накинулись на вкусное блюдо. Но только они съели по два пельменя, Цуй заговорил опять:
— Я сказал вам, что жадность — великое зло, а теперь скажу вам, в чём заключается счастье. Неверно, что счастье в богатстве. Богатство ничего не приносит человеку, кроме забот. Уж я-то знаю. Небо наказало меня этими заботами. Счастье человека в здоровье. А здоровьем обладает лишь тот, кто воздержан в еде. Ничего нет хуже, как обременять желудок. Вот хоть вы — наелись супу, а теперь, не думая о своём здоровье, объедаетесь пельменями.
Такие речи совсем отбили у работников охоту к еде. Так, полуголодные, они и встали из-за стола.
Цуй был очень доволен. Тем, что осталось, он кормил работников ещё целую неделю.
Наступило время сева. Батраки вспахали и засеяли поле. Скоро оно покрылось зелёными всходами. Тут налетел суховей и все хозяева начали поливать поля, чтобы не повяли не окрепшие еще ростки.
Цуй тоже велел работникам полить посевы. Работники поставили бочки для воды на повозки и поехали в поле.
Солнце еще стояло высоко в небе, когда батраки вернулись.
— Почему вы, бездельники, так скоро приехали! Неужели вы успели полить все мои поля?
— Успели, — ответил усмехаясь один из работников.
Но Цуй не успокоился. Он сам поехал на свои земли. Как же он разозлился, когда увидел, что на каждом участке полита только половина.
С ругательствами набросился он на старшего батрака, но тот спокойно сказал:
— Ты, хозяин, заменил нам отца, вот мы и запомнили твои поучения. Из всех зол самое страшное зло — это жадность. Обопьётся земля водой — не останется места для удобрений! Поэтому мы, желая твоим полям добра, полили их только наполовину.
Цуй прикусил язык.
Вскоре пришла пора удобрять поля. Помещик купил несколько повозок бобового жмыха, приказал работникам размельчить его и разбросать по полям.
Но на этот раз он не стал дожидаться, пока батраки вернутся домой. Он поехал следом за ними. И что же он увидел! Из каждого мешка работники брали две горсти и рассыпали по земле, а остальное вываливали в реку.
— Что вы делаете, негодяи! — завопил Цуй.
— Чего ты сердишься, хозяин? Как ты советовал, так мы и делаем, — ответили работники. — Счастье в здоровье, а здоровьем обладает лишь тот, кто воздержан в еде. Вот мы и не позволяем земле объедаться.
Сказав это, они вывалили остатки жмыха в реку.
У всех в этом году урожай выдался хороший, — только Цуй собрал со своих полей лишь немного тощего зерна.
Правильно говорил Цуй работникам: из всех зол самое страшное зло — жадность. Только одно неправильно, — другим-то он говорил, а самому себе так и не догадался сказать.
Волшебная картина
Это было так давно, что никто и сказать не может, какой император правил тогда Поднебесной. В те давние времена жил на свете юноша по имени Чжу-цзы. От отца ему досталось маленькое поле, такое маленькое, что, как Чжу-цзы ни трудился, оно еле-еле кормило самого юношу и его мать.
Жили они очень бедно. И всё-таки накануне Нового года мать достала с трудом скопленные десять серебряных монеток и сказала сыну:
— Пусть и у нас будет праздник, как у других людей. Пойди на базар и купи немного муки и овощей. Я сделаю пельмени.
Чжу-цзы отправился на базар. Не успел он дойти до того места, где торгуют овощами, как повстречал старика, продававшего картины. Чжу-цзы хотел пройти мимо, но увидел портрет красивой девушки и остановился. Чем дольше Чжу-цзы смотрел на неё, тем больше она ему нравилась. Не раздумывая, он отдал все десять монет, взял картину и поспешил домой.
Узнала мать, что сын вместо муки и овощей принёс какую-то картину, и тяжело вздохнула, — так им и не придётся сегодня поесть вкусных пельменей. Но сыну она ничего не сказала.
Чжу-цзы повесил картину в своей комнате, а сам пошёл поискать какой-нибудь работы, чтобы заработать к празднику хоть несколько медных чохов. Но работы он нигде не нашёл, так и вернулся с пустыми руками.
— Когда бедняки хотят есть, — сказала мать, — им лучше всего лечь спать.
Она начала стелить постель, а юноша вошёл в свою комнату.
Только он зажёг свечу и её колеблющийся свет озарил стены, Чжу-цзы увидел, что девушка на картине шевельнула рукой и повернула к нему голову. Юноша закрыл глаза и подумал: «Это мне показалось. Пламя свечи такое неверное!»
Но в тот же миг что-то тихонько зашелестело: «Хуа-ла-ла, хуа-ла-ла…» Юноша открыл глаза — это шелестела шёлковая одежда красавицы. Вот заколыхался её веер, блеснула в волосах драгоценная булавка. Ещё мгновение — и вышитые туфельки легко ступили на глиняный пол.
— С Новым годом, Чжу-цзы, — сказала, ласково улыбаясь, девушка и села рядом с ним.
Чжу-цзы так обрадовался, что даже не удивился. Он ответил ей вежливым приветствием, и они разговорились.
Новогодняя ночь пролетела совсем незаметно. Но вот прокричал петух, и красавица снова стала картиной.
Весь день Чжу-цзы только и ждал вечера. Когда стемнело, он вошёл в свою комнату, со страхом думая: «А вдруг она оживает раз в году — в новогоднюю ночь!»
Но напрасно он боялся. Опять зашелестел шёлк
