– Да.
– Что, вот так сразу? И на все что угодно?! – хихикнула она и, сократив дистанцию, выстрелила вперед классическую «двойку». Вернее, попробовала ею выстрелить. Но левый кулак, почти дотянувшийся до челюсти Вересаева, вдруг повело вправо-вниз, затем подбородок и затылок девушки вдруг оказались в стальном захвате, а белоснежная муть стремительно понеслась в сторону!
– М-да… Я – труп… Однозначно… – признала она через пару секунд и покрутила головой, прислушиваясь к ощущениям в «свернутой» шее.
– Ага, и совсем свеженький! – жизнерадостно согласился Максим. – А я, как видишь, жив!
– Ну, все: я мстю, и мстя моя страшна! – грозно прошипела девушка. Потом подумала и хитро прищурилась: – А ты можешь чуток покосить под технику бойцов киокушина или ашихары[92]?
– Хм… Если я правильно понимаю принцип «сабаки»[93], то я только что неплохо закосил именно под последователей господина Хидеюке!
– Ма-а-акс, блин, ну ты же меня понял, правда? – заныла Ольга.
– Понял… – обреченно вздохнул Вересаев, изобразил санчин-дачи и коротко рыкнул: – Ёй[94]!
Несмотря на то, что снайпер старательно копировал поведение киокушиновца уровня первого кю[95] – пер в атаку напролом, не защищал корпус и не бил в голову – доставать его оказалось невероятно сложно. Легкие и едва заметные глазу движения предплечий меняли траекторию движения рук, короткие, но очень быстрые смещения из стороны в сторону не позволяли бить ногами, а своевременные скручивания тела гасили силу тех редких ударов, которые все-таки проходили. Тем не менее работать с ним в паре было полезно и чертовски интересно: Макс вынуждал Ольгу думать и делать правильные выводы буквально после каждого движения. И давал возможность закрепить навыки, рождающиеся в бою.
Рубились долго, до тех пор, пока Фролова не отбила себе руки о каменные предплечья Вересаева. Потом вспомнили о ножевом бое и принялись доводить до ума те связки, которые девушка отрабатывала все эти дни. Кстати, эта часть тренировки понравилась Ольге намного сильнее, чем спарринг: поправив несколько шероховатостей, Максим заставил ее использовать эту технику не статично, а в динамике. То есть в ситуациях, приближенных к реальным.
Начал, как водится, издалека. Объяснил, как и где ей, девушке, стоит носить нож. Показал, как его правильно доставать и как отвлекать противника от этого движения. Научил прятать клинок за бедром, предплечьем или в одежде. А потом вдруг соединил все это в несколько однотипных «цепочек», начинающихся с совершенно невинного жеста или взгляда и заканчивающихся ударом на поражение.
– Забудь про правила спортивных поединков раз и навсегда! – посоветовал он, «убив» ее очередной раз. – Нож – это не кисточка для бровей, а боевое оружие. Если ты дашь противнику время на подготовку – умрешь. Позволишь увидеть свой клинок или начало движения – умрешь. Не сумеешь обмануть – умрешь.
– Я понимаю, Макс… – смахнув со лба капельки пота, кивнула Фролова.
– Не понимаешь… – вздохнул снайпер. – Как говорил Сунь Цзы, «Война – это путь обмана. Поэтому, если ты сильна, демонстрируй противнику свою слабость. Когда собираешься атаковать, притворись, что планируешь только защищаться. Когда ты одна, показывай, что вас много, а когда много – что ты одна…»[96]
– Я пытаюсь, как могу!
– Пытаешься? – переспросил он, расстроенно махнул рукой и… преобразился. В мгновение ока превратившись из опасного, уверенного в себе бойца в нечто аморфное и боящееся даже собственной тени!
Изменилось все. Вернее, ВСЕ: колени слегка согнулись и затряслись, ровная спина обрела угодливый изгиб, голова вжалась в плечи, в свою очередь ставшие заметно уже. Выражение лица тоже получилось «что надо» – подбородок сдвинулся назад и мелко-мелко задрожал, нижняя губа выпятилась и стала заметно больше, уголки губ безвольно опустились, брови, наоборот, поднялись вверх, а в глазах откуда-то взялся безумный, всепоглощающий ужас!
– Как считаешь, сейчас я способен кого-нибудь испугать? – спросил Вересаев и несколько раз сглотнул, отчего его кадык заметался по шее вверх-вниз.
– Не-а… – потрясенно выдохнула девушка. – Ты выглядишь, как… хм… патологический трус!
– Вот это – та самая слабость, которую я покажу сильному перед тем, как ткнуть режиком куда-нибудь во-от сюда…
Вторую половину этого предложения снайпер произнес из-за спины Фроловой. Подчеркнув весомость своего утверждения легким прикосновением своего ножа к коже за левой ключицей девушки.
– Блин, я тоже хочу научиться ТАК меняться!!! – воскликнула Ольга и, развернувшись на месте, умоляюще посмотрела на Вересаева. – С чего начинать?!
Глава 27
Максим Вересаев
…Сразу после возвращения в лагерь Ольга занялась завтраком, а я полез на дерево. Собираться. Мимо остановки «лежка односпальная, пониженной комфортности» проследовал без остановки. Не удостоив ее обитателя, постепенно проигрывающего битву со своим мочевым пузырем, даже мимолетного взгляда. И, добравшись до своего помоста, начал скатывать спальник.
Проявленные мною абсолютное равнодушие и воистину невероятная черствость души заставили Табаки задуматься. А сделанные выводы – забыть о невыносимом желании облегчиться. Ну, или, может, не забыть, а на время отодвинуть его в сторону:
– Ма-акс, ты не хочешь меня развязать?! Я, как бы, ле-…
– Не-а, не хочу… – не дослушав его прочувствованный монолог, бесстрастно ответил я. – Не вижу смысла.
Маг не понял. Поэтому попытался напомнить мне о том, что связан. Что его запасы энергии не вечны, а на поддержку хоть какого-то кровообращения она тратится со страшной силой. И что нужду желательно справлять хотя бы иногда.
Пока он сотрясал воздух всеми этими сентенциями, я запихнул спальник на его законное место и задумчиво огляделся по сторонам, делая вид, что думаю, чем заняться дальше.
Как я и предполагал, продолжение демонстрации черствости и бездушия напугало мага до дрожи в коленях. Впрочем, способности соображать он не потерял:
– Для того, чтобы удерживать высокий темп передвижения, мне нужно хоть чуть-чуть восстановиться!
Я пропустил фразу мимо ушей – поднялся на ноги и принялся снимать с ветвей маскировочную сетку.
– Макс, для того, чтобы выполнить задание, активировать маячок и вернуться, вам нужен маг! – после коротенькой паузы напомнил мне ап-Куеррес.
На это утверждение я отреагировал:
– Да, нужен. Какой-нибудь…
– Но… Хм… А чем плох я?!
– Ты не держишь данное слово…
Оспаривать это утверждение впрямую было бы глупостью. Поэтому Табаки попробовал выкрутиться по-другому:
– Толян был одним из вас. Я не мог игнорировать его требования!
– А при чем тут это? Мы с тобой заключили договор. Ты обещал мне помощь, я – десять золотых монет и знания о внутренних органах, жидкостях и телосложении человека. Знания ты получал каждую ночь. До тех пор, пока я не узнал, что ты собираешься сбежать!
Маг сглотнул:
– Уленмар ап-Риддерк слишком силен! Его аура…
– Мотивы меня не интересуют… – презрительно поморщился я. – Я знаю, что доверять тебе нельзя. Этого вполне достаточно.
Табаки обреченно прикрыл глаза и на некоторое время затих. А минут через пять, когда я практически закончил укладывать свой рюкзак, наконец додумался до очевидного вопроса:
– Если я уже не нужен, то зачем ты за мной вернулся?
Огонек надежды, промелькнувший в его глазах, заставил меня мысленно усмехнуться:
– Ты не нужен для выполнения контракта. А для натаскивания Ольги пригодишься…
– Не понял?!
– Что тут непонятного? Убивать животных из карабина она умеет. Пластать их тушки – тоже. А резать живых людей еще не пробовала…
Табаки побледнел как полотно. Видимо, вспоминал, как я заставлял Фролову резать снарров:
– Но она делила со мной пищу!!!
– Ты собирался предать нас всех! – очень вовремя вписалась в разговор Фролова. – А за это я с удовольствием выколю тебе глаза и вырежу сердце…
Последнее предложение, в котором прозвучало нужное мне ПРЕДВКУШЕНИЕ, оказалось той самой последней соломинкой, которая способна сломать хребет верблюду: маг, до этого момента державшийся, как подобает мужчине, поплыл:
– Судят не за мысли, а за поступки! Ольга, я вас не предавал, я только соби-… думал, стоит ли это делать!
– Мне – достаточно… – холодно улыбнулась она и, забыв про его существование, подбросила пару сучьев в пылающий костер.
– Макс, пойми, я не владетель, не воин, а сын приказчика! – переключившись на меня, затараторил Табаки. – Скажи, откуда во мне могли появиться решительность, самоотверженность, сила воли и другие качества, присущие людям меча, если меня с самого детства учили гнуть спину и прятать взгляды? Я изворотлив, корыстен, где-то даже подл… но только потому, что другого способа выжить и наложить длань на кошель с монетами[97] на Иллемаре просто нет!
