— Я думаю, что это так. Да.
— Забавно, ты не казался таким веселым, когда вернулся домой.
— Ты же знаешь, как говорят, радость приходит утром. — Оргазмы определенно пошли мне на пользу.
Не то чтобы я не мастурбировал с тех пор, как умерла Мэгги. Конечно же, я удовлетворял себя. Просто не так часто, как можно было бы подумать. Мне потребовались годы, чтобы вернуть хотя бы малейший намек на сексуальное влечение. Потом я почувствовал себя ужасно, дроча на воспоминания о ней. Я делал это, а потом чувствовал себя отвратительным человеком. Так что научился эмоционально отстраняться от самого действия, думал о нем как о чем-то, что мне нужно было сделать, чтобы выжить, например, как есть здоровую пищу. Никому это по-настоящему не нравится, но все делают это, потому что знают, что это должно быть сделано.
Но прошлая ночь была другой. Я разрешил своему разуму блуждать, а фантазиям разыграться. Вероятно, мне следует признаться и извиниться перед Эшли за то, что использовал ее красивое лицо, тело, губы и язык в качестве топлива для выпуска пара, но у меня такое чувство, что если бы раскрыл свои карты, то девушка могла бы попросить меня показать ей. И боюсь, я бы не смог ей отказать.
— О, звонили из службы няни!
Я замираю на полпути к своему кабинету и оглядываюсь через плечо.
— Звонили?
— Да, они отправили по электронной почте двух кандидатов для Эллиот. Я просмотрела их, и они кажутся идеальными. Я переслала тебе их информацию.
Я улыбаюсь, хотя и чувствую укол разочарования.
— Я посмотрю, спасибо.
— Вот прогнозы на следующий месяц для… Где твое обручальное кольцо? — Ее глаза округляются, когда она переводит взгляд с моей левой руки на мое лицо.
Я сжимаю и разжимаю руку, чувствуя вопиющее отсутствие обручального кольца.
— Думаю, что пришло время.
Ее улыбка начинается с маленькой и быстро распространяется на все лицо.
— Умираю от желания узнать, с кем ты встречаешься. Она оказывает на тебя положительное влияние.
Я уже качаю головой.
— Это не она. А сочетание нескольких факторов. Эллиот, мой брат кое-что сказал… прошло почти шесть лет.
Она хмурится и кивает.
— Я буду в своем кабинете, если понадоблюсь.
Я складываю свои вещи, беру чашку кофе, пока мой компьютер включается, затем открываю свою электронную почту.
— Хорошо, давайте посмотрим, есть ли у них няня, которая превзойдет ту, которая у меня уже есть. — Сомнительно.
Моя последняя консультация закончилась, когда я, наконец, смог заставить мужчину, с которым встречался, перестать плакать достаточно долго, чтобы взять себя в руки и уйти. Он попросил о встрече со мной на прошлой неделе после того, как переспал с женой своего брата. Теперь он испытывает угрызения совести, и в довершение всего считает, что влюблен в нее.
Не возжелай жены своего ближнего или брата!
Затем я получил электронное письмо от НОЭЕ, в котором говорилось, что расследование находится на рассмотрении, и я должен получить от них ответ через шесть-восемь недель. Я едва ли задумался над этой информацией из-за своей радости от того, что Джонс и Гантри больше не будут шнырять вокруг моей церкви. Какую бы информацию они ни получили обо мне, она, скорее всего, будет отброшена в сторону. Учитывая уровень сексуального насилия в церквях, у них есть дела поважнее, чем я.
Без десяти пять я собираю свои вещи, расстроенный тем, что не смогу провести немного времени с Эшли, прежде чем она отправится на свою вторую работу.
— Хорошего вечера, — говорю я Донне, быстро проходя мимо ее стола.
— Подожди, ты спешишь?
— Пройдись со мной.
Она обходит стол, и ей приходится делать в два раза больше шагов, чтобы не отстать от меня, когда я направляюсь к своей машине.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— У тебя завтра собеседование с одной из двух нянь, а с другой — в четверг, обе во второй половине дня. Я включила их в твое расписание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Спасибо.
Она останавливается у входной двери церкви, и я направляюсь к своей машине, в последний раз помахав ей на прощание.
Я нарушаю скоростной режим, добираясь домой, и вздыхаю с облегчением, когда вхожу и вижу Эшли и Эллиот за кухонным столом. В ту секунду, когда наши глаза встречаются, мы оба улыбаемся. Эшли встает, как бы приветствуя меня.
— Чем занимаетесь? — спрашиваю я, не отрывая взгляда от Эшли.
Она так хорошо выглядит в футболке с длинными рукавами и крошечных шортах, что кажется, будто на ней нет ничего, кроме футболки. Ее ноги босые, волосы ниспадают на плечи — те самые плечи, которых я касался губами менее суток назад.
— Мы играли в «Горки и лесенки»! — Эллиот приподнимается со стула, ее локти на столе, а лицо нависает над игровой доской.
— О, да? — Я перевожу взгляд с одной девушки на другую. — Кто выигрывает?
— А ты как думаешь? — Эшли закатывает глаза, затем убирает со стола два стакана и тарелку, унося их на кухню.
Ныряя на кухню, подальше от Эллиот, я хватаю Эшли за футболку и притягиваю к себе. Она не оказывает никакого сопротивления, падая мне на грудь, обвивая руки вокруг моей талии.
— Я думал об этом весь день, — шепчу я.
— Только об этом? — дразнит она с озорной ноткой в голосе.
Я тихо хмыкаю себе под нос.
— Во сколько тебе нужно уходить?
Она откидывается назад и смотрит на микроволновку, ее губы так близко, что поцеловать ее почти не составит труда. Но я этого не делаю.
— Скоро. Мне нужно переодеться.
Я крепко целую ее в лоб, а когда отстраняюсь, вижу, что ее глаза закрыты. Черт возьми, если это не вызывает у меня в груди всевозможных неясных чувств.
— Иди.
Она приподнимает бровь, затем хихикает, но, в конце концов, идет переодеваться.
Тем временем помогаю Эллиот убрать игру и расспрашиваю ее о школе. Мы обсуждаем наши варианты ужина. Она говорит мне, чего хочет, но я перестал слушать. На самом деле, я задаюсь вопросом, не потерял ли я слух полностью, потому что единственный звук, который слышу — это учащенное биение моего пульса, когда Эш появляется в конце коридора. На ней обтягивающее черное платье, которое заканчивается чуть ниже ее задницы, и пара армейских ботинок. Никаких колготок в сеточку. Ничего. Только несколько дюймов длинных, загорелых, подтянутых ног.
Девушка, кажется, не замечает моего пристального взгляда, когда наклоняется и засовывает свои вещи в сумку. Я прикусываю губу и надеюсь, что не застонал вслух, когда мельком увидел ее черные кружевные трусики.
— Эм… Эш, мне нужно поговорить с тобой минутку о расписании на следующую неделю.
Ее глаза, теперь сильно подведенные черным, прищуриваются на мне.
— Прямо сейчас?
— Это займет всего минуту.
Затем прохожу мимо нее по коридору и направляюсь в свою спальню. Она практически спотыкается, когда я закрываю дверь, как только ее ноги переступают порог. И хватаю ее за бедра, прижимаю к своей двери и зарываюсь лицом в ее шею.
— Что говорят мужчины, когда видят тебя в этом? — рычу я, мои руки трясутся, и у меня возникает необоснованное желание укусить ее.
— То же дерьмо, что и всегда. — Ее голос звучит немного запыхавшимся, ее руки на моем поясе на бедрах. — А что, Бен? Что ты хочешь сказать, увидев меня в этом платье?
Я отстраняюсь, чувствуя себя сумасшедшим, иррационально собственническим и очень возбужденным. С трудом подавляю желание сказать то, что мне действительно хочется.
— От тебя захватывает дух.
На ее щеках появляется румянец.
Я обхватываю ее подбородок, целую в обе стороны ее рта, чтобы не испортить помаду, затем в кончик носа.
— Если кто-то будет относиться к тебе неуважительно, я хочу знать имена.
— И что ты будешь делать? — Она вздергивает подбородок. — Сообщить о них парню на небесах?
— Вообще-то, да.
Она смеется, и этот звук омывает мое тело, как теплая вода.
