— Пока не важно, — прервал ее Эверард. — Что с Веледой? С Эдх?
— Ах да. После той встречи на мосту ее имя исчезает из хроник. Полных хроник, восстановленных путешественниками во времени.
— Я помню. Что произошло? Она умерла?
— Только через двадцать лет. В необыкновенно старом возрасте для той эпохи. — Флорис помрачнела. Опять грусть коснулась ее души? — Странно. Ты не думаешь, что ее судьба должна была бы заинтересовать Тацита в достаточной мере, чтобы упомянуть о ней?
— Нет, если она была всеми забыта.
— Не совсем так. Может быть, я сама вносила перемены в прошлое? Когда я доложила о своих сомнениях, мне приказали действовать дальше и сказали, что это и есть естественный ход истории.
— Тогда все в порядке. Не беспокойся. Возможно, история Веледы была всего лишь незначительным всплеском в причинно-следственной цепочке событий. Если так, то она не играет важной роли в истории. Такие вещи случаются и обычно не оставляют серьезных последствий. Тацит мог и не знать о ее судьбе или потерять к ней интерес, после того как она перестала быть политической силой. Так ведь и произошло на самом деле?
— В некотором роде. Хотя… Та программа, что я обдумала и предложила, а Патруль одобрил, пришла мне в голову благодаря опыту, который я накопила задолго до того, как узнала о существовании Патруля. Я ободряла Эдх, предсказывала, что она должна делать, заранее готовила обстоятельства, наблюдала за ней и появлялась, когда она нуждалась в своей богине. — Эверард опять заметил, как помрачнела Флорис. — Будущее перекраивало собственное прошлое. Надеюсь, в дальнейшем мне в таких экспериментах участвовать не придется. Не то чтобы все это было так ужасно. Нет, оно того стоило. Я чувствовала, что не зря живу на свете. Но… — она умолкла.
— Страшновато, — помог Эверард. — Со мной такое было.
— Да, — тихо сказала она. — И у тебя есть собственные секреты, не так ли?
— От Патруля нет.
— От тех, о ком ты заботишься. Вещи, о которых тебе больно говорить, а им непереносимо слушать.
«Близко, слишком близко».
— Ну ладно, так что Эдх? Я полагаю, ты пыталась сделать ее как можно более счастливой. — Эверард выждал. — Уверен в этом.
— Был ты когда-нибудь на острове Валхерен? — спросила Флорис.
— М-м, нет. Это где-то рядом с бельгийской границей? Подожди. Я смутно вспоминаю, ты говорила однажды об археологических находках из тех мест.
— Да. В основном камни с латинскими надписями второго-третьего веков. Благодарственные подношения, обычно за удачное морское путешествие в Британию и за благополучное возвращение. Богиня, которой они предназначались, имела храм в одном из портов Северного моря. На некоторых камнях она изображена вместе с кораблем или собакой, часто с рогом изобилия в окружении фруктов и колосьев. Имя ее Нехаленния.
— Очень важный культ, по крайней мере в том краю.
— Она выполняла все, что положено богам: давала мужество и знание, делала людей немного добрее, чем они могли бы быть в противном случае, а иногда открывала им глаза на красоту.
— Подожди! — Эверард выпрямился. Мурашки побежали у него по спине и затылку. — Это богиня Веледы…
— Древняя нордическая богиня морей и плодородия Нертус, Найэрда, Нерда, Нерха — множество различных вариантов имени. Веледа сотворила из нее мстительное божество войны под влиянием Хайдхина.
Эверард довольно долго смотрел на Флорис, прежде чем сказал:
— А ты убедила Веледу снова провозгласить ее мирной богиней и переместила на юг. Это просто гениально!.. Великолепная операция! Не припомню, чтобы я слышал о чем-то подобном.
Глаза ее опустились.
— Нет, на самом деле это не так. Потенциал уже был заложен в самой Эдх. Удивительная женщина. Чего бы она могла достичь в более благоприятное время?… На Валхерене богиню звали Неха. Культ ее почти совсем угас, несмотря на божественное покровительство сельскому хозяйству и рыболовству. Хотя охотничьи дела ассоциировались с ней с первобытных времен. Прибыла Веледа, оживила культ, внесла новые элементы, соответствующие цивилизации, которая переменила жизнь ее народа. Они начали произносить имя богини с латинским послеслогом, Неха Леннис, то есть Неха Добрая. Со временем оно превратилось в имя Нехаленния.
— Должно быть, богиня играла у них важную роль, раз ей поклонялись и столетия спустя.
— По-видимому, так. Когда-нибудь я хотела бы отследить ее историю, если Патруль позволит использовать на это несколько лет моей жизни. Флорис вздохнула. — В конце концов империя, конечно, рухнула. Франки и саксы смели все на своем пути, а когда возник новый мировой порядок, он уже стал христианским. Но мне хотелось бы думать, что от культа Нехаленнии многое сохранилось.
Эверард согласился.
— Мне тоже, после того, что ты рассказала. Это могло пойти на пользу людям. Многие средневековые святые произошли от языческих богов, а те, что были историческими личностями, часто имели черты древних богов как в фольклоре, так и в церковных летописях. Костры в середине лета все еще разжигают, хотя теперь уже в честь Святого Иоанна. Святой Олаф бьется с троллями и чудовищами, как до него Тор. Даже Дева Мария имеет черты Исиды, и, смею предположить, несколько легенд о ней были первоначально местными мифами… — Он оборвал себя. — Впрочем, тебе это известно. Все нити уходят в глубь веков. Как жила Эдх?
Флорис смотрела мимо него, словно все мысли ее были в прошлом. Затем медленно заговорила:
— Старость Эдх встретила, окруженная почетом. Замуж она так и не вышла, но все относились к ней, как к матери. Остров был низкий, на нем строили корабли, как и на острове ее детства, а храм Нехаленнии стоял на берегу ее любимого моря. Я думаю — точно сказать не могу, ибо что богиня может прочитать в сердце смертного? — но я думаю, она… обрела наконец покой. О том ли я говорю? Конечно, когда она умирала… — голос ее дрогнул, — …когда она лежала на смертном одре… — Флорис попыталась сдержать слезы и не смогла.
Эверард обнял ее, положив голову себе на плечо, и погладил косы.
Пальцы ее вцепились в рукава его рубашки.
— Успокойся, девочка, успокойся, — прошептал он. — От некоторых воспоминаний всегда больно. Ты пришла к ней в ее последний час?
— Да, — всхлипывала она у него на плече. — А как же иначе?
— Правильно. Иначе ты поступить не могла. Ты облегчила ей уход. Что здесь плохого?
— Она… она просила — а я обещала… — Флорис зарыдала.
— Жизнь после смерти, — понял Эверард. — Жизнь с тобой, навечно в морском доме Найэрды. И она ушла во мрак счастливой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
