Я уже собралась двинуться с места, когда услышала звук отворяемой двери и еще через мгновение — шум на кухне.
Сквозь заднее окно коттеджа, выходившее на кладовку, я увидела свет: должно быть, он проникал сквозь приоткрытую дверь кухни. Мое сердце глухо забилось, я подошла ближе и взглянула в окно.
Ничего не было видно, кроме полуоткрытой двери, в которую лился свет, и тени, которая пересекла полосу света, когда гость прошел по комнате. Мужской голос произнес:
— Есть здесь кто-нибудь? Кэйти?
Я рывком отворила заднюю дверь и быстро прошла через кухню.
Гость оказался высоким мужчиной, абсолютно мне незнакомым. Он стоял у очага, явственно изучая «Незримого Гостя». Когда я вошла, он быстро повернулся и, храня самообладание, улыбнулся мне:
— Здравствуйте! Вы, должно быть, Кэйти?
Я не сводила с него глаз. Темные глаза, темные волосы, чуть припорошенные сединой. Должно быть, лет пятидесяти; высокий и худой, с коричневой от загара кожей. Судя по выговору и одежде, американец: светлые тиковые брюки, повседневная, дорогая на вид куртка, шарф. Он вполне сошел бы за цыгана в кладбищенском «видении» мисс Линси, но более вероятно, что это был мамин «уважаемый джентльмен» из Айовы.
Я откашлялась, но поняла, что говорить не могу. Я так и стояла, прижав к себе цветы и глядя на него.
Гость развел руки в примиряющем жесте, словно поясняя: «Я без оружия», — и снова заговорил с успокоительной простотой, очевидным образом пытаясь вернуть в нормальное русло необычную ситуацию:
— Надеюсь, вы простите меня за то, что я явился сюда подобным образом. Прошу прощения, если напугал вас, мисс Кэйти, но я в самом деле очень рад вас видеть. Я мог бы и не спрашивать, кого вижу перед собой. Да, я думаю, что и так бы узнал вас. Я бы вас где угодно узнал.
Ко мне вернулся голос. Он слегка дрожал, и я даже не пыталась сгладить ситуацию:
— Она с вами?
Брови гостя поползли вверх, но он с готовностью ответил, растягивая слова с прежней приятностью:
— Конечно. Она осталась в машине. Но прошу, не надо! — добавил он, когда я двинулась к двери, — Не подождете ли вы минуточку? Я полагаю, она так же нервничает, как и вы, и потому попросила меня пойти вперед и проверить, дома ли вы, и как-то подготовить вас. Но мне как будто нет нужды это делать? Вы ожидали нас? Вы уже знаете?
— Не знаю, догадываюсь. Вы, конечно же, Ларри?
— Да. Ларри ван Холден. Очень рад с вами познакомиться, мисс Кэйти.
Он протянул мне руку, и я, чувствуя сильное смущение, пожала ее. Я пыталась сообразить, что про меня ему рассказала Лилиас:
— Зовите меня просто Кэйти. Вы мне как-никак отчим.
Я отошла от двери и положила цветы на стол.
— Тогда прекрасно. Это ведь нелегкое свидание, правда? Вы, наверное, правы, и лучше переговорить о некоторых вещах, перед тем как моя… перед тем, как мы с ней встретимся. Я только вчера об этом узнала… о том, что мама жива, я хочу сказать. И что она вышла за вас замуж и поселилась в Америке. Дэйви Паскоу… — она упоминала про семейство Паскоу, да? — так вот, когда мы с ним готовили к перевозке вещи из комнаты тети Бетси, мы нашли письма, спрятанные письма от моей матери. Мы кое-что из них поняли, а из того, что слышали в деревне, догадались, что вы были здесь. Ведь это вы забрали вещи из «сейфа», не так ли?
— Да. — Он поколебался. — Должен вам сказать, что мы вообще не планировали сюда заезжать. Это была моя идея — съездить в Англию, поискать родственников моей матери, она откуда-то из здешних мест, из-под Хексэма. Что-то вроде отпуска. Но Лилиас никак не могла решиться: малость тосковала по дому, само собой, и хотела разузнать про вас и свою мать. Она опасалась появляться здесь — вдруг ей не обрадуются. Потом в местной газете мы прочли, что Холл хотят переделать и что этот коттедж сдается в наем. И Лилиас сразу подумала, что ее мать перебралась куда-то или, может быть, вообще умерла, а разузнать точно нам не удалось. Поэтому мы приехали сюда — в темноте, чтобы никто ее не увидел — и ты догадываешься, что мы обнаружили. Дом пуст, никаких следов… Бедная Лилиас — ну, мне не надо описывать ее чувства. Тогда мы поехали в деревню, и она послала меня расспросить к Паскоу, но и там никого не оказалось. Я пошел в дом викария, где из слов прислуги заключил, что твоя бабушка умерла, а тетя Бетси вернулась к своим родственникам в Шотландию.
— Я знаю об этом. Девочка и мне то же самое сказала. «Старая леди умерла, а ее сестра вернулась к себе в Шотландию».
— Точно так. Тогда мы вернулись сюда. Лилиас, конечно, знала, где хранится ключ. Никто ничего не говорил про ваш приезд. Лилиас решила, что тетка не знала про шкафчик-»сейф» и что надо забрать все оттуда, но тогда мы так и не смогли до него добраться.
Приступ веселья словно вернул меня к жизни:
— Потому что инструменты пропали из кладовки?
— Верно. А что в этом смешного?
— Ничего. Извините. Что дальше? Вы снова приехали в понедельник вечером?
— Да, и открыли тайник. Вот все, что там лежало.
Ларри опустил руку в карман куртки и достал пожелтевший конверт, набитый бумагами. Он положил его на стол между нами и прибавил к конверту, один за другим, целую коллекцию разнообразных предметов. Я узнала старые дедушкины часы-луковицу, помятую коробочку с его медалями, бабушкино кольцо и ее брошку с надписью «Мицпа»[2], подарок на помолвку.
Я слушала его рассказ вполуха: часть меня была не здесь, а в машине у калитки коттеджа. Лежавшие на столе вещи, о которых я неотступно думала все эти дни, казалось, совершенно не связаны с происходящим. Я взяла конверт, повертела, не глядя, в руках, потом положила обратно и открыла коробочку. Две медали, завернутые в бумажку пять золотых соверенов, широкое старомодное обручальное кольцо, красивый, но дешевый браслет, брошь с жемчужными зернами и хризолитами…
Над моей склоненной головой раздался слегка удивленный голос Ларри:
— Здесь все. Я не знаю, с какой стати вожу это с собой: мы собирались оставить все вещи твоей бабушке, но в неразберихе я о них позабыл. Они так и пролежали в машине, в отделении для перчаток.
Я почти не слушала, держа в руке браслет:
— Но как же так? Его прислали бабушке после автокатастрофы. Он был на… Это же была единственная вещь, по которой опознали Лилиас. Вот ее инициалы, видите?
— Да, я знаю. Лилиас тоже страшно удивилась при виде браслета. Она-то ведь никогда не слышала про автокатастрофу, понимаешь?
Ларри взял у меня браслет и положил его в коробочку:
— Это свидетельство того, что погибли Кора и Джеки, их приятели. Лилиас подарила Коре браслет на память, когда они прощались. А поскольку они все не из тех людей, что поддерживают между собой связь, то Лилиас и Джейми так и не узнали о гибели своих друзей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
