Одри издала рык и схватила черепок от горшка.
— Я его убью. Точно, — как-то обреченно произнесла она.
— Лекс, поднимайся. Нам надо уходить, — сухо произнес Армон. Из полумрака блеснула желтизна глаз.
Я встал, пошатываясь и опираясь на постамент.
— Боги, ты что, еще и пил?! — простонала Одри.
— Детка, а не пойти ли тебе? — предложил я, начиная раздражаться. — В лес погулять, а?
Желательно туда, где водятся орки, тролли и кучка голодных каннибалов.
— Прекратите. — Армон подошел ближе и посмотрел за мою спину. — Девушке лучше уйти, думаю.
— Девушке? — изумился я. Баба-то здесь откуда?
Обернулся и застыл.
Лантаарея. Ну конечно. Просто прелесть.
Она сидела на постаменте, поджав ноги и улыбаясь. Совершенно нагая и бессовестно прекрасная. Черные волосы лишь слегка скрывали часть груди и бедер, но это только подчеркивало вызывающие прелести тьмы. Свою сногсшибательную и разумолишающую магию она сейчас не использовала, но и без того находиться рядом с ней и оставаться равнодушным было довольно сложно.
— Где ее одежда? — Армон старательно не смотрел на постамент. Так старательно, что ему дышать было трудно. Я его искренне понимал.
Посмотрел на Лантаарею. Тьма ее глаз сменилась синевой, столь яркой, что хотелось подойти ближе и всмотреться, как в озеро, надеясь увидеть в глубине свое отражение и не утонуть. Ну вот. Опять меня тянет на поэтическую чушь. Проклятие!
— Одежда где? — напомнил Армон, пристально рассматривая черепки на полу.
— Эээ, одежда? — глупо переспросил я и посмотрел на красавицу у гроба. Мысли в голове ворочались вяло, как личинки в банке рыбака. — Где?
Она пренебрежительно пожала плечами. Я же с уставился с досадой. И какого демона она сменила облик? Надо срочно выгнать из склепа моих „друзей“, а потом выйти уже с книгой подмышкой. Только вот заклятые „друзья“ убираться не спешили, Одри переводила яростный взгляд с меня на Лантаарею, Армон на глазах мрачнел. Я только открыл рот, чтобы предложить им убраться, но меня опередили.
— Я думаю, что мне понравится идти с вами, — мелодично произнесла Лантаарея. Откинула волосы, выгнула спину. Армон втянул воздух. Одри зашипела. — Да. Я пойду со своим повелителем.
— С кем? — угрожающе протянула Одри. Лантаарея спрыгнула с постамента и посмотрела на меня.
— Я пойду со своим властелином.
— Эээ, не думаю, что это хорошая идея, — я попытался взглядом дать понять, что это плохая идея. Совсем-совсем хреновая. Но меня проигнорировали, величественно поведя плечом и переступив босыми ногами. — Да. Я пойду. Мне надо увидеть… — Лантаарея задумалась, чуть наморщив лоб. — Мир. Надо привыкнуть. К скорой свободе.
Она слегка изогнула полные губы, и я чуть не застонал. Нет, не от желания, его как-то резко поубавилось. От понимания, что проклятая книга решила топать рядом со мной ножками. Нет, ножки, конечно, отменные, но вот наблюдать мне их что-то не хочется.
— Ланта, милая, — и мстительно сократил ее имя, — думаю, ты торопишься. Нам было неплохо вместе и все такое, но сейчас ты сменишь облик, как мы и договаривались. Ты меня понимаешь?
— Я пойду, — ее лицо стало мечтательным, отчего захотелось подарить этой гадине звезду с неба, выдрать хвосту огонь-птицы и вручить свою душу в придачу.
Подавится.
— Значит, так, — я обернулся к своим друзьям. — Выйдите и ждите меня за дверью. Мне надо поговорить… с девушкой. Кажется, ей было так хорошо, что она слегка потеряла связь с реальностью.
— Извращенец, — прошипела Одри и, гордо развернувшись, выбежала за дверь. Армон посмотрел на меня внимательно.
— Иди уже, — махнул я рукой. — Я сейчас.
— Поторопись.
Дверь мягко стукнула, выпуская оборотня.
— Ты сдурела? — завопил я. — Смени облик! Живо! Я приказываю!
— Ты должен произнести клятву, мой повелитель, — Лантаарея склонила голову и синеву глаз снова залила тьма. — Пообещай отпустить меня. Дай мне клятву.
Смрадная утроба. Я надеялся, что она забудет. И кто придумал, что у женщин короткая память? Угу, когда им это выгодно.
— Ладно. — Я встал напротив нее, начертил в воздухе знак — петлю и накинул на наши шеи, связав воедино. — Я даю тебе клятву, Лантаарея, книга тьмы и знаний, артефакт проклятых, украденный мною у наставника Кархана, прозванного Шестипалым. — Петля налилась силой и стянула наши шеи удавкой. — Клянусь… отпустить тебя через три месяца, если ты выполнишь все мои требования, если поможешь одолеть синекосого чернокнижника, что ведет на меня охоту, если откроешь знания, что скрыты в тебе. Ты не станешь влиять на меня своей магией и силой, ты будешь выполнять все мои приказы. Ты будешь беречь мою жизнь, как самое ценное, что у тебя есть.
Она медленно кивнула.
— Я даю тебе клятву, Лекс Раут, прозванный Бродягой, — я поморщился при этом имени, но Лантаарея не обратила внимания. Ее голос набирал силу, проникая в каждую частицу моего тела, наливая жизнью нашу связь. — Я даю тебе клятву, чернокнижник по крови и выбору, ученик Кархана, потерянный отцом сын. Даю клятву выполнить твои условия и открыть тебе то, что ты способен принять. И уйти через три месяца.
Я скосил глаза на петлю. Пора.
— Если сама не попросишься остаться.
Склеп наполнился мелодичным смехом Лантаареи, яростным воплем Кархана и шипением исчезающей петли. Правда, теперь она на моей шее до исполнения клятвы, невидимая и прочная.
— Что ты натворил! — подвывал учитель. — Что ты наделал?! Ты нас всех погубил, недоумок!
— А теперь меняй облик и желательно сделай себя полегче, — я покрутил шеей, с недовольством ощущая удавку. — Мне несподручно тащить тяжелый талмуд.
— Петля клятвы не дает мне сменить облик, — пропела Лантаарея. — Она закреплена на этом теле, так что… Я останусь такой до ее исполнения. Теперь я лишь человек. И пойду с тобой, мой повелитель.
Я издал стон. Вот самый натуральный стон, и схватился за голову.
Ненавижу женщин. Не-на-вижу. В любом виде, форме и размере.
И при моей инкубской сути — это очень большая проблема.
— Что б ты провалилась, — в сердцах пожелал я и пошел к двери. Пусть топает за мной голая, мне плевать. Или бежит рядом с моей лошадью.
