Мужчина засмеялся.
— Сегодня вечером, ничтожество, мы все отправимся в одно и то же место.
— Возможно. А может быть, и нет.
— Рай, как его ни назови, всегда останется раем, — улыбнулся мужчина.
— Это не имеет значения для меня, Шекспир.
— Я Шейх, а не Шекспир. Я пишу только смертные приговоры.
— Пощади меня.
Мужчина присел и поднял одной рукой крышку металлического люка, затем подпер ее ногой, не сводя оружия с Хока и собственного сына, попавшего в западню. Потом внезапно толкнул крышку ногой, и та захлопнулась с тяжелым и громким лязгом.
— Нет! — закричал Керим в полной темноте. — Отец!
— Ты же слышал, что сказал папа, Керим, — успокоил его Алекс. — Мы все сейчас в одной лодке, так что все нормально.
— Я не могу дышать!
— Тогда отпусти чертов пистолет, а я отпущу тебя. Готов?
— Дерьмо!
— Вот-вот, и я так же думаю.
Хок резко ослабил захват, когда мальчик отпустил «Браунинг». Алекс немедленно освободил его и забрал оружие, одновременно подбросив колени вверх, как бы катапультируя Керима. Послышался удар головой о металлическую переборку. Затем выдох, стон и тишина. Хок повернулся, чтобы посмотреть в лицо бывшему полицейскому из Дарк Харбор.
Маленькие иллюминаторы по обоим бортам машинного отделения давали ему так мало лунного света, что можно было рассмотреть лишь темную фигуру, сидящую на корточках у двигателя. Вытянув одну руку он нащупывал на замасленном металлическом настиле что-то такое, что можно было бы метнуть во врага. Например, разводной ключ или отвертку. Над их головами раздавались шаги отца Керима, который делал заключительные приготовления к океанскому джихаду. Затем какой-то скребущий звук по металлу. Наверное, он надвинул на люк какую-то тяжелую мебель.
Вонь моторного масла и томительное ожидание должны были превратить это место в проклятую могилу.
— Даже не думай об этом! — сказал Хок, нажимая спусковой механизм. Должно быть, оглушительный свист пули произвел нужный эффект, поскольку Керим мгновенно заполз подальше, прижавшись к дизелям. Хок почувствовал, как движется корпус судна. Спустя секунду послышался слабый визг электромотора, раздающийся с кормы. Отец Керима, очевидно, стоял сейчас на кормовой платформе, направляя «Морской прибой» в сторону «Блэкхока».
Если Хок правильно понимал происходящее, времени осталось совсем немного.
Он выстрелил из пистолета еще раз, выбив иллюминатор над головой парня.
— Эй! — воскликнул Алекс. — Ты все еще здесь? — Он нажал спусковой крючок снова и услышал громкий щелчок. Патроны кончились.
— Д-да? — испуганно сказал Никос, когда оружие загремело по стальному настилу палубы.
— Слушай, Керим. Где-то на переборке машинного отделения должен быть перезаряжающийся фонарь. Где именно?
— Я н-не знаю.
— Точно. Я забыл. Ты ведь полицейский, а не моряк.
— Мне нравится быть полицейским.
— Тебе нужно было думать об этом раньше.
— Мне нравится штат Мэн. Мне нравится Америка. Я не хочу умирать. У меня есть… друг. Самая красивая девочка. Ее зовут Милли и…
— Давай предположим, что я в это верю. Полицейский, рыскающий в лесах штата Мэн в поясе, набитом взрывчаткой, который любит Америку.
— Это мой отец, он заставил меня так сделать. Надеть пояс. Он ненавидит Америку. Он и моя мать убили много американцев. Когда она прививала детей в…
— Женщина, которая изображала из себя медсестру и убила всех детей — твоя мать?
— Д-да.
— А девочка, которая убила семью Слейд, твоя сестра?
— Да.
— И офицер Эйнсли ни в чем тебя не подозревала? Ведь была же какая-то проверка.
— Мы переехали из Пакистана. Но до того как приехать в США, много лет жили в Афинах. Отец встретил там человека. Его звали Эмир. Они с отцом убили семью бедных фермеров по фамилии Савалас и присвоили их фамилию себе. Я был полицейским в течение пяти лет. В трех городах. Награжден за героизм в Сиэтле. За спасение на пожаре.
— А твоя мать?
— Она профессиональная медсестра. Училась в медицинском колледже. Хорошее прикрытие.
— Господи.
— Да. Мы хорошо обучены. Мы проводим годы, узнавая, как сплетать нити в полотно. Как только мы наносим удар, то переезжаем в другой город и начинаем все сначала.
— Это же школьники, Керим. Младенцы, черт бы тебя побрал!
— Мой народ тоже страдал. Это что-то вроде кровной мести. Мы ищем только справедливости.
— Ты называешь это правосудием? Твоя мать отравляет школьников. Твоя сестра убивает ножом женщину и двух спящих детей. Да будь я проклят, если это не убийство!
— Я видел их в том доме. Видел детей. Это было ужасно. Мне… мне так стыдно за то, что сделала сестра. Мне действительно очень жаль.
— Давай пока что оставим эту мерзкую тему, которую сегодня проталкивают как евангелизм. Это религиозный фашизм. Скажи-ка мне лучше, Керим, что вы со своим отцом затеяли на этой лодке.
— У нас есть… бомба.
— Бомба. Вообще-то я так и предполагал. Где?
— В носовом отсеке. Он напичкал его ТНТ. Почти полтонны динамита…
— И кто на сей раз умирает во имя справедливости? Добрые граждане острова Нантукет?
— Нет. Это вы должны умереть, мистер Хок.
— Я? Я едва ли стою таких жертв.
— Наш план состоит в том, чтобы подобраться к вашей яхте. Притвориться, что у нас неисправен двигатель. А потом — взорвать бомбу.
— То есть ты со своим поясом смертника неспроста здесь?
— Мой отец подозревает меня. И заставляет носить этот пояс постоянно. Он решил, что благодаря такой страховке я не решился бы предупредить офицера Эйнсли, что мы… потому что на этом поясе есть замок. И я не могу снять его. У отца есть дистанционный детонатор. Он говорит, что пожертвует мною, если — если я только попробую…
Парень начал хныкать, раскачиваясь в стороны и обхватив руками колени.
— О, Иисус. Керим, ТНТ! Давай лучше сосредоточимся на нем. Та взрывчатка в носовом отсеке тоже взрывается от дистанционного детонатора?
— Нет. Там есть таймер.
— Где таймер?
— Там. Он примотан к динамиту.
— Не двигайся, — сказал Хок, — я скоро вернусь! Постарайся не взорваться, до тех пор пока я не управлюсь с таймером.
«Блэкхок» сейчас уязвим, как никогда, подумал Алекс, пробиваясь вперед на ощупь и стараясь миновать машинное отделение как можно скорее. Господь всемогущий!
Уровень безопасности на «Блэкхоке» был, конечно, довольно высок, учитывая состояние полной боевой тревоги, но лодка для ловли омара за миллион долларов, на транце которой золотыми буквами написано, что она приписана к штату Мэн, могла устроить большую, а может, даже фатальную неприятность.
Он нашел взрывчатку, аккуратно упакованную в водонепроницаемую пленку, которой вполне достаточно было, чтобы сравнять с землей целый городской квартал. Лодка, судя по плеску воды за бортом, двигалась все быстрее. Теперь они не так уж далеко от «Блэкхока». Христос! Ему не хватит времени отыскать этот проклятый таймер. Хок вернулся назад к сентиментальному террористу.
— У нас катастрофически не хватает времени, Керим. Взрывчатка точно приводится в действие таймером, а не детонатором?
— Да.
— И когда на таймере закончится время?
— Ровно в четыре утра.
Алекс посмотрел на часы. Остается менее шести минут! Они шли прямым ходом на «Блэкхок». Внезапно по борту «Морского Прибоя» полоснул мощный прожектор, осветив и машинное отделение судна. Он услышал приглушенный голос одного из членов собственной команды, приветствующий по громкоговорителю выведенное из строя судно. Команда явно купилась на провокацию. Очень скоро может произойти непоправимое. Лихорадочно оглядываясь вокруг, он заметил очертания маленькой двери в кормовой переборке. Она должна вести к выходу на палубу у кормы. Там в задней части ходовой рубки было два люка, выходящих непосредственно на внешнюю палубу. Он видел их, когда проник на борт.
— Еще один вопрос, Керим. Кто послал тебя и твою семью в Америку? Эмир?
— Нет. Другой человек. Его иногда называют Гиеной.
— Гиена все еще жив?
— Да, думаю, да.
— А как его настоящее имя?
Тишина.
— Ты не осмеливаешься называть мне его или не знаешь?
— Не знаю.
— Ну ладно. Я собираюсь выбраться отсюда вместе с тобой. Скорее всего, мне придется убить твоего отца. Ты идешь со мной?
— Да.
— Тогда делай то, что я тебе скажу. Так ты говоришь, что не можешь избавиться от этого проклятого пояса?
— Нет. Он закреплен на моем теле.
— Дай посмотрю. Господи боже, да он ведь…
— Зафиксирован металлическим стержнем в моем тазу. Это мать постаралась.
Хок посмотрел на проколотое бедро мальчика, не в состоянии говорить. Какая мать могла сделать такое с… Он услышал голоса наверху. Пора двигаться.
